— Вот так номер. Капитан, ты не хочешь возвращаться? — спросил Алик.
Лицо Эл почти не было видно из темноты, только волосы. Она молчала, потом обернулась к одному, потом к другому, потом обхватила обоих за шеи и стукнула лбами.
— Вам хорошо. От вас не так много требуется. А я? Куда не сунусь — всюду беда. Вот и сейчас чувствую, что произойдет с нами что-нибудь. Конечно, я сомневаюсь.
— Ты чувствуешь? — насторожился Димка.
Алик поморщился, пользуясь тем, что его лица не видно. После возвращения с Уэст и все последнее время Димка слишком большое значение придавал предвидению Эл. Что бы она ни говорила, он покорно слушался. Он стал опекать ее, вместо старшего брата и преуспел, явно оттеснив его. Алик почувствовал ревность, как много раз прежде. Димкино поведение, его подобострастие перед Эл, привели Алика к заключению, что он тайно влюблен в нее, хотя его друг с детства хвостом вился за ней. Кличка «Лисий хвост» закрепилась так прочно, что даже на курсе в Академии Космофлота его называли — «Лис», когда он хитрил, то щурился как лис, и глаза у него становились жутко хитрые с рыжими искрами. По мнению Алика, Димка вел себя не по-мужски, беспрекословно подчиняясь Эл. Элька, все-таки, девушка, пусть и сильная. Алик больше верил в мужской характер, и что главным должен быть мужчина. В Академии Димка стал самостоятельным, проявлял на редкость упрямый нрав, спорил, даже дрался, а в присутствии Эл все менялось. После возвращения с Уэст он ни на шаг от Эл не отходил, даже с ним наедине не оставлял. Эл это не злило, она относилась к нему с теплотой и не скрывала своих чувств. К нему, к Алику, она так не относилась. То нежная, улыбается, даже целует, то смотрит строго и ведет себя, словно испытывает его. А он хотел большего.
Его бегство с Плутона — позорная ошибка. Он не раз себя корил за нее. Там произошло странное событие, Алик его старался забыть. Но голос Эл, ее присутствие рядом так сильно врезались в душу, что он решил твердо, что любит ее. Это действительно была любовь, а когда она разыскала его на Земле, то он догадался, что чувство взаимно. Димка для нее как младший братец, тут он был спокоен. Добиться от Эл искреннего признания, открыто, с чувством, он так и не смог. Одни намеки. Таково уж видно было свойство ее натуры.
Он решил, что она не забыла его поведение на Плутоне и не до конца ему доверяет. Но пройдет время, и он завоюет ее, как «даму сердца».
— Пошли домой, — прервала Эл его размышления. — Алик, позвони завтра утром, как там твои.
Алик вспомнил, как два дня назад они вымолили у его матери прощение. Алик жить дома, до первого упрека. Он по-прежнему не верил, что родители успокоились. Эл и Димка говорили с ними весьма убедительно, даже без ругани обошлось. Димка, с его ужимками и хитростью, как фильтр, сгладил конфликт, и Эл не дал в обиду, и отца смог убедить. Только, как надолго? Теперь неважно.
Эл открыла дверь квартиры. На часах в прихожей два часа ночи. Свет горел повсюду. Эл заглянула в большую комнату. Никого. Родители беседовали на кухне. Эл появилась на пороге и прервала разговор. Отец курил, выпуская дым в форточку. Мать не позволяла ему курить в квартире, но видно тема, что обсуждалась, была серьезной, и отец потянулся за сигаретой.
— Вы что это полуночничаете? — спросила Эл.
— Тебя ждали, — ответила мать. — Спать не хочется. Завтра мне на работу не нужно, а отцу дали отдых на пару дней.
— Обо мне говорили? Не отпирайтесь. Посвятите в суть? — спросила Эл и выдвинула себе табурет из-под стола.
Она села, уперлась локтями в стол, посмотрела на родителей.
— О будущем твоем говорили, — пояснил отец с неохотой.
— О будущем? — Эл кивнула многозначительно. — Что решили?
— А что мы без тебя можем решить? Ты у нас птица вольная, — заключил отец.
Елена Васильевна оказалась более конкретной.
— Спасатель — это же не навсегда. Тебе образование необходимо. Бумажка.
Эл поразилась, что тема о ее будущем буквально повисла в воздухе. Словно невидимая сила собирала на себя мысли окружающих. Так ярко вопрос о переменах еще не светил на горизонте.
— Я все понимаю. Вы волнуетесь. Я у вас, точно, не подарок, но я еще не выбрала. Дайте время.
— Верно, Павел, что торопить. Ей лет-то сколько.
— Я уже большая, — промяукала Эл и засмеялась.
— В этом-то и штука. Надо заняться основательно своим будущим, а то годы пролетят. Фьють! И не заметишь, — сказал отец. Он сильно махнул рукой, пепел сигареты полетел на пол. — А потом, глядишь, и замуж соберешься, а семья дело ответственное.
— Родители. Умоляю. Про семью не надо, — взмолилась Эл.
— Да ведь видел я, как Алька на тебя смотрит, — вырвалось у отца.
Он подумал, что зря заговорил, дочь могла обидеться, уйти от разговора. Эл только бровью повела:
— Что, так заметно?
Елена Васильевна облегченно вздохнула и улыбнулась.
— Все-таки правда? — спросила она.
Эл неопределенно покачала головой из стороны в сторону, как китайский болванчик.
— Да. С твоей стороны энтузиазма не видно, — сказала мать.
— А я его понимаю, — после очередной затяжки сообщил отец, — вон, ты какая красавица. Загадочная. Мальчишкам такое нравится, только уж очень ты серьезная. Улыбайся ему почаще, а то уведут.
— Мне тоже Алик нравится, — добавила мать, а потом вдруг засмеялась и сказала. — А Димка — сущий мальчишка, вот уж кто из вас не вырос.
Эл усмехнулась.
— Это ты зря, мам. У Димки характер покруче Алика будет. Он упрямый, как бычок. Просто он очень добрый и любит скоморошничать.
— Ты гляди, — предупредил отец, — вижу, компания у вас крепкая, и верховодишь в ней, как и раньше, ты, только поверь опыту, когда внутри начинаются всякие там шуры-муры, кончается все ссорой. Не подрались бы из-за тебя твои мальчишки.
— Подрались уже, — с неохотой сообщила Эл. — Пройденный этап.
— И кто победил? — поинтересовалась Елена Васильевна.
— Алик, — Эл потупила глаза. — Накостылял Димке по первое число.
— Эл, что это за выражение — «накостылял»? — возмутилась мать.
— Однако. Отношения у вас серьезные, — сказал Павел Терентьевич.
— Так мы уже не дети, — ответила Эл.
— А долгий ли у тебя отпуск, дитя? — поинтересовался отец.
— Недели две, потом видно будет, — ровно ответила Эл.
— А не махнуть ли тебе к деду, в Крым? Он же тебя с пеленок не видел.
— Неправда. Мне было шесть лет, мы к нему ездили. Я хорошо помню. Хорошая кстати идея. Только вас мне оставлять не хочется.
— Так ведь лето, — пояснил отец. — Устроим отпуска, и загорать.
— А получится всем вместе? — спросила Эл.
