Находясь снаружи здания, музыка из клуба слышалась очень приглушенно и слабо — ее едва можно было различить на фоне уличного шума. Здесь, однако, посетителей отделяла от океана звука лишь единственная стена. Грейсон чувствовал, как ритм музыки изнутри отдается в его зубах — низкий, тяжелый и быстрый.
— Присмотреть за чем-нибудь? — прорычал один из кроганов достаточно громко, чтобы его было слышно за грохотом музыки.
Грейсон покачал головой. Многие из посетителей предпочитали оставлять свои ценности у азари за стойкой, особенно если собирались к концу вечера напиться или накачаться до потери пульса. У Грейсона, однако, не было таких намерений.
Кроган отступил в сторону, когда азари нажала кнопку, открывающую двери. Сделав глубокий вдох, Грейсон шагнул внутрь.
В клубе было четыре уровня, каждый из которых состоял из большого внешнего кольца, окружавшего квадратный танцпол, поддерживаемый проводами и переходами в центре. Каждый из четырех уровней предназначался для своей собственной публики, с собственным танцполом, уникальным музыкальным стилем и особыми напитками и химическими веществами.
Основной темой, как и следовало из названия клуба, была загробная жизнь. Смешение мифов и легенд со всей галактики, включая и человеческие, было представлено в клубе. На каждом уровне посетители могли вкусить наслаждений — или распутных удовольствий — ассоциирующихся с раем, небесами, адом, небытием или тысячами других названий, которые носила та страна, которая якобы ждала каждого умершего.
Грейсон никогда особо не задумывался, что ждет его после смерти, но невозможно было отрицать подсознательную притягательность этого клуба. Он бывал здесь столько раз, что и не сосчитать, и все же чувствовал это всякий раз, когда проходил по его залам. Возникало какое-то сюрреалистичное и потустороннее ощущение при перешагивании порога «Загробной жизни». Музыка, свет и толпа создавали почти ощутимую энергетику, которая, казалось, освобождает тебя от тебя самого, выпуская наружу подавляемые страсти и дикие, опасные желания… большинство из которых могли найти удовлетворение на нижних уровнях клуба.
Вдобавок к этому радостному возбуждению все вокруг знали, что большая часть посетителей «Загробной жизни» имели при себе оружие. Агрессия могла вспыхнуть — и часто вспыхивала — безо всякого предупреждения. Охранники оказывались тут как тут, чтобы остудить горячие головы и предотвратить возникновение паники, но каждый здесь должен был охранять себя сам. Поэтому редкий месяц заканчивался без как минимум одного трупа внутри клуба.
Грейсон знал, как постоять за себя в случае чего, но он не мог отрицать, что дикая атмосфера клуба поднимала настроение.
Вход в клуб располагался на третьем уровне. Душный жар поднимался от тел, танцующих на нижних этажах. Добрая сотня посетителей находилась на этом уровне, но клуб был достаточно большим, чтобы вмещать в себя подобные толпы и не казаться запруженным людьми.
Пульсирующий свет затруднял обнаружение кого-то конкретного в толпе, но Грейсон все равно бегло оглядывался вокруг в поисках Лизелль, пока пересекал танцпол. Добравшись до спиральной лестницы, ведущей на верхний VIP-уровень, он так и не увидел ее. Но он не волновался. В конце концов, она сама найдет его.
Поднимаясь по лестнице, он чувствовал, как давление «Загробной жизни» постепенно ослабевает. На самом верхнем уровне клуба музыка была не такой громкой, а свет более приглушенным. Здесь было меньше народа, хотя, по прикидке Грейсона, тут было около 50 человек.
В большом частном кабинете на возвышении в дальнем конце зала сидела за столом сама Ария Т'Лоак. С этой позиции знаменитая Королева Пиратов Омеги могла наблюдать за всем клубом, словно господь бог, смотрящий с небес.
Как и все азари, она была прекрасна по меркам людей. В отличие от Лизелль, оттенок кожи Арии был скорее фиолетовым, нежели синим. Грейсон часто задавался вопросом, связано ли это как-то с ее возрастом. Он не знал, сколько точно ей было лет — и сомневался, что кто-то знает, — но не удивился бы, если бы узнал, что ей больше 1000 лет. Несмотря на это, она сохраняла юный внешний вид и естественную сексуальность, которые являлись отличительными чертами ее расы.
Ее окружение, как и обычно, состояло из пары азари-служанок, крогана-телохранителя и нескольких батарианцев, в числе которых был и Санак. Однако трое турианцев, стоящих перед столом напротив Арии, заставили Грейсона удивиться.
Он знал, что «Коготь» рано или поздно нанесет ей визит в связи с нападением; он просто не ожидал, что это произойдет так быстро. Он не заметил какого-то необычного скопления турианцев в толпе перед клубом, но если эти трое явились сюда для разговора с Арией, можно было биться об заклад, что еще дюжина прячутся где-то на улицах и переулках снаружи.
Его решение не нести красный песок сразу в клуб уже не казалось таким параноидальным. Он подавил в себе желание произнести «Я же тебе говорил», когда поднялся на платформу и встал рядом с Санаком около кабинета, достаточно близко, чтобы его переводчик мог уловить разговор между Арией и ее соперниками.
Никто не обратил на него особого внимания; его знали Ария и ее подручные, а внимание турианцев полностью занимала она сама. На VIP-уровне были отдельные комнаты, но Ария предпочитала проводить большую часть своих дел на этой площадке, где другие могли ее видеть… особенно когда она отстаивала свою власть перед очередным потенциальным претендентом на ее трон.
— Я не отрицаю того, что произошло, — спокойно ответила Ария, продолжая разговор, начало которого Грейсон пропустил.
Турианцы ждали, когда она продолжит, но она намеренно дала словам повиснуть в воздухе, а сама отпила глоток из высокого стакана, который элегантно держала в левой руке.
Не в силах больше выносить давящее молчание, один из турианцев — возможно, их лидер — возобновил разговор.
— Мы не собираемся начинать войну–
— И правильно, — прервала его Ария. — Потому что вам ее не выиграть.
Мгновенно отброшенный назад ее замечанием, турианец был вынужден начать с начала.
— Мы не собираемся начинать войну. Мы пришли ради переговоров с честными намерениями. Мы хотим прийти к соглашению.
— У нас уже было соглашение, — напомнила ему Ария. — Два процента от всей партии. Потом вы начали продавать товар, не платя мне мою долю.
— Это было ошибкой, — признал другой турианец. — Мы пришли, чтобы извиниться. Отныне вы будете получать свою долю.
— Извинений не требуется, — сказала Ария, опасно улыбаясь. — Но вы нарушили условия соглашения. Теперь нам придется его изменить.
