Еще несколько секунд назад он решил не подниматься на лифте, опасаясь, что застрявшая между этажей кабина превратится в смертельную ловушку. Но моментально передумал, нажав на кнопку первого этажа.
— В здании пожар, — сказал женский голос, — лифт заблокирован.
— БОРИС! — заорал уже не контролирую себя Юрий, — ОБОЙДИ БЛОКИРОВКУ ЛИФТА!
— Двери закрываются, — сказал женский голос.
Юрий безвольно съехал на пол у стены. Чтоб снова вскочить, когда двери лифта открылись через пару секунд. Вестибюль был заполнен черным дымом, сквозь который были видны всполохи огня.
— Валить нам отсюда надо, — вздохнул он, поднимая и кладя Горацио на каталку, — а то сгорим к чертям.
Бесчувственное тело было тяжелым и неудобным, как огромная морская звезда. Но Юрий не замечал веса — в его мозгу вспыхивали и гасли десятки вариантов различных вариантов спасения. К сожалению, все они были невыполнимы.
В следующую секунду стоящая перед ним перегородка взорвалась, разлетаясь на отдельные кирпичи, явив бронированный внедорожник — один из тех, на которых они сюда прибыли. Пробив стену, машина не снижая скорости проехала по вестибюлю, раскидывая мебель, после чего затормозила, развернувшись, в контролируемом заносе, боком к лифтовой кабине.
— Экстренную эвакуацию вызывали? — спросила Джессика, выглянув из открытой двери.
И тут же нырнула обратно, когда очередь из автомата прошила глубокими кратерами лобовое стекло. Висящие над автомобилем дроны взвыли турбинами, начав обстреливать противника гранатами и сверхскоростными пулями в ответ. Клубящаяся у потолка пелена дыма спускалась вниз, взбитая пропеллерами дронов.
Юрий схватил с каталки безвольную фигуру Горацио и ласточкой нырнул в распахнутые двери. Джессика начала разворачиваться, прежде чем двери успели закрыться.
— Нахуй! — кричал Юрий, — Быстрее! Валим!
Тактический дисплей показал ему быстро движущиеся в их сторону отряды противника. В следующую секунду машина вылетела на улицу, существенном расширив ранее пробитую ей же дыру в стене. С небес лил дождь, размазывая пыль по стеклу. Заметив движение вверху Юрий поднял глаза, успев увидеть как облака пронзает тонкая дымная линия.
Ракета с тактической боеголовкой ударила в рушащееся здание, взорвавшись ярким плазменным шаром, поглощающим все на своем пути. Взрывная волна врезалась в автомобиль, словно огромный кулак, перевернув его несколько раз…
Юрий пришел в сознание на фоне медленно сдувающихся подушек безопасности, которые полностью заполнили кабину автомобиля. Их белая ткань была испачкана кровью. Немного сориентировавшись в пространстве, он понял, что лежит на крыше перевернувшегося автомобиля. Помутневшие окна были покрыты сеткой трещин, но, что удивительно, были целы.
Скрюченный и голый Горацио Сеймор лежал рядом с ним. Юрий несколько секунд наблюдал за ним, убедившись, что парень дышит. Затем он услышал стон Джессики. Повернувшись, он увидел, что женщина висит вниз головой в ремне безопасности переднего сиденья, и по её лицу бежит кровь, капая со лба.
— Как самочувствие, — спросил он, встретившись с ней глазами.
— Просто замечательно, спасибо, — ответила она, ворочаясь в ремнях, — что, черт меня дери, только что произошло, Юрий?
— Понятия не имею, — пожал плечами он.
Юлосс. Год 587 ПП (После Прибытия) часть II
Давать имена мункам было не принято. Нет, прямого запрета на это не было, но взрослые клана всегда находили причины, почему так поступать не стоит. «Когорта должна быть единой, — говорили они, — не нужно выделять любимчиков».
Язык, на котором мункам отдавались приказы, тоже являлся препятствием. Мунки были приучены узнавать пожелания своего хозяина еще до того, как он их до конца обдумает — для чего их обучали понимать язык тела. Такая интуитивная коммуникация была быстрее любых вербальных приказов.
Это также означало, что парни так-же должны были научиться передавать эти команды на подсознательном уровне. Со стороны этот процесс напоминал установление симбиотической связи.
Йирелле было пять или шесть лет, когда она начала мысленно назначать двух своих мунков Уно и Дос. Они тогда изучали языки старой Земли, и ей нравилась мягкость классического испанского. К тому времени, когда ей исполнилось семь лет, Уно стала Умой, потому что Йирелла показалось забавным иметь спутницей богиню, а Дос стал Дуней. Просто так, без всякой причины, за исключением того, что это звучало забавно.
Когда ей исполнилось восемь, имена стали привычным способом их общения, и даже Александр перестал просить ее не использовать их.
Сейчас, когда опустошенная Йирелла прислонилась к стене, глядя через большое окно в процедурную комнату, встревоженные Ума и Дуня обхватили её ноги, стараясь найти защиту и утешение. Руки девушки гладили их макушки, давая уверенность, что с ней все в порядке, и она помнит и любит их, несмотря на то, что оставила их на целых одиннадцать дней.
Когда спасший их флаер приземлился в усадьбе Иммерле, учащиеся всех групп собрались во дворе, чтобы приветствовать их. Выйдя из транспорта, они испытали весь спектр эмоций — от облегчением до запоздалого ужаса. Но все их чувства меркли, перед бурей эмоций, охвативших ожидающих их мунков.
Дождавшись счастливого воссоединения, они суетились, охваченные истеричной радостью от возвращения своих хозяев, которых тут-же обхватывали в нерушимых объятьях.
Потребовалось много времени, чтобы все успокоить. Особенно работы досталось Уранти, вынужденным успокаивать впавшую в истерику от волнения когорту Деллиана, давая возможность врачам лечить раненого хозяина без необходимости постоянно отгонять взволнованных мунков.
Йирелла с интересом наблюдала за вооруженным шприцем-пульверизатором ветеринаром, который быстро сделал инъекцию каждому из существ. Она была уверена, что это не успокоительное, так как они не стали сонливыми. Вместо этого наркотик, кажется, изгнал их эмоции.
Затем девушка поняла, что Александр изучает ее. В первый раз в жизни она не отвернула голову и не отвела взгляд — вместо этого она спокойно посмотрела на наставника.
— Мы справились с вашим тестом? — воинственно спросила она.
Удивительно, но Александр смущенно отвернулся. Йирелла последовала за медицинской группой, когда Деллиана доставили в лечебный центр. Медики закончили обработку ран, оставив его лежать на широкой больничной койке, с ранами, закрытыми длинными полосками хирургической кожи и с различными трубками, выходящими из синих пузырей, прикрепленными к его рукам.
Его когорта мунков сгрудилась вокруг него, черпая тепло и утешение от объятий, словно щенки, собравшиеся вокруг своей матери. Потратившая отпущенное им на курортном острове время на отыгрывание роли недосягаемой ледяной королевы, Йирелла смотрела на них со смесью зависти и умиления.
Ума и Дуня сразу же крепче обняли ее ноги, чувствуя, что ее часть её любви направлена не на них. Их мордочки уткнулись в её бедра, мешая им увидеть через окно объект её привязанности. Девушка снова и снова гладила их вдоль по шерстке, так, как они больше всего любили. Вскоре мунки успокоились — их ревность утихла, сменившись радостью обретения нового друга.
«Все будет хорошо» — транслировала девушка невербальную команду.
— Можешь войти внутрь, — сказал главврач, выйдя из процедурного кабинета и подойдя к ней, — только поторопись, седативные препараты уже вызывают его сонливость.
— Спасибо, — на мгновение Йирелла заколебалась, затем энергично мотнула головой, устыдившись собственного нежелания.
После всего, через что они прошли, засмущаться, перед встречей с Деллианом, будет непростительным ребячеством.
Она подняла палец вверх, приказывая, что Ума с Дуня должны подождать снаружи. Они надулись, опустив головы, но не протестовали, когда она вошла.
— Привет, — спокойно сказал Деллиан посмотрел на неё, сдержанно улыбаясь.
— И тебе привет, — преувеличенно эмоционально сказала девушка, — ты сам как?
