микрофона.
— Уже работаем? — Уточнил репортер, увидевший зеленый огонек на своем микрофоне.
— Да, — шеф оргкоманды кивнул. И началось…
— …Мистер аль-Талаа, на фоне скандала с бегством клерков-воров, как будут строиться дальнейшие отношения между Ливией и странами регулируемого мирового рынка?
— А разве регулируемый мировой рынок еще существует? — тут Хаким аль-Талаа очень артистично изобразил удивление, — Насколько я знаю из статей экономистов, эта форма мирового рынка давно распалась, и идут лишь академические споры, когда именно. По мнению одних это случилось при Великой рецессии, а по мнению других где-то между Великим цугцвангом и Вандалическим кризисом. То, что существует сейчас, это около полсотни рыхлых и неустойчивых картельных соглашений, мало похожих на мировые регуляторы, которые были в конце XX века. Так что я не уловил смысл вопроса.
— Смысл в том, — пояснил репортер, — что практика убежища для клерков-воров в Ливии крайне затрудняет нормальное ведение торговых и финансовых дел в мире.
— Ливийское убежище, — ответил аль-Талаа, — не причина, а индикатор ненормальности, охватившей мировой бизнес. В нормальной ситуации, высокооплачиваемые клерки не побежали бы лишь потому, что открылось убежище для них и активов сомнительного происхождения. В нормальной ситуации подобные клерки дорожат своим социальным положением. Если они побежали, значит, их социальное положение было разрушено, а профессиональная этика уступила место стратегии выживания при явной угрозе.
— Но, — растерянно произнес репортер, — надо ведь что-то делать с этим.
— Это не вопрос, а утверждение, — сказал аль-Талаа, — у кого следующий вопрос?
Зажегся зеленый огонек на микрофоне еще одного репортера.
— …Мистер аль-Талаа, что правительства стран Африки или конкретно правительство Ливии намерены делать с Imago Dei и с их агентурой?
— Завтра это будет в газетах, — ответил ливийский лидер, — ряд правительств и конкретно правительство Ливии, объявляют суллианские проскрипции в отношении всех агентов, участников и спонсоров Imago Dei. За донос, за выдачу или за убийство — значительная награда, за укрывательство — проскрипция укрывателю. Детали читайте утром.
— Но, мистер аль-Талаа, это ведь чудовищная и нецивилизованная практика!
— Вы спросили, а я ответил. Следующий!
Очередной репортер продолжил тему: … — Мистер аль-Талаа, какими вы видите международные торговые и инвестиционные отношения в следующем году? И как на это может повлиять фактор Imago Dei?
— Сначала об Imago Dei. Это не какой-то особый фактор. Это предсказуемое поведение вчерашней финансово-политической элиты, теряющей опору под ногами. У элиты еще остается фантомная надежда, что поток судьбы можно остановить убогими средствами коррупции и террора. Старый мир, управлявшийся властью денег и массовым страхом нищеты — тает от бесконтрольного изобилия, создаваемого новым типом производства. Сегодня есть отрасли-оазисы, где деньги уже почти условность, поскольку там расходы перестали расти при увеличении выпуска продукции. Таких оазисов будет все больше и настанет день, когда денежные платежи превратятся в экзотику, актуальную лишь для некоторых узких секторов производства и потребления. Мы войдем в постценовой мир. Экономисты спорят о том, как там будут регулироваться производство и потребление. Социологи спорят о том, как там будут регулироваться мотивации людей и групп. Еще несколько профессиональных сообществ спорят о том, как и что там будет. Это будет, конечно, не в следующем году, а, наверное, в следующем десятилетии, однако мы уже вступили в переходный период. Нам пора думать не о торговле, не об инвестициях, а о новых схемах большой кооперации, без опоры на исчезающее денежные регуляторы. Я изложил свое мнение. Какой следующий вопрос?
На микрофоне очередного репортера зажегся зеленый огонек, и последовал вопрос: … — Мистер аль-Талаа, как повлияет обострение, связанное с Imago Dei, на сроки и на возможность реализации международной миссии «Алкйона — Чубакка»?
— Никак не повлияет, потому что экипаж «Алкйоны» уже на орбите и сейчас выполняет двухнедельный протокол перед стартом по направлению к Чубакке.
— Как? — изумился репортер, — Ведь не было сообщения о старте экипажа!
— Потому и не было, чтобы никак не повлияло, — спокойно пояснил ливийский лидер.
…
*49. Фамагуста, у нас нет проблем. Грибы и локисы прилагаются
Корабль «Alkyona» напоминал экзотическую головоломку, состоящую из одинаковых серебряных шаров и пустых полушарий, между которыми через зазоры высовывались наружу длинные прямые усы. Не верилось, что эта штука способна разогнаться за две недели до скорости 120 километров в секунду (10 миллионов километров в день)…
…Зажигание — если можно выразиться так о включении комбинированного фюзорного плазменного движка, создающего дополнительно к реактивной тяге еще тягу магнитно-полевого солнечного паруса. В трансляции с видеокамер орбитальной верфи-робота это выглядело, как ярчайшая звездочка, окруженная геометрически-идеальным светящимся узором наподобие застывшего водоворота: изогнутые линии, уходящие за край обзора.
Ликэ Рэм и Зенон Пекош на ходовом мостике, не почувствовали особой вибрации или дополнительного веса. Вращение обитаемого симплекса создавало вес примерно как половина лунной гравитации, перпендикулярно к вектору тяги фюзорно-плазменного движка корабля. Разгонное ускорение было в 8 раз меньше, чем центростремительное ускорение, и визуально вызывало лишь наклон поверхности кофе в чашечках на столе примерно на 7 градусов.
— Поехали! — объявил Зенон и, из обыкновенного озорства, положил на столик круглый фломастер, который, будучи отпущен, очень-очень медленно покатился к краю.
— Упс! — отреагировала Ликэ, накрыла фломастер ладонью, и глянула в иллюминатор.
— Алкйона, это Фамагуста, у вас что, проблемы? — послышался из динамика спокойно-напряженный голос генерала Штеллена.
— Фамагуста, у нас нет проблем, — успокоил Зенон, — просто, мы подручными бытовыми средствами проверили тангенс кажущейся гравитации.
— Тогда незачем было кричать «упс» и пугать персонал ЦУП.
Ликэ чуть слышно вздохнула и улыбнулась в видеокамеру.
— Генерал, мы очень ценим вас, но пожалуйста, не будьте занудой в такой день.
— Доктор, если я не буду занудой, то подвергну риску весь проект и жизни людей. Вашу жизнь, в частности. Поэтому, давайте мы сейчас отработаем протокол после-стартовой диагностики систем корабля. Затем, согласно плану-графику, конференция совместно с научным отделом проекта, университетской профессурой и PR-службами инвесторов.
— Я запускаю протокол диагностики, — предупредил Зенон, и выверенными движениями пальцев, перебросил серию тумблеров на пульте. Именно тумблеров, а не виртуальных кнопок на экране. Некоторые системы корабля «Alkyona» были такими — не из каприза инженеров-проектировщиков, возлюбивших ретро или жанр стимпанк, а потому, что простейшее электромеханическое — надежнее, чем программное компьютерное. Есть функции, для которых компьютерное управление совершенно необходимо, но в особо ответственном конструировании действует эвристика: «не умножай компьютеризацию сверх необходимости». Чем важнее модуль — тем ближе он к паровозному клапану.
…
Протокол занял 40 минут, как и полагалось по графику. Все замечания, которые были получены в итоге, сводились к задачам мелкой перенастройки второстепенных цепей. Никаких сбоев, способных спровоцировать аварийную ситуацию, не
