– Сэр, мне не хотелось бы называть этот аппарат космическим кораблем, – отозвался Джефф. – По крайней мере, не в суде.
– Если повезет, то до суда дело не дойдет, – напомнил Аков.
«Похоже, от меня хотят услышать именно такой ответ, – подумал Джефф. – Какого дьявола я угодил в эту передрягу? Но, черт возьми, похоже, выход из нее только один».
– Я не знаю, что это такое было, сэр.
– Тогда как же быть? – задумчиво проговорила Гольдштейн. – Сопроводительные документы должны подписать лейтенант и капитан Гриноу. Как вы считаете, капитан, нельзя ли записать следующим образом: «Подтверждая отсутствие давления со стороны третьих лиц, мы пришли к следующему заключению: данный аппарат может быть признан космическим кораблем с предельно низкими техническими характеристиками и может служить подтверждением ограниченных возможностей освоения космоса на мире Принца Самуила, существующих на момент подачи заявления о вступлении в Имперский Союз»?
Гриноу на мгновение задумался.
– Да. Я готов это подписать. Как ты, Джефферсон?
– Я подпишу, сэр.
– Значит, обсуждение закончено? – спросил Аков. – Отлично. Мадам Гольдштейн, если вы будете так добры…
Раздалось слабое гудение, и из стола, из щели возле рук Акова, выполз листок бумаги. Аков быстро просмотрел текст и передал Гриноу.
Гриноу подписал и передал Джеффу.
– Прошу вас, лейтенант, – сказал Аков. – Спасибо.
Приняв документ, Представитель положил его поверх прошения короля Давида.
– Тогда дело улажено.
– Но это еще не все, – подал голос Гриноу.
– Что же еще?
– Нас выставили дураками. Кто-то должен за это ответить.
– Не стоит быть таким кровожадным, – отозвался Аков.
– Позвольте мне, сэр Алексей, – сказал доктор Бойд. – Капитан, ваше желание понятно, но вы подумали о последствиях? К чему приведет эта жажда крови?
– Нельзя позволить, чтобы жители колонии безнаказанно оставили Космофлот в дураках, – отрезал Гриноу.
– Подобная ситуация вряд ли повторится, – возразил Бойд. – А если кого-то оставили в дураках, так я предпочитаю быть искренним дураком, а не злым и смешным.
Гриноу поднялся и холодно поклонился Акову.
– Не вижу причин задерживаться, – сказал он. – Позвольте откланяться.
Повернувшись, капитан вышел из комнаты.
– Вот еще одна проблема, – заметила Гольдштейн. – Он жаждет крови.
– Я потом поговорю с ним, – ответил Аков. – В конце концов, именно нам придется жить с последствиями его мести. – Несколько секунд он сидел задумавшись, потом взглянул на Джефферсона. – Лейтенант, думаю, у вас хватит сообразительности забыть все, что вы слышали сегодня в этой комнате?
– Так точно, сэр.
– Кроме того, советую вам привести свои дела в порядок. Сомневаюсь, что теперь ваш корабль надолго задержится в этой системе. Принимая во внимание сложившуюся здесь ситуацию, думаю, что нам понадобится присутствие Космофлота в ином качестве.
– Так точно, сэр.
– Спасибо, что пришли.
– Есть, сэр, – отчеканил Джефферсон. – С вашего разрешения…
По пути к двери Джефф услышал голос Бойда:
– Есть способ утолить жажду мести капитана и одновременно решить другую насущную проблему…
При этих словах Джефф вышел из кабинета. К тому времени, как он добрался до лестницы, он уже насвистывал – про себя.
«Регулярные части Космофлота здесь больше не нужны, – подумал он. – И колонисты не нужны. Отлично, решение принято за меня, и мне не нужно мучиться. Ни о каком переводе из флота на гражданскую службу больше речи нет. В особенности это касается меня!
Как теперь сказать об этом Элейн?
Да как получится, черт возьми, – сказал он себе. – Ты снова отправляешься в космос!»
Он несся вверх по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки.
Щупальца проводов тянулись вверх к непонятному собранию кнопок и шкал. Один конец пучка заканчивался у живота Мэри Грэхем; другой исчезал за переборкой госпитального отсека «Томбо». Она уже привыкла называть эти стены «переборками».
Врач Космофлота удалил из ее организма последние провода.
– Теперь можете одеться.
Он казался совершенно равнодушным, хотя еще два часа назад, в палате, держался очень дружелюбно. Врач поднял снимки с очертаниями ее живота к свету. Мэри слышала, как он называл эти фотографии рентгеновскими снимками и сказал, что на них – ее внутренности. Ей тоже хотелось взглянуть на то, что у нее внутри, но она не знала, как об этом попросить.
– Как у меня дела? – наконец спросила она.
– Определенно идете на поправку, – ответил старший лейтенант Терри. – Он снова взглянул на рентгеновский снимок. – Терапия дала положительные результаты. В противном случае понадобилось бы небольшое хирургическое вмешательство. – Взглянув на Мэри и заметив испуг на ее лице, лейтенант улыбнулся. – Не нужно бояться. Обычная процедура. Вы женщина стандартного хромотипа. Регенерация прошла у вас как нельзя лучше. Дело в том, что иногда лучше удалить поврежденный орган и вырастить на его месте новый, чем пытаться восстановить прежний. Но как бы то ни было, вы полностью поправитесь.
– Что со мной было?
– Виновата сильная вибрация. Такая сильная, что некоторые внутренние органы разорвались. Теперь они выросли заново, восстановились, но я беспокоюсь насчет адгезии.
– Это что-то серьезное?
– Нет, не особенно. Некоторое время вам будет предписан постельный режим. Никаких нагрузок, полный покой.
– Я… – Мэри замолчала, от смущения не зная как сказать. – Я собираюсь выйти замуж. Довольно скоро.
– Гм. Ну, с медовым месяцем придется повременить. Но как только все приживется, вы будете в отличной форме.
– Вы уверены?
«С этим, конечно, можно подождать. Нас нельзя назвать нетерпеливыми девственниками. Но…»
– Вы правда уверены?
– Да, мэм. – Старший лейтенант Терри ободряюще улыбнулся. – Возможно, у меня не так много опыта в лечении женских болезней, но ваш случай довольно прост. Репродуктивная система в целости и сохранности. Повреждения коснулись только слизистой кишечника. Через несколько недель вы будете в полном порядке.
– Я думала, вам запрещено лечить местных жителей, – сказала Мэри.
– Как правило, да, но правила не распространяются на заключенных.
– На заключенных? Но…
– Разве вы ничего не знаете? Прошу прощения. Три часа назад капитан Гриноу выписал ордер на ваш арест. Вы обвиняетесь во вмешательстве в независимое развитие Макассара.
