– Разумов Цивилизации? – повторил потрясенный Квилан.
– Вот вам и нехорошая мысль. Мы сами против себя же самих.
– Но зачем!?
– Затем, что мы становимся слишком мягкотелыми, затем, что грядет декаданс, упадок, затем, что некоторые из наших разумов полагают, что пришло время пустить кровь и огонь, чтобы мы не забывали о жестокости универсума и не наслаждались беспрепятственно, затем, чтобы мы помнили о великих и все же погибших империях… – Аватар пожал плечами. – Но не надо так пугаться, Квилан. Может быть, это и ошибочное мнение. – Жаль, что с вашей миссией ничего не вышло. Жаль. Мы могли бы и не узнать о ней. – И Квилан с ужасом увидел на лице аватара тоскливое выражение. – Ведь вы хотели умереть с тех самых пор, как потеряли ее, как пришли в себя после ранения? Ведь это так, Квилан? – в голосе аватара сквозила почти надежда.
– Да.
– Я тоже.
Квилан, конечно, знал историю его близнеца и разрушенных им миров, и теперь тоже в тоске и растерянности смотрел на аватара, представляя себе, сколько муки и потерь перетерпел он за эти восемьсот лет и как много потерял при его-то возможностях.
– А что будет с Челом?
– Группа заговорщиков – не больше – поплатятся за это жизнью. Больше ничего – Аватар медленно покачал головой: – Мы не можем вернуть вам эти души, Квилан, но мы попытаемся снестись с вашим так называемым богом. Общение с Сублимированными – это сложная процедура для нас, но какие-то контакты в этой области все же существуют. – Аватар снова улыбнулся, и на его тонком серебряном лице Квилан увидел отражение собственного широкого и заросшего густой шерстью лица. – И все же мы в долгу перед вами и сделаем все возможное, чтобы исправить положение. Но души… – он сжал руку Квилана. – Этого не будет. Простите меня.
– Неужели и вас снедает тоска? – вырвалось у Квилана.
– Жизнь – грубый материал, но из него порой получаются удивительные вещи.
– Не собираетесь же вы в самом деле покончить с собой?
– С нами обоими, Квилан.
– Вы действительно…
– Я устал, Квилан. Я все это время ждал, что страшные воспоминания потеряют свою силу и власть, но проходили годы, десятилетия, века, а они были столь же сильны. Я не мог уйти от них ни на мгновение, и где бы я ни был, они находились со мной. Я врос в них, а они в меня. Мы стали друг другом, и мне нет обратного пути. – Аватар почти застенчиво улыбнулся и крепче стиснул руку Квилана. – Вселенную я оставлю в порядке, в хороших руках. Все пройдет гладко, ни один человек не пострадает от моего ухода.
– Но как же люди останутся без вас?
– У них будет другой Хаб, и очень скоро. И они примут его, я уверен. Но я надеюсь также, что и обо мне они немного пожалеют и будут помнить только хорошее.
– И тогда вы будете счастливы?
– Я не буду счастлив. Или несчастлив. Меня просто не будет. Как и вас. – Аватар вдруг порывисто обернулся к Квилану и взял его за обе руки: – Готов ли ты, Квилан? Станешь ли моим близнецом в смерти?
– Если ты станешь моей женой.
Аватар прикрыл глаза, и время взорвалось вокруг них обоих. Квилан еще успел вспомнить, что так и не спросил, а что же все-таки стало с Хайлером.
В небе над Штульеном полыхнуло ослепительное зарево.
Кэйб, пришедший в полное замешательство от беспорядочного мерцания света, тьмы и звуков, почти растерянно смотрел, как вспыхнула на небе новая звезда Джунс рядом с новой звездой Портицией.
Неожиданно Квилан, сидевший рядом с ним совсем молчаливо и неподвижно, рухнул на пол и скорчился, словно от боли, прямо у него в ногах. Кэйб даже не успел подхватить его.
– Что!? – отчаянно крикнул дрон И. X. Терсоно.
Грохнули аплодисменты.
Изо рта майора вылетело облачко дыхания, и тело его вытянулось.
А Кэйб уже не слышал ни аплодисментов, ни криков, пытаясь оживить мертвое существо. Затем он вызвал Хаба, но не получил никакого ответа.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ
Сердце его наполнили страх и боль, а перед глазами возникло огромное, заросшее белой шерстью лицо. Отчаяние и ужас завладели им, и запоздалым жестом – слишком запоздалым! – он поднял вверх руки. Однако мощные челюсти белошерстного существа сомкнулись у него на шее, и сталью вонзились в плоть, в воздух полетели клочья мяса, в голове помутилось, жизнь уходила из него…
Что-то звонко хрустнуло, – это пропало ожерелье тетушки Зильдер. Что-то длинное и тонкое вонзилось в шею, и оттуда тонкой пульсирующей струйкой потекла кровь. «Вот ублюдок!» – еще мелькнуло у него в голове, но в следующий момент сознание ушло.
Боль продолжалась, хотя уже и слабее, а его куда-то тащили, вцепившись зубами в шею. Тащили, кажется, по какому-то странному кораблю. Ноги и руки висели безвольно, наверное, был перегрызен позвоночник, сам он был похож на большую тряпичную куклу. Пахло гнилыми фруктами, глаза заливало кровью. Надежды ни на что не осталось, и ничего невозможно было предпринять.
Потом раздался механический шум, и его уронили лицом на пол, но голова каким-то образом встала на место. Вокруг стоял гул от рычания, ударов, разрываемого мяса, всех звуков, связанных с болью, но боли не было. Только темнота и невозможность пошевелиться. Странно и подозрительно заныла шея.
Итак, он не сумел. Не сумел вернуться. Не сумел предупредить. Не сумел стать героем. Совсем не так хотел умереть, не в одиночестве, не в тоскливой и непонятной боли, испытывая лишь страх, безнадежность и обиду.
Шипение. Боль. Холод. По лицу прошелся слабый прохладный ветерок.
А потом абсолютная тишина, абсолютный холод и невесомость. И залитые кровью глаза Огена Цлепа, ученого, не дали ему перед смертью увидеть, как мерцают в вакууме далекие прекрасные звезды.
– Великий Иолеусенив. Вот то, что мы обнаружили в пространстве за Хайаранкебином в шести тысячах трехстах километрах ниже. Разведчики сначала нашли это и послали вам, надеясь, что вы сможете более точно определить, что же это такое.
– Эта форма должна быть мне известна, вернее, она навевает какие-то ассоциации и воспоминания. Хотя и очень древние. Ступайте и задействуйте архивы. Это, конечно, займет определенное время. Поговорим об этом позже, когда будут закончены все исследования.
– Хорошо. Замечу только одну интересную подробность: клеточное строение этого существа говорит о том, что при рождении оно сильно отличалось от того, в каком виде прибыло сюда. Уже проведенное исследование клеточной структуры дает нам возможность сделать следующие выводы.
Эту форму мы когда-то уже знали, – за это мы ручаемся, – и даже, возможно, знали непосредственно это существо. Можно говорить о том, что подобная структурная решетка отсылает нас к форме, известной под названием человек. Надеюсь, архивы расскажут нам об этом более подробно, хотя вряд ли помогут восстановить первоначальный облик.
