С каждой секундой они углублялись все дальше в трущобы. Ирушка шла уверенно, явно зная, куда. По сторонам высились мрачные, нахохлившиеся какие-то, коробки «жилых» домов. Все на одно «лицо», близнецы-братья, клоны пластибетонные. Точно такие строили и тысячу, и две тысячи, и пять тысяч годовых циклов назад. Беднота во все времена довольствуется архитектурным стилем стандартного минимализма. На тротуарах повсюду валялся мусор, а наличие мостовых казалось ошибкой проектировщика – откуда здесь взяться транспортным средствам, пусть и самым дешевым?!
Район будто вымер. Если и попадались прохожие, то настолько нечасто, что можно было их счесть видениями. С наступлением вечера все живое попряталось в убежища…
Тем невероятнее, совершенно фантастически по контрасту, выглядел ОАЗИС тепла и света, в котором оказались трое гостей, пронзивших трущобу насквозь и наконец-то спустившихся под землю в одной из станций заброшенного, недействующего метрополитена. Соскользнув по желобам, оставшимся после эскалаторов, и пробравшись по боковому узкому станционному переходу, они миновали «чекпойнт». Их пропустили без возражений и расспросов. Как само собой разумеется.
Концерт уже раздухарился вовсю, когда они присоединились к слушателям. В громадной подземной емкости, по стенам и потолку которой змеились хитросплетения труб, галерей и лесенок, собралось не меньше тысячи человек. Они сидели, стояли, лежали, приплясывали повсюду, даже на трубах и лестницах. Но главным гостем в искусственной пещере был ЗВУК. Исходил он из компактной, портативной, но чрезвычайно мощной трансляционной установки…
Вот это был РО-0-О-ОК!!! Старый как мир добросовестный и искренний. Демид и Власта считали себя искушенными меломанами, но о существовании ТАКИХ ПЕСЕН они раньше только слышали. Теперь – УСЛЫШАЛИ и поняли, что именно ЭТУ МУЗЫКУ искали всю жизнь, именно ЗА НЕЙ отправились в отчаянный вояж по мирам. Атмосфера в Высшей степени благоприятствовала тому, чтобы они мгновенно сменили вероисповедания…
Я вижу небо, в нем тишина.
Я поднимаюсь к небу, еле дыша,
И вдруг понимаю – это во мне душа…
Странное дело – это во мне душа.
Как нелепо жить вниз головой,
Когда такое небо есть надо мной,
И кажется, звезды можно достать рукой…
Я и не ведал, что этот мир такой!
Боже, какой пустяк!
Сделать хоть раз
Что-нибудь не так,
Выкинуть хлам из дома
И старых позвать друзей!
Но что-то всерьез менять,
Не побоясь в мелочах потерять,
Свободно только небо
Над головой моей!
Я был богом в прошлую ночь,
Я отыскал дорогу и выбежал прочь…
Богом стать просто, если уже невмочь,
И не над чем плакать,
Дом покидая в ночь.
Но, оказалось, даже тогда, –
Что все дороги ведут в никуда,
И даже когда под ногами блестит вода…
Бог просто не сможет странником быть всегда.
Боже, какой пустяк!
Сделать хоть раз
Что-нибудь не так,
Выкинуть хлам из дома
И старых позвать друзей!
Но что-то всерьез менять,
Не побоясь в мелочах потерять,
Свободно только небо
Над головой моей!
Я поднимаю свой воротник,
Ругаю дождь и слякоть, будто старик.
Бегу за толпой, видно, уже привык…
И в памяти небо, как нереальный блик.
Но однажды мне станет легко,
И будет все не важно и далеко,
Меня примет небо в свой неземной покой,
И я стану просто облаком над рекой!..
…когда узнали, что ТАК ГОВОРИЛ АЛЕКСАНДР ИВАНОВ. И тут же вновь оказались вынуждены сменить его, потому что…
Мне не нравится лето,
Солнце белого цвета,
Вопросы без ответа,
Небо после рассвета!
Унеси меня, ветер,
На другую планету,
Только не на эту,
Где я все потерял…
Где? розовые очки…
Моя ракета, где ты?
Мое кривое счастье…
Все приборы врут!
Все, кто с нами, умрут!
Кольцевые дороги никуда не ведут!
Унеси меня, ветер,
На другую планету,
Где черное небо,
Где меня не найдут!..
Где? розовые очки…
Моя ракета, где ты?
Мое кривое счастье…[5]
…не быть фэном ЭТИХ людей – показалось им настоящим кощунством. Спели они это тысячи лет назад, но возникало отчетливое ощущение, что подразумевается не один человек, а все человечество. НЫНЕШНЕЕ.
Вдруг Демид крепко ухватил Власту за предплечье. Она вздрогнула, очнулась и вопросительно посмотрела на мужа. Он стрельнул глазами вбок – смотри ТУДА. Она посмотрела и увидела лицо Ирушки… Демид попадал в десятку не только когда говорил.
Казалось, Ирушка не просто слушает, а ИСКАТЕЛЬНО ВСЛУШИВАЕТСЯ в звуки музыки, в слова древних запретных песен землян. Что надеется отыскать она, с таким напряжением впитывая происходящее?..
Что проносится перед ее мысленным взором, когда она слышит …
Я живу для тебя
И я за тебя умру!
Бьет по глазам
Адреналин!
Переживем, ну и черт с ним!!!
Бьет по глазам…[6]
А что чувствует ее сердце, когда биение музыки проникает в самое сердце, подстраивается в унисон, и не только с сердечным ритмом, а и со всем миром, и явственно проступает ЗАВТРАШНЕЕ УТРО, серое зимнее утро одинокой женщины, чья судьба сгорает СИНИМ ПЛАМЕНЕМ…
Осень потушила огни.
Зима – это что-то в крови.
Зимняя песня сама
Тебе поет о любви.
Так было всегда,
И так будет всегда.
Зима – это синее пламя.
И как ни спешили года,
Она останется с нами,
Останется с нами…
В этом мире зима,
В этом мире метель,
Это бесы нам стелят
Ледяную постель!
Зимняя песня сама
Тебе поет о любви,
Зимняя песня сама
Тебе поет о любви…
Скажи мне,
Есть ли хоть час У нас?..
«У вас его нет!»
Если ты любил хоть раз,
Тогда ты знаешь ответ:
От зимы не сбежать,
От зимы не уйти,
В пути Настигнет метель!
Значит, нам надо спешить,
Ведь нам не увидеть апрель…
В этом мире зима,
В этом мире метель!
Это бесы нам стелят
Ледяную постель!
Зимняя песня сама
Тебе поет о любви!
Зимняя песня сама
Тебе поет о любви…[6]
…потому что за спиной оставлена Последняя Осень, и она…
…вдруг напомнила душе
О самом главном!
Осень, я опять лишен покоя…
Осень – в небе жгут корабли.
Осень, мне бы прочь от земли!
Там, где в море тонет печаль,
Осень – темная даль…
Что такое осень?
Это ветер
Вновь играет рваными цепями…
Осень, доползем ли,
Долетим ли до ответа,
Что же будет с Родиной
И с нами?..
Осень, доживем ли до рассвета?
Осень, что же будет завтра с нами…[7]
…и такая БОЛЬ выплескивается из глаз Ирушки, когда вновь звучат «Смысловые…»
