— "Увы, как короток свиданья час,
И снова прочь судьба разносит нас".
— Строки возникали в его голове сами собой.
— Вселенная, Вилф, — вздохнула она, зажмурившись. — Я не могу сказать тебе «прощай»! — Она стащила с пальца дорогой перстень с печаткой и вложила в его руку, потом, не сказав больше ни слова, повернулась и бросилась вверх по трапу.
Брим долго еще смотрел ей вслед, пока до него не дошло, что часовые — имперские морпехи — начинают подозрительно коситься на него. Он тряхнул головой и побрел с пристани. Да, прав был Онрад, еще как прав. Он и впрямь избрал очень трудный путь.
***
К середине дня жизнь Гиммас-Хефдона вернулась в нормальное русло. Ветер с полярной шапки пригнал свинцовые, готовые разродиться снегопадом тучи и запах перегретой электроники из расположенной через дорогу двадцать первой мастерской. Брим поплотнее затянул плащ, включил отопление на полную мощность и зашагал дальше, направляясь к одинокой скале, выдающейся в море. На вершине ее темнел давно уже бездействующий проблесковый маяк. Возможно, это не самая комфортабельная наблюдательная площадка, улыбнулся он сам себе. Впрочем, он знал, что обзор с нее стоит холода и сырости.
За его спиной готовилась к взлету «Королева Элидеан». Десять мощных эсминцев Р-класса — ее боевое охранение — уже взлетели и грохотали своими генераторами где-то далеко в свинцовом небе, занимая места в строю. Всего несколько циклов назад они на его глазах унеслись к горизонту и, развернувшись, застыли на мгновение в окружении облаков ледяной крошки. Потом они попарно сорвались с места и с оглушительным грохотом ушли в темнеющее небо.
Карескриец, осторожно глядя под ноги, пробирался по скользким камням к маяку. Глаза щипало от стекающей с капюшона соленой воды. Он добрался до основания маяка одновременно с первым снежным зарядом, налетевшим с моря, — тот пронесся и ушел дальше, очистив ненадолго небо. По проржавевшим от времени ступеням Брим начал подниматься на маяк. Через несколько циклов он оказался выше клочьев пены от разбивавшихся о камни волн. С площадки открывался неожиданно хороший вид на порт и океан.
Он успел как раз вовремя. Прошло несколько тиков, и с четырех мощных буксиров протянулись к линкору нити силовых лучей, швартовочные мигнули и погасли, и огромный звездолет величественно заскользил в открытое море. Еще спустя несколько циклов он миновал наблюдательный пост Брима — два правых буксира прошли всего в нескольких сотнях иралов от маяка. Брим с улыбкой посмотрел на кипевшую на их мостиках бурную деятельность, потом бросил взгляд на линкор — тот казался огромным морским чудищем, не подвластным ни волнам, ни ветру. Даже на расстоянии гром его генераторов сотрясал старый маяк, подняв в воздух тучу хлопьев ржавчины. Брим посмотрел на орудийные башни — каждый разлагатель главного калибра казался больше того катера, на котором он ходил в глубь территории Лиги. Некоторые надстройки превосходили размерами даже старого «Свирепого». По всему кораблю мелькали огни, по всему корпусу тянулись ряды светящихся точек иллюминаторов. По палубам носились роботы, подбиравшие перед стартом незакрепленные предметы. И где-то там была Марго. Он стиснул в кармане ее перстень и в последний раз задрал голову, гладя на мостик линкора. Расстояние было слишком велико, чтобы он мог разглядеть что-либо, кроме темных фигурок, но он мог поклясться — одна из них помахала рукой. Он успел сказать ей, где будет ждать.
Снег пошел прежде, чем корабль достиг стартовой зоны, но и сквозь него Брим увидел, как линкор развернулся параллельно берегу и отдал буксирные лучи.
Как и эсминцы несколько циклов назад, линкор помедлил, пока тучи поднятой дюзами воды не превратятся в маленький ураган — вплоть до молний! Затем весь небосклон заполнился неправдоподобным грохотом, словно сама Вселенная обрушилась на планету, огромный корабль тронулся с места и, оставляя за собой цунами, начал разгоняться и — почти перед самым маяком, на котором стоял Брим, — взмыл в воздух. Сразу же из туч вынырнули и пристроились по бокам четыре эсминца эскорта, и пять кораблей скрылись в небе. Но грохот их генераторов долго еще отдавался эхом от скал, заглушая вечный рокот прибоя.
***
Прежде чем последний свет короткого дня Гиммаса окончательно погас, лейтенант Имперского Флота Вилф Анзор Брим спустился со своего наблюдательного поста и осторожно двинулся по камням обратно к берегу. Поле зрения быстро сужалось, и скоро в нем остались только пустой причал, бурлящая вода и снег, превратившийся к этому времени в сплошную белую завесу. Впрочем, Брим не обращал внимания на непогоду — ему было тепло от воспоминаний о Марго. И где-то в другом конце Галактики его ждал новый корабль, а вместе с ним совершенно новая боевая работа, которую ему только еще предстояло освоить. Он ощупал Комету на груди — он много прошел, чтобы заслужить ее. О чем еще может мечтать бывший шахтер, а?
Добравшись до берега, он увидел две бредущие ему навстречу фигуры — рослого человека и еще более рослого медведя, размахивавшего.., огромной пузатой бутылкой! Все трое встретились в последний цикл уходящего дня, передавая бутыль по кругу и с воодушевлением хлопая друг друга по спине. Потом они, держась за руки, двинулись обратно и исчезли в снегопаде, только слышалось еще удаляющееся пение: «Мы под снегом, под дождем на Содеску все пойдем!» И скоро мягкий снег укрыл их следы белой пеленой.
