— Понтонный мост!
Он судорожно зачистил контакты и поставил батарейки на место. Замигали огоньки, рация заработала.
— Докладывает двадцать седьмой наблюдательный пост. На другой стороне…
Пуля ударила его в плечо, раздался странный хлюпающий звук. Казалось, земля встала на дыбы, встречая его, голова отчаянно закружилась. Он почти не почувствовал толчка. Очнувшись, он зажмурился — возле щеки был снег. Вся левая сторона тела онемела, болела, как от укуса осы.
Он попытался приподняться и упал на спину. На груди его расползалось красное пятно.
— Что? Что это? — Он лежал неподвижно и слушал рев двигателей и хлопки взрывов. Послышались голоса. Он снова попытался пошевелиться, стало жутко холодно: силы покинули его. Из тумана появились двое солдат, подошли к нему и отбросили в сторону забытое им оружие. Один из русских приставил дуло к его лбу. Он закричал.
Устинов начал отчаянный обходной маневр, чтобы вернуть Владивосток. Китай вступил в войну.
* * *
— Входи, Виктор. — Шейла смотрела, как он входит в комнату, и заметила в его глазах любопытство. Улыбка, осветившая лицо, выдала ее волнение. Она встала. Он, как всегда, пробудил в ней какое-то странное предчувствие.
— Ты просила аккумуляторы? — спросил Стукалов.
— Да. Толстяк уже выполнил мою просьбу?
Виктор почесал в затылке и посмотрел на нее неуверенным взглядом.
— Появилась еще одна комната. Небольшая каморка рядом с орудийным отсеком. Полная аккумуляторов.
— Магия, — отозвалась Шейла. — Чашку чая?
— Нет, спасибо, а вот аккумуляторы, ты что, хочешь…
— Попозже, Виктор.
Он взглянул на нее, пряча хитрую улыбку.
— Ты вроде бы была очень занята. Я не хочу отнимать у тебя время.
— Пожалуйста, присядь. — Шейла помассировала шею. — Мне кажется, я уже схожу с ума. Кажется, время остановилось. Я часами планирую, планирую. Как только я изобрету план сражения, я отправлюсь опробовать его на тренажере с помощью топографии. Как только я усовершенствую его, мы соберемся посовещаться. Мы разработаем детали, и я скажу тебе, в чем будет твоя задача. Завтра мы проведем учения с войсками. И так без конца.
— У тебя такой вид, будто ты не высыпаешься.
Она улыбнулась в ответ на его заботу.
— Неужели это так заметно?
Он кивнул:
— Да. Мне очень не нравится твой несчастный вид. Я могу чем-нибудь помочь?
— Ты уже помогаешь, — тихо проговорила Шейла и подумала: “Не слишком ли странно это прозвучало?” — Мне чертовски приятно услышать человеческий голос. О боже, я бы все отдала за то, чтобы оказаться в своей квартире и почесать за ушами своего кота. Бедный Типс, представляю, что он сейчас делает.
— У тебя хорошая квартира?
— Ну, конечно, это не Букингемский дворец. Просто трехкомнатная квартира. Самое уютное место в ней — около окна. Я поставила свой стол так, чтобы, попивая чаек, наблюдать, как над парком поднимается солнце. Типс залезает ко мне на колени, и вся одежда покрывается его шерстью. Иногда он даже умудряется продрать ткань когтями или сломать терминал.
— А друзья? Ты часто выходишь из дому?
Она улыбнулась при мысли об этом.
— Нет, Виктор. Почему-то у меня никогда не хватало времени.
Он сжал губы, нахмурившись.
— Это странно. Ты привлекательная женщина. Я думал, что на досуге ты окружена интересными мужчинами, смеющимися женщинами, часто ходишь в театр и тому подобное.
Она надула щеки и шумно выдохнула.
— Для меня такие вещи довольно опасны. Особенно мужчины. Работа в “МИ-6” не располагает к активной общественной жизни. А ты?
Он отвел взгляд, на губах его появилась смешливая улыбка.
— Не знаю, что и сказать. После того как я покинул дом, я всегда жил в казармах. По сравнению с западным человеком я, наверное, какой-то социальный урод.
В ее голосе прозвучала тоска:
— Дело не в том, чем ты занимался. Такое происходит повсюду — мы являемся продуктом созданной нами самими системы. Интересно, почему? Мне бы хотелось обвинить в этом политиков, но, находясь здесь, далеко от них, я вижу, что причина лежит в каждом из нас. Чем больше я оглядываюсь назад, уже зная, что мы окажемся здесь, на корабле пришельцев, тем больше убеждаюсь в том, что Ахимса правы. Мы ненормальные, Виктор.
Он уперся подбородком в ладонь.
— Разве? Может быть, подобный путь проходит вся вселенная?
Она задумалась, подыскивая ответ.
— Не знаю. Может быть, это необоснованные выводы: мы так привыкли к мифу о своей правоте.
Он показал на разбросанные повсюду бумаги:
— Новые тактические перестановки?
— Сведения о Пашти. Изучаю врага. Эти циклы, — Шейла подняла бумаги, испытывая к нему благодарные чувства, он хорошо понимал ее, — эти циклы наступают каждые семьсот шестьдесят лет. Их планета находится на далекой эллиптической орбите вокруг их солнца, Скаха, звезды типа Ф, содержащей высокий процент железа и кальция. В перигелии их планета, Скатаак, становится отвратительно горячим местечком. И тогда они мигрируют к полюсам. Всю свою жизнь они находятся в движении, в перигелии двигаясь к полюсам, а в афелии перетаскивая своих самок к экватору, спасаясь от смертельного холода. Такой эффект вызывал тектоническую активность, инициированную перепадом температур. Породообразование, извержения вулканов, атмосферные эффекты постепенно улучшали климат.
Виктор сцепил пальцы, глядя на голографическую модель системы Пашти, вызванную его головным обручем.
— Как же могла развиваться цивилизация, если народ постоянно кочевал?
— Да, это было проблематично. Пашти вполне могли сохранить информацию, так чтобы оставшиеся после циклов в живых правящие самцы и их подчиненные собрали ее по крупицам; но они не успевали пополнить население, способное выжить во время смертельного холода в афелии и убийственной жары в перигелии. Им не хватало особей для эксплуатации ресурсов, которые позволили бы им изменить окружающую среду. Тогда-то их и пожалели Ахимса и дали им возможность вырваться в космос.
Виктор кивнул, обдумывая услышанное.
— А почему эти циклы так важны?
Шейла тряхнула головой и налила себе еще одну чашку чая.
— Кажется, в это время они сходят с ума. Это какой-то биологический феномен, время действия которого ограничено. Каждые семьсот шестьдесят лет занимающие господствующее положение самцы начинают накапливать пищу, самок и рабов. Они становятся владельцами определенной территории, такой, которую они могут держать под контролем. В отличие от людей, я имею в виду агрессоров, они могут контролировать только ту территорию, которую в состоянии обеспечить всем необходимым.
