потрясающие сюжеты, росписи на весь потолок, посвящённые культуре, бюсты известнейших и важнейших людей времени — словно само величие человечества замерло в стиле американского ренессанса, дабы у жителей Нового мира было, чем гордиться.
И там, в центральном читальном зале — огромном цилиндрообразном помещении, что просматривалось почти со всех, ранее туристических залов — и встретилось первое знакомое лицо. Пробираясь сквозь груды газет и журналов (наследия того самого сгоревшего здания), перепрыгивая многочисленные столы, молодой русый парень, покрытый щетиной, улыбался.
— Джексон! — хлопок от удара руками эхом разнёсся по всему зданию. — А ты возмужал.
— Ещё бы — два года прошло, — волосы торчали шипами точно также, как и у Айви, но были немного длиннее сверху. — А ты постарел.
— И даже не спросишь, чего поседел?
— Да грёб я спрашивать. Если ты за шесть раз в Аду не поседел, то сейчас я даже знать не хочу!
— Что ж, и то — верно.
— Ты знаешь этих двоих, Ламмар?
— Только одного, но если второй с ним — я за него ручаюсь. Спокойно, Сэм, можешь идти, — тот кивнул и поспешил скрыться в одинаковых рядах с книгами.
— Кто этот Сэм?
— А, паренёк из Эволюции. Не-не-не-не — стоять! — парень превентивно поднял указательный палец в ответ на удивлённый взгляд. — Не возмущаться! Сначала я расскажу: Свободу полностью выбили из Вашингтона. Буквально полтора года назад — Дарвин выделил людей, подкрепил существующие позиции людьми Золота, что выделил ему Совет, и пошёл в наступление. Нам дали простое условие: либо мы выгоняем Свободу из Библиотеки, либо они начинают её штурмовать. Там были огнемёты, Уилл, так что не было бы смысла сопротивляться
— Давай дальше.
— В общем, на север ушло много наших — вместе с группировкой решили, что лучше отступить с честью, а потом отбить положенное им, заклеймив нас трусами. Теперь здесь меньше сотни человек. Думаю, где-то восемьдесят… восемьдесят шесть, может быть. Но это только здесь. По городу полторы сотни точно наберётся. И, конечно, Ди не хотела пускать сюда этих любителей человечины. Более того — она и не пустила. По договору на каждого человека Эволюции приходится десять Библиотекарей. Как я и говорил, нас восемьдесят шесть, а их…
— Восемь, — ответил Айви, достав с полки какую-то книгу. — Звучит, как победа. Относительная.
— Именно. Проповедники здорового питания запрашивают у нас данные через этих людей, мы передаём их им, а они — самой Эволюции. Как посредники, только в непосредственной близости от нас.
— Оружие у них есть?
— Как и у всех остальных. Не бойся. Даже если кто-то из них и знает, кто ты — стрелять не станет.
— Я не этого боюсь, Брюс, — старик подошёл к Пацану и надел на него капюшон, закрыв метку. — Впрочем, Пацан прав — победа, но очень относительная. Назову её «временной вынужденной мерой».
— Бу-бу-бу, — перекривлял того собеседник. — Всё такой же, как и годы назад. Не параной — под контролем всё. Пошли лучше пройдёмся к Дане.
— Разве этот Сэм не пошёл её?..
— Даже если пошёл — сам знаешь, сколько она наряжаться будет.
Тройка людей медленно зашагала по залам и комнатам. Их целью был церемониальный офис библиотеки — тот, где теперь заседало лишь символическое правительство того места, но, когда-то, и довольно реальное. Айви смотрел на бесконечные полки с книгами, на стенды со странными ритуальными масками, едва-едва заметными из-за обилия макулатуры, на кучу комнат, заставленных полками, витринами и пьедесталами, на расписанные стены промеж белоснежных колон и пыльных окон — смотрел и восхищался. Брюс рассказывал, что если бы все те стеллажи, что были там, вытащили бы и выставили в один ряд, то их протяжённость составляла бы более двух тысяч километров, и что читальный зал — лишь один из десятка подобных. Парень был захлёстнут масштабами и едва-едва находил темы для разговора:
— Мне можно будет здесь почитать что-нибудь?
— Конечно, парнишка, — мимо прошла группа людей, несущих сервера.
— Это?..
— А… Это те системники с Википедией, — отмахнулся парень, — до сих пор просматриваем. В общем, если увидишь полку, на которой всё слишком хорошо лежит — не забудь поставить книгу на место — это отсортированная.
— Ага. Спасибо, Ла… Джексон? Двойная фамилия?
— Пха-ха-ха… Не-а, — цокнул тот. — Просто кличка. Ну, как «просто»… Вообще, это отличная история! Шесть лет назад шло празднование моего дня рождения — мне тогда исполнялось двадцать, а моему отцу…
— У них между празднованиями юбилеев было меньше двух недель, — добавил Хантер.
— Эй!.. Так вот: мой отец, я, Алиса, Уильям — большинство из «трезвенников знаний» напилось тогда просто в хлам, — парень усмехнулся. — Помню, как потом Дана нам ведро по рукам передавала… В общем, как сказал Хан, у меня с отцом тридцать лет разницы ровно, но в годовом цикле я родился лишь на полторы недели позже. И он… Короче, ты не поверишь… — рассказчик едва сдерживал смех. — Он был прям вылитый Уиллис Грант! Та же причёска, та же густая борода, взгляд — ух, тяжёлый, блин, был — точно такой же. И мы типа напились настолько сильно, что просто жопа! Как вдруг кто-то выкрикнул… Кто же это?..
— Алекс.
— Алекс! Да! Так вот: эта сволочь как крикнет: «Эй, смотрите: Грант изображён на полтиннике — Джеку полтинник, похож на Гранта — сходится. А Брюс у нас получается…» — и тут вот эта падла, — парень пнул старика в плечо, — тут же, ни секунды не думая, выкрикнула: «Эндрю Джексон!» — и все такие: «Да, это прям судьба! Грант на пятедесятке, Джекс на двадцатке!» — мне, как я и сказал, исполнялось двадцать, папе — пятьдесят. Потом я просто не знаю, как — не помню — но я просыпаюсь, а у меня на руке — вот это.
Брюс «Джексон» Ламмар поднял рукав футболки и показал плечо — там была выбита ровно, почти идеально, татуировка в виде двадцати американских долларов — никогда ещё портрет Эндрю Джексона не был сделан так ровно нетрезвой рукой.
— Молодо выглядите, мистер президент!
— А то, — улыбнулся рассказчик. — С тех пор и прижилось. Единственное, что помню: сижу на
