на землю, а потом опрокинул кулаком в челюсть.
— Ты зря стараешься, — сказал я. — Моя жалость осталась на том поле, где я похоронил тех, которых ты привязывал к деревьям. По-хорошему, надо было и тебя оттащить туда и принести в жертву, чтобы ты ощутил каково это, встретить такую смерть.
Великан замотал головой, а я задумался. Может действительно так поступить?
— Ничего ты не понял глупый мальчишка, я такой не один и скоро мы захватим власть в деревне, осталось недолго, — глядя исподлобья промычал гигант. — Твой отец еще жив лишь потому, что он умеет действительно доставать нужные вещи, но рано или поздно и в нем отпадет необходимость. Или думаешь, что тебе поможет твой мастер? — он хрипло засмеялся. — Нет, не поможет, против огнестрельного оружия даже он бессилен.
Я поднял меч и Леока поддерживая выпадающие внутренности, кинулся в последней, отчаянной попытке меня достать. Отойдя в сторону, взмахнул клинком и чиркнул по шейной артерии. Фонтан крови ударил вверх, а я отвернулся и зашагал прочь, слыша сзади затихающие хрипы. Первая жертва моей мести была принесена.
Рядом появился Хруст и я благодарно погладил его. Через некоторое время, мы снова заняли свой пост, наблюдая как выбиваются из сил воины и отец, пытаясь выталкивать из грязи увязающие колеса. Теперь я охранял Каса и когда он доберется до деревни, просто уйду туда, куда запланировал. Оружие которое забрал у великана, лежало рядом, я пока не придумал, что с ним делать. Его меч тоже взял себе. Если за тело был спокоен, зная, что от него уже ночью ничего не останется, то меч решил оставить и избавиться при необходимости. Прошли еще сутки, пока не послали в этот раз двоих и вскоре явилась подмога из десяти человек. Дело пошло быстрее и наконец преодолев трудный участок, они выбрались на более-менее нормальную дорогу. Я бы уже ушел, но мне не понравилось то, что среди пришедших на помощь, прибыл Рудольф. Это было как минимум странно. Хитрый, сильный и злопамятный, он никогда бы не опустился до грязной работы, такой, как он ее представлял. Значит он пришел чтобы узнать про судьбу Леоки. Что ж, возможно это шанс расквитаться еще с одним участником моего жертвоприношения. Если Рудольф тоже мутант, надо быть предельно осторожным, как показала практика, если бы не рысь, то скорее всего я бы не справился с силачом.
Последняя ночь и все, я свободен. Мне хотелось уйти далеко-далеко и посмотреть мир, пусть даже он и ограничивался в основном лесом и отравленной, выжженной войной землей. Я решил подкрасться как можно ближе и не смыкать глаз всю ночь. Рудольф и еще несколько воинов из его окружения, отлучались два раза, но я не следил за ними, зная кого они ищут. Хорошо окопавшись рядом с лагерем, смотрел и изредка нашептывал в ухо свои наблюдения лежащей возле меня рыси.
Хруст забавно поводил ушами от моих слов и иногда поворачивая ко мне голову, беззвучно разевал пасть, показывая крепкие клыки. Может быть он так соглашался или давал понять, что слышит и понимает. Костер, который развели дежурившие в эту ночь воины, был весьма большим. Конечно они боялись. Не так часто приходиться ночевать там, где в любой момент можно стать чьей-нибудь добычей. Первым почувствовал кровь Хруст. Он неожиданно насторожился, его уши прижались к голове и я увидел, как стражнику, сидящему у костра, перерезают горло. Человек не особо скрывался и как только совершил убийство, тут же за его спиной возник Рудольф. Они пошептались и направились к одной из повозок.
Кто-то громко крикнул и к огню стали подтягиваться остальные. Отец тоже проснулся, но ему пригрозили мечем и заставили остаться на месте.
Получается все, кто оказался в этот момент у костра были заодно. Они громко переговаривались, а мой враг отдавал команды.
Ага, нет, не все оказались союзниками с этой двуличной тварью. Еще двух воинов связали и поставили перед ним на колени. Я старался не выпускать из поля зрения Каса и того, кто держал его под охраной. Связанных о чем-то спросили и тут же, словно это было для них обыденным делом, перерезали горло. Больше ждать нельзя.
Отца вытащили из телеги и подвели ближе к костру. Связывать не стали, не видя в нем опасности. Ударили, поставив на колени и замерли в ожидании приказа.
— Ну что Кас, вот и пришел твой последний час, — ухмыляясь и чувствуя превосходство, сказал Рудольф. — Жалко твоего щенка нет с нами, но ничего, Леока его найдет. Никто еще от него не уходил.
— А он меня нашел, — произнес я выходя на свет, одновременно бросая клинок великана в спину врага.
Рудольф вздрогнул, обернулся и попытался дотянуться до вошедшего на половину в его тело меча.
— Ка-а-к? — прохрипел он заваливаясь на бок, а я, держа у бедра оружие, начал стрелять по его замершим сообщникам.
Вот чего не ожидал, это как поведет себя ружье. Нажав на курок, оно задергалось в руках и буквально разорвало стоящих передо мной. Остальные в страхе присели, но я уже направил ствол в их сторону и оглушенный звуком, дико заорал, пытаясь справиться с ужасом охватившим меня.
Двоих, отец заколол их же оружием, а еще одного пытавшегося сбежать, догнал Хруст и я услышал только громкий крик, тут же превратившийся в затихающий стон. Кас подошел и забрал из моих рук замолчавший ствол, на спусковой крючок которого я то и дело нажимал. Он отбросил его и обнял меня. Так мы и стояли, пока он не вздрогнул и оттолкнув, загородил собой, увидев крупного, пятнистого мутанта.
— Он свой, — успел сказать я и Хруст тут же исчез, проявившись уже возле моих ног. Отец отбросил клинок и присев поцокал языком, подзывая к себе моего друга.
На удивление, хоть и медленно, но рысь подошла и подставила свою голову под ладонь отца.
До утра мы просидели у костра и я поведал ему многое из того, что со мной случилось и о чем смог узнать.
— Получается, — он подвел итог моему рассказу, — власть в деревне хотят захватить люди, которых коснулась мутация. Они убирают неугодных принося в жертву, заодно прикармливая потусторонние силы. И самое главное, это одна из высокопоставленных семей деревни. Все так?
— Ну в целом да, — согласился я. — Только тебя или меня сочтут сумасшедшими, если мы попытаемся все рассказать, а потом убьют.
— Это точно, — отец потер тронутый щетиной подбородок и надолго задумался.
Наконец он очнулся и сказал:
— Никто мне не поверит, если я расскажу правду,
