его любимым супом фо.
Теперь там просто пахло затхлостью.
— Человек не может жить только мясом, — проворчала бабушка.
Квинн моргнула.
— А я попробую.
— Слышала когда-нибудь о цинге? Тебе нужны овощи. Фрукты. Зелень! Консервы уже становятся дефицитом.
— Меня до смерти тошнит от мерзкой консервированной зеленой фасоли, — призналась Квинн.
У бабушки в подвале за потайной дверью хранились запасы на несколько лет вперед. Раньше было больше. Правда, они много чем делились.
Возможно, это ошибка. Хотя Квинн так не считала.
Больше живых людей в их общине означало больше рабочих рук для помощи в посадке и сборе урожая, рубке дров, рытье туалетов, сборе припасов, починке сломанных вещей, изготовлении биодизельного топлива, уходе за скотом и патрулировании.
Список можно продолжать и продолжать, до бесконечности, без конца и края. Аллилуйя и аминь.
Когда-то Квинн романтизировала образ героя, выживающего в одиночку в навороченном домике в глубине леса.
Реальность оказалась совсем другой.
О некоторых аспектах выживания она никогда не задумывалась, пока ей не пришлось испытать их на себе. Запахи. Зуд кожи головы. Волдыри от ручной стирки одежды. Постоянная грызущая боль от голода. Страх и стресс.
И пауки. Они обитали повсюду. Как только люди исчезали из здания, их место занимали пауки. Отвратительно.
Их новая домашняя коза прогуливалась за углом, деловито жуя траву. Ошейник и веревка, привязанная к дому, не давали ей далеко уйти.
Поскольку она была белой с черными пятнами, Майло назвал ее Орео, что только усиливало голод Квинн каждый раз, когда она называла имя этой проклятой козы.
Бабушка взглянула на Орео и усмехнулась.
— Лучше, чем газонокосилка.
Несколько дней назад они посетили ферму мистера Аткинсона на Сноу-роуд, чтобы обменять бабушкины персики в банках на мед. Ну и еще они поменяли флакон рыбьих антибиотиков на одну козу. Жена мистера Аткинсона, Шерри, подхватила тяжелую инфекцию мочевыводящих путей.
— Лучше бы ты выменяла ту милую черную корову породы ангус, — буркнула Квинн. — Я думаю, они бы обменяли половину своего коровника на эти антибиотики.
Бабушка прищелкнула языком.
— Не стоит пользоваться нуждающимися людьми. Кроме того, за козами легче ухаживать, чем за коровами. С козой мы сможем делать собственное молоко, йогурт и сыр.
— М-м-м, сыр. — У Квинн потекло изо рта, когда она представила себе свежеиспеченный хлеб, пышущий жаром из дровяной печи, намазанный тающими кусочками вкуснятины. — Я уже люблю тебя, маленькая козочка.
— Я собираюсь обменять маленького козленка, как только смогу. Если мы сможем завести стадо, Призрак будет охранять их от койотов и этих проклятых одичавших собак, вечно шныряющих вокруг.
Квинн снова взглянула на Орео, с трудом сдерживая внезапную влагу в глазах. Глупая коза заставила ее вспомнить о Майло.
Она чувствовала, как он настороженно кружит вокруг нее, словно спутник, всегда находящийся рядом, но сохраняющий постоянную дистанцию. Всякий раз, когда она пыталась приблизиться к нему, он убегал, как пугливый жеребенок.
Она причинила ему боль, оттолкнув его. Теперь он держался настороже.
Она все испортила, но не знала, как это исправить.
В последнее время она испортила много вещей со многими людьми.
Квинн опустила лейку. Смахнула слишком длинную челку с глаз. Чувство вины грызло ее. Она все исправила с Бишопом, Ханной и Лиамом.
А вот бабушка…
Она любила бабулю всем сердцем, но даже в лучшие времена та была колючей как чертополох. Тем не менее пришло время поговорить.
Глава 26
Квинн
День сто девятый
— Бабушка, — позвала Квинн
Молли сделала вид, что не слышит.
Квинн знала, что она ее прекрасно расслышала.
— Бабушка.
Молли наклонилась и полила здоровые зеленые листья мангольда, растущие из почвы в пластиковом пакете для продуктов. С одной стороны — ее всегдашний «Моссберг», с другой — трость.
— Когда погода окончательно изменится, их уже можно будет пересаживать.
— Бабушка…
— Как у тебя обстоят дела со средствами женской гигиены?
Вопрос настолько неожиданный, что Квинн просто посмотрела на нее.
— Прокладки? Тампоны?
— Да, бабушка, я в курсе. У меня есть несколько штук из магазина, купленных после Коллапса. Как только они закончатся, я возьму менструальную чашу, как ты мне говорила. И эти моющиеся, многоразовые впитывающие салфетки.
Бабушка кивнула сама себе.
— Хорошо, хорошо. А противозачаточные?
Квинн вздрогнула.
— Что?
Бабушка бросила на нее взгляд и вздернула свои сросшиеся брови.
— Может, я и верующая женщина, но не слепая и не слабоумная. Девочки порой попадают в неприятности, и мне трудно что-либо сказать, чтобы их остановить. Так что…
Квинн зашипела, ее лицо пылало.
— Я не…!
— Я видела, как этот Маршалл смотрит на тебя. Думаю, пройдет не так много времени, прежде чем ты заметишь и начнешь смотреть в ответ.
— Джонас не…
— Ты больше не можешь просто сбегать в аптеку и купить противозачаточные таблетки.
— Я прекрасно знаю об этом.
— Я приготовила для тебя кое-что в подвале. Спермицид, презервативы. Правда, их хватит не больше, чем на год или два.
В ужасе от слов, вылетевших из бабушкиного рта, Квинн уставилась на нее.
— Нет безопасных травяных альтернатив. Некоторые природные методы профилактики обладают малой эффективностью…
Квинн зажала уши ладонями.
— Ля, ля, ля. Я тебя не слышу!
Бабушка заговорила громче.
— Радуйся, что я подумала заранее и запаслась этим для тебя. Иначе тебе пришлось бы делать презервативы из свиных кишок.
Квинн чуть не грохнулась прямо там.
— Бабуля!
Молли пожала плечами.
— Что? Кровь и кишки тебя не трогают, а пестики тычинки — да?
Лицо Квинн полыхало. Ей хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила ее.
— Я не собираюсь заниматься такими вещами. Ясно? Очень, очень долго.
Внезапно бабушка стала серьезной.
— Сейчас не время для того, чтобы приводить в этот мир ребенка. В странах Африки к югу от Сахары смертность среди женщин во время родов составляет один к шестнадцати. Это почти семь процентов всех беременных женщин. Ты слышишь меня? Вот где мы сейчас находимся. Никаких дородовых витаминов и осмотров. Никаких УЗИ. Никаких кесаревых сечений.
— Ханна…
— Ханна чуть не умерла от преэклампсии!
Квинн отвесила челюсть. Упрямая, хамская часть ее души хотела спорить просто для того, чтобы спорить, но она подавила свое раздражение.
— У меня нет намерения…
Бабушкино морщинистое лицо ожесточилось.
— Ты не всегда выбираешь, девочка.
От досады Квинн захлопнула рот. Она прекрасно понимала, что имела в виду бабушка.
Она подумала об ужасных историях из Иллинойса; Синдикат захватывал лагеря Федерального агентства по чрезвычайным ситуациям и маленькие городки, крал и продавал девушек и женщин. Ее желудок скрутило.
Бабушка указала на нее своими садовыми перчатками.
— Вы, молодые люди, думаете, что вы непобедимы. Это не так. Вы сделаны из мяса и костей, как
