и сначала втянула ноздрями аромат. Неожиданно резкий и сладкий. А ещё пахло чем-то из далёкого-далёкого детства, ещё под куполом, когда на рождество у них были шоколад, и орехи, и печенье…
Она отпила.
– Почему бы не отпраздновать? Всё было не так плохо, как я боялась. И, самое главное, теперь я знаю, что меня ждёт.
Найт крутил бокал в руках, но пока не сделал ни одного глотка. У Сандры же по языку, нёбу, горлу, разливалось пряное тепло.
Она села на диван, закинув ноги на стоявший перед ним маленький столик. Такой красивый, столешница из натурального дерева – наверняка приобретение Лоры. И почему она всё время думает о ней? Лора живёт тут как призрак…
Найт опустился на диван рядом с ней, но не слишком близко. Сандра дождалась, когда он наконец попробует бренди, а потом сказала:
– Ты всё ей позволял, да? Чего бы она только ни захотела?
– Я просто давал ей деньги, когда она она говорила, что ей что-то нужно. Я даже не запоминал, что именно. Мне… – Найт внимательно посмотрел на неё. – Тебе что-то надо?
– Нет, – покачала головой Сандра. – У меня и так есть столько всего, сколько никогда не было. И всё остальное… Я готовилась к худшему. Я не умею говорить красиво, но… Спасибо, что ты такой, какой есть.
– Бренди не мог так быстро подействовать, – с подозрением посмотрел на неё Найт.
– Это не бренди. Просто я… Я, видимо, не такая, какой всегда себя считала. Не такая жёсткая и хладнокровная. Наверное, обо мне просто никто и никогда не заботился. – Сандра сделал ещё глоток и зажмурилась от того, как неожиданно сильно обожгло горло. – Даже моя мать. Я её не виню, ей просто не хватало на всё сил. Она думала о том, как бы нам не умереть с голоду, а брат постоянно болел. Она о нём не успевала заботиться, а тут ещё я… Флеминг и другие заботились, но только как о «клинке». Они же понимают, чем это кончится, поэтому делают всё, чтобы ни к кому из учеников не привязаться. А ты… Почему ты такой? Почему тебе не всё равно?
– Не знаю, – немного смущённо улыбнулся Найт. – Когда тебе нравится человек, то хочешь, чтобы у него всё было хорошо. Это ведь нормально?
– Я тебе нравлюсь?
Найт отпил из стакана.
– Да. Конечно. Ты мне понравилась, когда мы встретились в первый раз у тренажёра. Я смотрел, как ты сражаешься. Я подумал, что… Вернее, я подумал потом, уже когда закончил тренировку и вернулся в блок, и сообразил, что Флеминг… В общем, что у него новички долго не живут. Что, может быть, скоро наступит день, когда на нас рухнет какой-нибудь SSC10, и он выставит тебя первой, чтобы я мог понаблюдать. Я хотел поговорить с Флемингом насчёт тебя, пришёл к нему рано утром… А он посмотрел на меня, как на идиота, и сказал…
– Что я «гарда»? – докончила Сандра.
– Да. Хотя я почувствовал тебя ещё там. Но я решил, что мне показалось. Я тогда был немного не в себе после допросов. Они там вкалывают что-то...
– Почему ты не рассказывал об этом раньше?
– Ты бы точно не захотела переехать сюда.
Сандра знала, что пожалеет об этом, когда протрезвеет, но всё равно призналась:
– А у меня были твои фото, из тех, которые рассылают по учебным центрам и по школам. И запись твоего сражения с МD9 я смотрела миллион раз.
– То есть… Ты моя фанатка? – рассмеялся Найт.
– Была раньше. Потом я немного успокоилась… Но первое время, после Нормандии особенно… Ну ладно, да, ты угадал! Я была твоей поклонницей. Но не только это. Я ещё и хотела сражаться так же, как ты, достичь таких же высот.
– Я всё это понимаю, – произнёс Найт. – Я понимаю, почему ты хочешь быть «клинком» и не хочешь – «гардой». Но я бы не хотел, чтобы ты была «клинком» и чтобы я каждый раз боялся за тебя.
Сандра смотрела в его светлые глаза и чувствовала, как по сердцу, по душе бежит тонкая трещина. Это ведь было почти как признание… Его слова значили, что она ему важна. Не нужна, как нужна «клинку» «гарда», а дорога сама по себе! Сандре стало страшно: она понимала, что если раньше всё можно было списать на симпатию и восхищение, то сейчас, прямо сейчас между ней и Найтом сплеталось что-то иное… Она всё глубже и глубже проваливалась в чувства к нему. Она злилась на себя, ужасно злилась, что вот так по-глупому влюбилась, но что она могла поделать?
Если бы хотя бы Найт был холоден к ней, или вёл себя как высокомерный засранец, или скрывал свои чувства, или… Да что угодно, лишь бы она могла презирать его или ненавидеть! Но он был… Он просто был собой.
Как она сбежит с базы, если сейчас она, кажется, даже дышать без него не может?!
Сандра наклонилась и поставила стакан с бренди на стол. Найт, повторив её движение, сделал то же самое. Они сидели и смотрели друг на друга.
Сандра чувствовала, как её мысли застилает горячий туман, и всё мутится перед глазами. Она не знала, почему это происходит – из-за алкоголя или из-за желания. И ей было всё равно – она безумно его хотела. Хотела, чтобы он снова взял её – по-настоящему, не как «клинок» в конце цикла, а как человек.
Она видела, как напряглась и начала пульсировать жилка у Найта на шее. И Сандра потянулась к ней, наклонилась к Найту и поцеловала то самое место. Его кожа была тёплой и пахла чем-то резким и свежим, немного горьким, может быть, мылом или шампунем.
Найт шумно втянул воздух и его сильные руки обхватили Сандру. Она готова была душу дьяволу продать за то, чтобы чувствовать именно это, быть в кольце его рук… Но, оказывается, не долго. В ней, точно водоворот, скручивалось желание, и она не могла сохранять неподвижность: ей хотелось трогать Найта, обнимать, ласкать, кусать, покрывать поцелуями его лицо.
Она сомкнула зубы на жёстких мышцах его плеча… Найт застонал – но уж точно не от боли. Сандра поцеловала это место, медленно провела по нему языком.
Найт прижал её к себе ещё крепче, и она почувствовала бедром его стояк. Сандра прильнула
