зашла Арина с чашкой кипятка и несколькими кусками сушёного мяса. Выглядела она совершенно иначе: бодрой, даже немного весёлой, несмотря на случившееся. От девушки веяло домашним теплом, в которое хотелось окунуться с головой.
— Там все проснулись, завтракают. А я вот к тебе заскочить решила. Ты, наверное, голодный.
Она поставила кипяток и мясо на ближний столик.
— Спасибо, — ответил Матвей с тёплой улыбкой.
Арина украдкой посмотрела на вновь заступившего на пост Лейгура, подремавшего от силы час, если не меньше.
— Слушай, — прошептала таинственно она, — а мы точно плывём в нужном направлении? А то вдруг он нас куда-то заведёт.
— Не переживай, — успокоил её собиратель, — я много раз плавал в этих водах, мы держимся правильного курса.
— Надеюсь, — осторожно произнесла Арина, не спуская глаз с исландца. — Он… пугает меня.
— Не бойся, — Матвей положил руку на её хрупкое плечо.
Они ещё немного поболтали о скромном завтраке, вспомнили «Восток», который, по ощущениям, покинули лет десять назад, а затем на мостик пожаловала почти вся команда во главе с Вадимом Георгиевичем.
— Всем полярного дня, — сказал он, зевая, и обратился к Матвею. — Ну, как обстановка?
— Нормально, — ровно ответил собиратель.
— Это хорошо, хорошо. Я вот что думаю, надо бы всем нам сесть за вот этот стол и переговорить с капитаном. Поскольку вчера у нас не было ни сил, ни времени, полагаю, сейчас настал такой момент. Матвей, можешь перевести ему мою просьбу?
Собиратель кивнул и обратился к исландцу:
— Лейгур, надо поговорить.
Капитан послушно кивнул, дёрнул один из рычагов и заглушил двигатель траулера. Теперь был слышен лишь плеск воды за бортом и размеренное дыхание собравшихся.
Исландец подошёл к столу (Арина, оказавшаяся у него на пути, осторожно попятилась и отошла к Наде) и встал у самого его края. Его тяжёлый взгляд медленно прошёлся по всем собравшимся.
— Шайтан, — прошептал под нос стоявший рядом с Матвеем Ясир.
— Ну? — обратился исландец, опёршись своими волосатыми руками на стол.
— Я хочу знать все детали предстоящего путешествия, — Матвей дословно перевёл ему слова прогрессиста.
Вместо ответа Лейгур направился в сторону приборной панели судна, дотянулся до небольшого шкафчика, закреплённого на стене, и достал оттуда пожелтевший рулон.
Под настороженные взоры присутствующих (сержант так и вовсе держал руку на винтовке, готовясь, в случае чего, в любую секунду пустить её в дело) исландец вернулся к столу и рулоном, будто это указка, показал на Матвея.
— Ты ведь собиратель?
— Да, — немного опешив, ответил тот.
— Какая по счёту вылазка?
— Двадцать третья.
Лейгур одобрительно хмыкнул и отдал рулон ему в руки.
— Тогда ты и сам можешь им всё рассказать. Если этот старик хочет, чтобы мы добрались до его дочери как можно скорее, я вернусь за штурвал.
Пробормотав что-то на исландском, Лейгур, как и сказал, вернулся к панели управления, повернул рычаг, и траулер снова пришёл в движение.
— Не понял, это как понимать? — растерянно произнёс Вадим Георгиевич.
Сержант взял винтовку и направился к капитану, но Матвей вытянул руку, веля ему остановиться.
— Всё нормально. Брифинг на мне.
Он осторожно развернул рулон. Это была довольно старая карта мира, немного меньше той, что висела в кубрике. Но главное её отличие заключалось в том, что она вдоль и поперёк была изрисована метками, по всей видимости, нанесёнными непосредственно капитаном. По крайней мере, так думал Матвей, поскольку большинство надписей были сделаны на исландском.
На карте имелись отмеченные жирными точками безопасные прибрежные города, доступные в зимний период времени. А также обозначены опасные участки Атлантического океана, где могли повстречаться мерзляки, и ещё множество непонятных отметок крестиком и кружочками, о предназначении которых знал лишь владелец карты.
— Что это? — спросил Йован с любопытством в голосе.
— Это называется карта, — подтрунила над ним Надя.
— Да знаю я, что это карта. Просто такую, расписанную всяким, прежде не видел.
— Ну, прямо карта сокровищ, — вставил своё Вадим Георгиевич.
— Так, сейчас мы находимся здесь, в море Росса, — выдохнул Матвей.
Он ткнул пальцем в синий участок внизу карты:
— Мы будем двигаться на северо-восток, пока не достигнем пролива Дрейка, а уже оттуда выйдем в Атлантический океан.
— И сколько это займёт? — задал вопрос Вадим Георгиевич. В его голосе ощущалось нетерпение.
— До пролива дня три, может, четыре. Плыть быстрее пока не получится. Для начала нам нужно покинуть Антарктику. Когда выйдем в Атлантические воды, ускоримся до тридцати, а может, и до всех тридцати пяти узлов.
— И сколько дней мы будем плыть до порта?
Матвей задумался, проводя расчёты в голове. Он взглядом прочертил маршрут далеко на север, — единственный, который вёл их к порту Санкт-Петербурга. Вот они достигают северной части Атлантического океана, после проходят через пролив Ла-Манш, оттуда — в Северное море, затем — в Балтийское…
— Недели две, может, больше, — заключил собиратель. — Если, конечно, не возникнет никаких трудностей на пути.
Вадим Георгиевич набрал воздуха в грудь и медленно выдохнул, плюхнувшись на стул.
— Вы же не думали, что мы доберёмся туда за пару дней? — вполне серьёзно спросил его Матвей.
— Нет, не думал. Более того, я знал, что это займёт приблизительно столько времени, просто… просто услышать это вслух от кого-то куда тяжелее, нежели знать у себя в голове.
Казалось, от указанного срока путешествия даже воздух стал плотнее.
Несколько секунд все молчали, пока вперёд не вышел сержант и не поинтересовался:
— Ты упомянул про трудности на пути.
Матвей кивнул.
— Какого рода трудности?
— Да, например, неисправность судна, шторм, мерзляки.
Все всполошились.
— Стоп, ты сказал мерзляки? — переспросила Надя.
— Да.
— Но ведь… мы будем на воде, а они… Разве они перемещаются по воде?
— Нет, не перемещаются. Они летают над ней.
Лицо Нади побледнело, как, впрочем, и лица остальных участников экспедиции.
Матвей пальцем указал на карте область океана между Африкой и Южной Америкой, заштрихованную исландцем ровными косыми линиями. Эта отметка немного приободрила его: по крайней мере, их капитан знает, с чем имеет дело, раз пометил эту зону.
— Видите этот участок? Он находится в субэкваториальном поясе [16], между пятью и пятнадцатью градусами северной и южной широты, — собиратель обвёл границу озвученной им территории. — Температура воздуха в этом
