в безнадежной попытке освободиться. Конечно, ей это не удалось и через несколько мгновений она угодила в рот гидры, окруженный семью розоватыми лепестками щупалец.
Эта сцена словно стала спусковым механизмом и вокруг начался хаос. Птицы нападали на гидр, гидры нападали на птиц. Битва шла с переменным успехом. Уже с десяток крыльев беспомощно хлопали по воде подтягиваемые прочными стрекательными нитями к вечно голодном ртам.
Птицы же выбрали другу тактику — небольшими группами они подлетали к одной из гидр, выхватывали ее из воды и тут же в воздухе разрывали ее на части.
— Держитесь подальше от края! — что есть силы крикнул Долохов, заметив, что стрекательные нити бьют и по контейнерам.
Через четверть часа мы покинули фьорд с его негостеприимными обитателями. Подлодка остановилась на безопасном расстоянии от острова и отправила к нам надувные лодки.
Даже на таком расстоянии шум крыльев и крики птиц были оглушающими. Не представляю, как мы все это выдержали.
Среди десантной группы было очень много раненых. Ушибы, переломы, сотрясения и даже несколько погибших.
— Так, кто получил "кувалдой" по голове, поднимите руку! — командовал Влад, когда мы все-таки перебрались на подлодку.
Несколько человек подняли руки и их сразу же забрали в медотсек, куда до этого отнесли трех парней без сознания.
— У кого серьезные травмы? Раны? Переломы?
Все остальные сидели молча, понимая, что сейчас помощь необходима тяжело раненным.
Док погиб. И еще двое парней. Они сейчас лежали прямо на полу. На них живого места не было. Голова разбита, лицо в гематомах. Уверен, если провести полный осмотр, то выявятся и другие травмы.
— Эй-эй, Леха, ты чего? — обеспокоенный Влад тряс меня за плечо. — Ты как? В норме или тебя в медотсек отвести?
— Я нормально. Мне бы в каюту, на койку, отоспаться.
— Сначала нужно осмотреть тебя. Не спорь! — перебил он меня, видя, что собирался возразить. — Я уже видел, как люди тихо умирали от вполне безобидных травм, просто потому что переоценили свои силы. Ты не можешь точно знать, насколько плохо твое состояние. Так что марш в диагностическую камеру.
Я не стал с ним спорить. Какой смысл? Он прав! С трудом поднялся и поплелся в медотсек.
Мне еще повезло. Остальным ребятам придется ждать очереди.
"Многочисленные ушибы, ссадины, гематомы. Курс лечения занесен в карту пациента. " — выдала камера, проведя многочисленные сканирования.
Я вышел из медотсека и направился в каюту. Все, чего я сейчас хочу это спать.
Даже если сейчас случится что-то, я все равно отрублюсь, как младенец.
Кажется, моя голова не успела даже до подушки долететь, а я уже провалился в темноту.
— Леха! Леха! Вставай! — меня нещадно кто-то трясёт за плечо, отчего оно взорвалось дикой болью.
— Пошёл к черту! — злобно рыкнул я на этого самоубийцу. — Отвали! Дай поспать!
Трясти перестали. Но человек, который пытался меня разбудить не ушел. Стоял перед моей койкой и пыхтел.
— Ну чего тебе? — не выдержал я. — Говори! Все равно уже не усну.
Я попытался повернуть к пришедшему и все мое тело пронзила адская боль.
— Твою ж…
— Больно? Вот, возьми! — И мне в рот засунули какую-то капсулу. — Это обезбол. Тебе передали вот целую пачку.
Я раздавил зубами капсулу. Во рту сразу же появился неприятный чесночный привкус.
— Погоди минутку. Оно быстро действует.
Я уже практически полностью проснулся и понял, что будить меня пришел Игнат. Очень странно, что он уже на ногах, ведь ему досталось не меньше.
— Ну что? — спросил он. — Легче?
— Легче. — выдохнул я и наконец повернулся к нему. — На кой меня разбудил?
— Там это… Лех… Там всех собирают, по крайней мере тех, кто сам может идти.
— Зачем? Неужели нельзя дать отлежаться?
— Так это… — Игнат опустил глаза. — Наших хоронить собираются. — Трое сразу погибли и двое уже в медотсеке. Надо бы проводить парней, как положено!
Остаток сонливости сняло как рукой. Пятеро! Мы потеряли пятерых крепких, здоровых, молодых парней! Еще пять жизней забрала эта планета. Как ненасытный кровавый бог, требующий жертву за свою благосклонность.
Я понятия не имел, как хоронят погибших в море. Оказалось все очень красиво. Наверное, я хотел бы, чтобы меня похоронили именно так.
Нас вывели на верхнюю палубу. Погибшие парни были уже здесь. Зашитые в белую ткань и с привязанным к ногам грузом, они лежали на носилках на краю палубы.
Мезенцев и Долохов назвали имя каждого из погибших ребят с полным званием и заслугами перед сослуживцами и человечеством. Потом было сказано очень много хорошего о погибших. Каждый, кто смог прийти, хотел поблагодарить и попрощаться с ними.
Двое парней подошли к первому погибшему и накрыли его флагом Российской федерации.
— На кара-УЛ! — зычно гаркнул капитан, когда с речами было покончено. — ТОВЬСЬ! ПЛИ! ПЛИ! ПЛИ!
Грянул троекратный выстрел из автоматов. Парни, которые накрывали флагом погибшего, приподняли уголки флага, а Долохов, в это время поднял носилки с одной стороны так, что тело погибшего парня легко соскользнуло из-под флага и погрузилось в темные воды океана.
Ритуал повторили для всех парней, не исключая доктора. Он заслужил.
По окончании похорон флаг торжественно свернули и убрали.
— ВОЛЬ-НО! — дал команду Мезенцев.
И все поспешили убраться со злого, холодного ветра.
Я же остался на палубе. Хотелось побыть одному.
Море было спокойным. Небольшие, почти черные волны лизали борта подлодки, словно желая подобраться ко мне поближе. А я все смотрел и смотрел вдаль.
Имеет ли смысл наша миссия?
Выполнить любой ценой? А оно того стоит? Все равно ничего не изменилось.
Людей слишком мало. Женщин, способных родить детей и вовсе почти не осталось. Что толку в эмбрионах, если ни одна из женщин не может выносить дитя? Мы вымираем! Уже почти вымерли. Те крохи, что сейчас на станции пытаются наладить быт, не способны возродить цивилизацию.
Если бы у меня не было детей, то я не стал бы даже пытаться выжить. Но у меня они есть и я просто обязан выжить. Что-то на душе скребло, беспокоило, не давало покоя. Нам нужно как можно скорее вернуться. Не знаю почему, не знаю зачем, но я знаю точно, что мы прямо сейчас нужны на Луне.
* что за херня здесь происходит?
Остаток пути прошел абсолютно спокойно. Наверное, и правда на глубине опаснее.
Двигались мы удручающе медленно, но быстрее было нельзя — все-таки мы тащили за собой огромный груз.
Уле каждый день выходил на верхнюю палубу, чтобы проверить все ли в порядке с контейнерами, и подолгу стоял
