стаккато стреляных гильз, бьющихся об пол. Грохот достиг крещендо, а затем потихоньку начал стихать по мере того, как пустели обоймы, а потом и вовсе прекратился. Всё вокруг заполнилось дымом и запахом кордита, опустилась тишина.
На сцене высотой в человеческий рост громоздилась гора извивающихся и дёргающихся тел Кровавых Охотников; мёртвых, умирающих и раненых. И я, висящий кверху ногами, тихо раскачивающийся над всей этой бойней, кровью и разбросанными внутренностями, и истерично хохочущий.
* * *
Матрона была в шоке от произошедшего, но быстро взяла в себя под контроль с уверенным деловитым спокойствием. Она отделила самых юных мальчиков и девочек, и отправила их собирать оружие с поля боя. Мужчины и мальчики постарше отправились растаскивать Кровавых Охотников со сцены и раскладывать их по трём группам: мёртвые, смертельно раненые и те, кого ещё, вероятно, можно было спасти. Сортировкой руководила Матрона.
Между нею и Роулсом произошёл краткий спор, поскольку Роулс настаивал на том, чтобы всем им прострелили головы. Матрона ничего такого и слышать не желала. Роулс удивил меня тем, что признал её авторитет.
После того, как меня срезали, я сел в дальнем углу зала и перевязал раны, всё ещё не веря, что до сих пор жив. Вскоре ко мне подошла Матрона, села рядом и положила ладонь мне на колено.
— Ты в порядке? — спросила она. Отвечать мне требовалось. — Нет, конечно же, нет. Прости. Дурацкий вопрос.
Я улыбнулся, давая понять, что не возражаю, и она поморщилась.
— Ого, — выдохнула она, когда подалась вперёд, открыла мне рот и увидела отсутствие переднего зуба. Он раскололся на две части, оставив торчать острый обломок, который я постоянно трогал языком.
— Болит, наверное, жутко.
— Пока нет, — прошепелявил я. — Твоя наркота пока действует. Но я не буду против ещё одной дозы, когда ты будешь дёргать корень.
— Без проблем. Сиди спокойно. — Она ухватила меня за сломанный нос и резким движением поставила его на место, отчего я вскрикнул. — Нужно будет зафиксировать. Не уверена, что поставила его правильно.
— Отлично. — Я рассмеялся. — Я хромой, шепелявый, щербатый, резаный и со сломанным носом. Какая прелесть.
Она коснулась ладонью моей щеки.
— Ой, ну даже не знаю.
Она улыбнулась мне дерзкой девчачьей улыбкой, которая вызвала у меня ряд весьма интересных мыслей. Я покраснел.
— Девочки все в порядке? — спросил я, меняя тему.
Она кивнула.
— Свою часть сделки Дэвид выполнил. Их никто не тронул. Это не значит, что им понравилось так долго сидеть в обозе. — Она оглядела самодельный морг перед собой. — Я надеялась, им не придётся стрелять; я думала, что они просто станут угрозой, которой окажется достаточно, чтобы разоружить Кровавых Охотников. Похоже, нынче всем приходится кого-нибудь убивать.
Я посмотрел на неё, и внезапно, осознал, где именно всё пошло не так, много месяцев назад.
— Это должна была быть ты, — сказал я ей.
— Что?
— Руководить. Это должна была быть ты, не Бейтс.
— Что за чушь. — Она усмехнулась.
— Сама подумай. Каждый раз, когда что-то шло не так, именно ты всё исправляла. Ты выступила против той женщины на дороге; выступила против Бейтса и Мака, когда убили Хаммонда. Пока я строил заговоры, притворялся тем, кем я не являюсь, ты всегда оставалась честной. Все эти уроки лидерства, что преподавал мне Мак, я их не понимал — можно быть настоящим лидером только в том случае, если будешь отстаивать то, во что веришь, и тогда тебя будут слушаться. Я таким никогда не был. А ты всегда была. Это должна была быть ты, Джейн. Не Бейтс, не Мак, не я. Ты. Тогда, может быть, ничего этого не случилось бы.
— Ой, не пизди, Девять Жизней, — раздался голос со сцены.
Это был Мак, вытащенный со дна кучи трупов. Он был весь в порезах и синяках, но сквозь толпу в него не попала ни одна пуля. Он лежал, скрючившись, в центре толпы линчевателей.
— Последнее, что нам сейчас нужно, так это блядская мораль, да? Прекращай уже.
Двое мальчиков из тех, кто отсортировывал трупы, встали по обе стороны от него. Я встал и пошёл к нему через весь зал, обходя мёртвых и раненых.
— Что нужно сделать, чтобы тебя убить, а? — скептически поинтересовался я. — В смысле, я в тебя стрелял, я тебя взрывал, в тебя только что стреляли и избили. Что, блядь, нужно сделать, чтобы от тебя избавиться?
— Как и тебя, Девять Жизней, — ответил Мак и хмыкнул.
Я подошёл к сцене, склонился над ней, опёрся на рампу и взглянул на него. Я хмыкнул и покачал головой. Я не мог понять почему, но я был, практически, рад его видеть.
— Убийство Дэвида не самое разумное твоё решение, не так ли?
Он пожал плечами, затем проковылял к центру сцены и сел, свесив ноги рядом со мной.
— Здраво. — Он хмыкнул. — Сам лично вырвал поражение из лап победы, не так ли?
— Вроде того, да. Ты осознаёшь, что безумен. Правда, настоящий психопат.
— Возможно, — ответил он. Он помолчал и добавил: — Это общество виновато.
Я не смог с собой совладать, я рассмеялся. Секунду спустя он присоединился ко мне, и я не заметил, как мы уже обнялись, по нашим щекам текли слёзы, а тела содрогались в приступах жуткого хохота. Когда мы разомкнули объятия, я наклонился и поднял брошенный «Браунинг». Я удостоверился, что он заряжен и дослал патрон в ствол.
— И всё же, — произнёс я, — сейчас я собираюсь тебя убить, Шон. Надеюсь, ты понимаешь.
Он взглянул на меня и кивнул.
— Я бы поступил точно так же, — спокойно проговорил он.
— Хочу, чтобы ты знал, это личное. Я от всей души тебя ненавижу, и хочу твоей смерти.
— Я понимаю, — сказал он.
Я отступил на шаг, поднял пистолет и прицелился ему в сердце. Я взглянул прямо ему в лицо, в единственный глаз и слегка нажал на спусковой крючок.
— Опусти оружие, Ли, — произнесла Матрона за моей спиной.
Я не пошевелил ни единым мускулом.
— Пожалуйста, Ли, опусти пистолет. Хватит уже. Не нужно тебе его убивать. Мне непросто далось собрать его обратно.
Мак смотрел мне в глаза. Его лицо ничего не выражало. Он выглядел скорее заинтересованным, нежели напуганным, ему было любопытно, куда я смогу зайти. Стал ли я, наконец, тем самым хладнокровным убийцей, каким хотел видеть меня он? Ответ был положительный, и я намеревался это доказать. Я хотел
