есть в нашем союзе и плюсы. Я ощупал звезды, лежащие в кармане. Это хоть какой-то гарант того, что останусь жив, когда встреча с Повелителем леса, рано или поздно состоится.
Ну вот наконец-то они, невидимые чужому глазу дорожки и тропинки, которые были исхожены сотнями и сотнями раз. Мы вошли в родные места и я словно ожил воспоминаниями. Даже несколько раз видел свои метки, оставленные на стволах деревьев.
— Примерно через час, будет мое поселение, — предупредил я друзей.
Мы решили сделать небольшой привал и подкрепиться. Никто не знал, чем закончится встреча, а силы были нужны. Может быть мне казалось, но как только потухшие звезды очутились в карманах, я стал чувствовать себя увереннее.
За нами тянулся достаточно кровавый и шумный след, поэтому отдых могли себе позволить не долгий и короткий. Когда наша троица показалась у ворот деревни, к нам вальяжно спустился один из молодых мутантов. Я его не знал, а он надменно и явно выражая свое презрение, спросил, что нам нужно. Из его поведения стало понятно, здесь о нас еще никто не знает.
Объяснив, чего хотим, он приказал ждать, а сам по его словам, пошел за старшим. Я жадно рассматривал через щели в заборе знакомые места, а потом поймал на мысли — здесь ничего не осталось того, что мне могло быть дорого. Кастра и дома нет, сестра вышла замуж, а учитель если все сложилось, сейчас составляет компанию Старику. Уж кто-кто, а они думаю найдут общий язык друг с другом. Вдруг сильно захотелось к этим двум людям, они, не считая сестры, были мне очень дороги. Если раньше у меня еще оставались сомнения по поводу места, перед которым я сейчас находился, то теперь твердо понял, оно должно сгореть дотла. Подзабытое чувство, дремавшее на дороге и при встрече с Пигами, начало потихоньку заползать внутрь. Я вновь почувствовал, как становлюсь другим, жаждущим крови и мести человеком. Вельмута, узнал еще издалека. Невидимая пружина, начала сжиматься, я напрягся и изо всех сил постарался вести себя так, чтоб отец Пастэра меня не узнал.
— Разговаривай ты, — попросил я Блика, — этот хорошо меня знает и может догадаться. Хохолок забрал бумагу и выступил вперед. Вельмут скользнул по нам взглядом, немного задержался на передающем письмо и углубился в чтение. Пробежав глазами текст, криво ухмыльнулся и сказал:
— После того, что вы сделали со мной, у вас хватает наглости предлагать нам это? — он презрительно бросил лист к ногам Блика.
— Я не знаю, что произошло, у меня приказ доставить это письмо и получить ответ.
Глаза мутанта буквально буравили хохолка и я обрадовался, что стою не на его месте.
— Подожди ка, — Вельмут сделал шаг назад присматриваясь, — я тебя знаю. Ты же тот боец, который вечно проигрывал нашему Леоке. — Ха-ха, точно ты.
Мы не очень поняли, чему он обрадовался, но это как-то сняло возникшее напряжение.
— Получается ты подался из бойцов в городские посыльные, да еще и вооружился, словно идешь охотиться на стаю волкмутов. Хотя, о чем я говорю, ты наверное, даже не видел их живьем, странно что вы вообще сюда дошли.
Он ковырнул носком короткого сапога землю перед собой и продолжил:
— Ладно, ждите здесь, я напишу ответ.
— А можем мы пройти внутрь? — подал голос Малек.
Взгляд мутанта перешел на великана. Он задумался над его словами, но потом все-таки отказал, сказав:
— Нет, подождете здесь, у нас это место теперь тренировочный лагерь и вам незачем видеть его.
Я понял, что сейчас он уйдет, а я останусь в неизвестности, есть там обычные люди или нет. Придав голосу хрипотцу и слегка пригнувшись, спросил в уходящую спину:
— Так может мы все-таки войдем в дом, пусть хозяева нас накормят, да и переночевать были бы не прочь.
Отец Пастэра замер, развернулся и посмотрел на меня. Пауза затянулась и я уже пожалел, что спросил. Надо было просто убить его и того, кто стоял на страже ворот.
— Почему у вас открывает рот какой-то сосунок?
Он демонстративно посмотрел на стоящего впереди хохолка.
— Но мы действительно не отказались бы пройти внутрь и даже заночевать, — поддержал меня Блик.
Мутант заиграл желваками и презрительно скривившись произнес:
— Я вам все сказал. У нас здесь нет условий для ночлега чужаков, это место для тренировок молодых бойцов.
— А похоже на деревню! — сказал Малек.
Вельмут развернулся и молча ушел внутрь.
Я увидел в открывшуюся калитку, что улочки пусты. Раньше здесь было полно народа и всегда кто-нибудь ходил, разговаривал, жил размеренной, деревенской жизнью. Мне стало понятно, что людей в этом месте нет. Поправив тесемку на шее, я кивнул своим спутникам и мы отошли назад, чтобы посоветоваться как будем действовать.
— А че тут думать, — сказал Малек, — заходим с пулеметом и зачищаем все что движется.
— А ведь он прав, — поддержал Блик. — Пули его не берут, а если что, будем прикрывать сзади.
— А если в ход пойдут луки и стрелы? — спросил я.
— Не успеют, — беспечно ответил великан.
— Мы не знаем сколько их, к тому же они все бойцы и если патроны в нашем пулеметы закончатся, то может случиться так, что не справимся, — снова высказал я свое сомнение.
— Что ты предлагаешь? — спросил хохолок.
— Узнаем ответ и по-тихому уберем Вельмута и сторожа, а потом войдем и будем действовать по ситуации, насколько возможно тихо. Если кто-нибудь сбежит, то о нас очень быстро узнают и тогда начнется охота, а в этом они великие мастера.
— Нам бы три пулемет-а, — мечтательно протянул Малек.
— Идет! — прошептал Блик, — приготовились.
Вельмут был не один, рядом с ним шел его сын, сильно возмужавший и заметно окрепший физически.
В нем что-то изменилось. Взгляд стал совсем другой, взрослый и пугающий. Казалось он смотрит глубоко в душу, своими потемневшими глазами.
— Вот ответ, — сказал старший и протянул лист бумаги.
Блик опустил голову я заглянул через плечо, а Малек не тронулся с места, ему и так все было видно.
Мутанты согласились, но потребовали для себя ряд преимуществ. Главное, они хотели вернуться в город и чтобы к ним не было применено преследование ни в каком виде. Взамен обещали увеличить поставки крови и ряд второстепенных обязательств.
Мне стало неприятно и вспомнилась та самая поляна, где в угоду городу и его высшим силам, приносились такие страшные жертвы.
Пастэр не сводил взгляда с гиганта и пару раз наклоняясь к уху отца, что-то шептал.
— Сдается мне, вы говорите про меня плохое, — не
