в тяжёлой кирасе под одеждой. Нет, я слышала про особую физическую крепость ящеров, так что удивляться нечему. Всё же он не человек, хотя если забыть о внешних различиях, ведёт себя...
— Да что ты творишь, зараза! — это я взбрыкнувшей под седлом рептилии. Оставшись без умелого руководства, рахша забеспокоилась и отказалась скакать дальше. Вместо этого зверюга развернулась и поспешила к хозяину. Дёрганье за повод без щелчков языком не произвели на тварь должного впечатления.
Нахаш не собирался вступать с агрессивно настроенным зверьём в близкий контакт. Едва приземлившись на ковёр зелёного мха, он сделал несколько выпадов: резких, от плеча, да с разворота. Навстречу приятно удивлённым его появлением шаксам полетели росчерки едва различимого света. Магия против плоти — всегда хорошо, если этот расклад играет в твою пользу. Каждая сорвавшаяся с нерушимого металла коса издала звучный, хлёсткий щелчок.
Зверюга, потянувшая продолговатую морду к воителю, успела только слегка раззявить пасть. Из глотки её начал выкатываться хищный клич, но призрачное лезвие срезало его вместе с головой охотника. Не знаю, из какой магии рождён этот свето-звук, но режет он чище любого ланцета. Пройдя между чешуйками на шее рептилии, он на неуловимый миг подарил той сверкающее ожерелье, вышел через сочленение позвонков и засверкал дальше, угаснув звездой вдали.
Потерявшая связь с туловищем башка продолжала моргать третьим веком и клацать челюстями. Но похожий кошмар я уже видела, так что не испугалась и продолжила поспешно совать ноги в стремена да набирать повод. Жалко, что нельзя спешиться и подтянуть путлища: ноги у рослого нахаша длиннее моих.
Другая гадина бросилась на Гхара со спины, но тот успел развернуться и полосонуть по воздуху раньше, чем когтистые объятия соединили двух рептилий. Адамантовый клинок запел яростнее, косая полоса блеска рассекла красивого зверя от плеча до печёнки и вылетела на свободу вместе с багряным потоком, обильно удобрившим зеленомошный покров.
Гхар не тратился на лишнюю фееричность выпадов. Его движения оставались скупыми и резкими, он бил с точностью профессионала, но смерть двух товарок заставила последнюю виляющую хвостом бестию действовать осмотрительнее. Всё же шаксы наверняка разумны. Если они действительно происходят от нахашей, то это не удивительно, ведь сами змеелюды совсем не дураки.
Она уворачивалась на быстрых лапах, пригибалась, скрывалась за стволами... один из росчерков прошил смолянистую древесину насквозь, и мы услышали натужный скрип заваливающейся сосны. Арша неуверенно попятилась, а Гхар ушёл в сторону перекатом. Это дало хищной паскуде фору для атаки, и она ею воспользовалась.
Я испуганно вскрикнула, когда грациозная рептилия перемахнула через рухнувший ствол и повалила нахаша, который не успел ещё толком подняться на слишком человекоподобные ноги. Всё произошло так стремительно, даже разлапистые хвойные ветви не перестали содрогаться после нежданной трагедии, а эти двое уже сцепились в смертельной схватке.
Две рептилии, возможные родственники. Только одна нормальная, а вторая претерпевшая чудовищные изменения физиологии и метаболизма. Этот страшный момент так походил на тот кровавый кошмар, что случился возле моста с Аншетилем, что я невольно поддала шенкелей. На удивление рахша послушалась, наверное, сама хотела помочь хозяину, вот и ринулась вперёд.
Но мы не успели. Несколько скачков, отделявших нас от битвы в партере, определили исход. Чудовищные когти-кинжалы прошлись по груди моего чешуйчатого спасителя, челюсти распахнулись. Я видела, как натянулись жевательные мышцы в углах этой страшной пасти, но в следующий миг плотоядное существо откинуло голову назад, шея выгнулась на манер лебединой, а хвост вытянулся струной.
Шакса словно било разрядом электричества, только вместо треска снова появился нарастающий звук, будто скрипку заело на одной высокой ноте, и божественное проведение решило показать её мощь во всём великолепии. Я уже знала, что сейчас произойдёт. Понимала, что остриё фальшиона пробило грудную клетку или брюхо опасной твари.
Из распахнутой пасти и глазниц хлынул небесный свет. Он высветил зверюгу изнутри: я могла рассмотреть тёмную решётку рёбер, лопатки, тазовые кости... Сияние просочилось сквозь кожу, заиграло между чешуйками.
А потом поражённый адамантовым оружием монстр взорвался.
Глава 25
Рахша фыркнула и переступила ближе к хозяину.
Мясные ошмётки развесило по деревьям, нам тоже досталось и кровушки, и кусочков: я едва зажмуриться успела, наверняка вся физия в россыпи багровых капелек. Видя, как с натугой согнулся в пояснице и сел Гхар, я почувствовала, что внутри всё на миг сжалось, но потом нахаш тряхнул головой — его ноздри опростались от воздуха так же, как у зверюги подо мной, — и поднялся.
Тёмное сукно хатана пострадало от когтей хищника, но броня не позволила им добраться до чешуи моего спутника. Он провёл четырехпалой ладонью по лицу, стирая кровь — да только размазал. Чертыхнулся на своём шипящем наречии и воспользовался краем хатана вместо полотенца: одежду тоже залило основательно, так что уже не испортишь.
Фальшион светился в руке, будто медленно остывая — отзвуки той недостижимо высокой ноты ещё звенели в ушах. Удивительно, как эта магия поражает лишь того, на кого направлена. Звук не причинил боли ни мне, ни Арше, зато шакса разорвало, как банку с огурцами. На полотнище металла не осталось крови, он медленно потух, но остался чист и холоден, как дыхание божества.
Я ощутила внутренний порыв, недостойный благовоспитанной девицы: захотелось подбежать и крепко обнять уцелевшего в схватке змеелюда. Но слезать с мощной горбины рептилии побоялась. Как по мне, рахша вообще не очень замечала моё наличие. Просто груз, типа вьюка со скарбом.
Лезвие скользнуло за матерчатый пояс, нахаш стряхнул с плеча кусочки убитой твари и шагнул навстречу — рот его дёрнулся в самодовольной ухмылке, и та отразилась в янтаре глаз. Но мигом позже они дёрнулись в сторону кустов: там послышалось шебуршение
