его губах и слетела. – Всё. Сейчас её саморегенерация станет работать примерно в семь раз быстрее обычного.
– Ты серьёзно? – усмехнулся Игорь. – Волшебство твоих колючек может и мёртвого поднять? Не верю я в это шаманство.
– Это не шаманство, – без каких-либо эмоций парировал тот, не отрывая глаз от своей пациентки. – Это чёткие знания анатомии, химии и многолетний опыт.
– Да ну. Мне-то не лепи. Тебе лет-то, меня моложе будешь. У нас Бабка так не может, а пожила она в трое больше нашего. Да больше даже.
– Приходи после полудня. Сможешь нормально с ней поговорить. И даже больше.
– Что больше?!
– Ну сможешь её оплодотворить.
– Ты что дебил?!
– Поражаюсь вашей наигранной противоречивости, – дознаватель наконец-то перестал смотреть на пациентку и нагловатым взглядом вцепился в Игоря. – Да, у неё была очень старая паховая травма, теперь всё восстановится согласно генетической скульптуре. Эта самка никогда не рожала, это точно, но вот то, что в ней не было самца установить не берусь. Хотя это будет ясно после, – он встал и принялся собирать с её тела остальные иголки. – Если генетическая скульптура восстановит её девственность, то есть вероятность того, что эта травма была ещё с детства. Одним словом, Игорь Олегович, у вас впереди очередное покорение невинности.
– Да чего ты гонишь-то?! – очень возмутился Игорь. – Причём тут её невинность вообще? На хрен мне это далось, блин?!
– Ох, избавьте меня от спектаклей, – тот насмешливо взбрызнул левой. – Никто кроме тебя так часто к ней не приходит. Ах, ну да, ещё прислуга, конечно. Но у них сексуального влечения к ней я не заметил.
– Да как ты у меняя-то заметил?! Если даже я сам у себя не заметил?! Ты чего-то порешь хрень полную.
– У тебя завидное положение в общине. Ты – авторитетный человек. А главное, твоя внешность и запах имеют сильную привлекательность, – дознаватель мгновение помялся и добавил. – Не буду скрывать, я сам с трудом противостою твоему притяжению.
– Фу! – Игорь даже отшагнул назад. – Сергуня, ты чего-то совсем. Спишь, наверное, плохо? Давай заканчивай эти вот дела такие. А то мне говорят, ты совсем не спишь, так на часок в конуру свою залезешь да опять.
– Мне достаточно.
– Да ты людям мешаешь! – он опять прихватил его за плечо и повлёк на улицу. – У них дел своих по горло, а ты ходишь вопросами своими отвлекаешь. Вот помог бы лучше им делом каким, а не мешался. А по-хорошему, тебе бы с девчатами с нашими пообщаться, развеется, пошутить, ну там дальше чего. Может найдёшь себе любушку да заживёшь как человек?
– Это мешает делу.
– Ну и пусть мешает. Дела-то они разные, а вот жизнь одна. Вдруг не успеешь пожить-то?
– Уже успел. Не переживай.
– Ах, ну да, – вспомнил Игорь. – Батя говорил. Вы бессмертные долгожители. Ну да и пусть, – он остановил собеседника у ворот двора и, развернув хлюпика лицом к себе, предложил. – Слушай, а давай сегодня с нами в баньку. Чуток выпьем, отдохнём.
– Я моюсь каждый день в душе, – с некоторой обидой перебил его Сигрун, заметно принюхиваясь к своему телу. – Ты считаешь этого недостаточно? И потом, я знаю эту вашу баню. Это издевательское насилие. Я категорически отказываю тебе.
– Ну ладно-ладно. Можешь и не парится. Но приходи, посидим, выпьем, расслабимся.
Уже недели две стояла жаркая погода, иногда перемежаясь короткими, но сильными дождями.
– Это феномен, – дознаватель продолжил свой доклад руководству. – То, что происходит в этой общине, не вяжется ни с одним шаблоном организации общества. Коренное население, имея хоть и своеобразное, но достаточно высокое образование, очень странно использует своё преимущество перед эмигрантами. Они заботливо делятся собственными знаниями с теми, уравнивая свои шансы на выживание вместо того, чтобы доминировать. В следствии чего, каждый пришедший сюда принимает искреннее решение остаться и полноценно вкладываться во всеобщее развитие, а не только в угоду собственного выживания. Феноменально то, что идущий завоеватель, будучи поверженным в бою, получает полные права на сосуществование и собственное развитие в этой общине. Это решение бывший агрессор принимает самостоятельно без гипнотических воздействий и даже каких-либо усиленных убеждений с другой стороны. Также важно отметить, что в этой общине процветает институт классической семьи. Гендерное и возрастное различие в обществе, на удивление, гармонично связано с классическими отношениями родителя и ребёнка. Это всё сильно влияет на воспитание, а в дальнейшем и взгляды человека, как отдельно взятого, так и общества в целом. Конец доклада, – человек закрыл крышку компьютера и вышел наружу.
Солнце близилось к закату, и воздух принялся потихоньку остывать. На огороды стали выходить женщины, продолжать брошенную на солнцепёке прополку. Двое мужчин в возрасте вернулись к постройке курятника в чьём-то дворе. Детвора небольшой группой пронеслась по улице и скрылись за большими воротами центральной части села. Туда и направлялся неспешным шагом дознаватель.
– Смотри, пошёл опять, – не отрываясь от работы, кивнул на паренька один плотник. – Всё занятие себе ищет.
– Ты вот чего привязался к иностранцу? – ответил другой. – Делаешь курятник, так и делай. А он вот государственный деятель, у него работа такая. Ходить всё узнавать.
– А чего тут узнавать-то ещё?! – выпрямился тот. – Кто тут у нас скрывает разве чего?! Всё на виду же. Надо Олегу сказать, чтобы выпроваживал этого с первой же вертушкой. Пусть хоть в кузове летит, смерть его не берёт, говорят. Так и долетит, не испортится.
– Да чего он тебе дался-то? Мешает, что ли? Он даже жрать не просит, вроде как, – начал раздражаться второй плотник. – Давай опору лучше держи, а то до ночи так с одной стенкой возиться будешь.
За воротами дознавателю попались три молодые девушки, которые шли каждая по своим делам и зацепились о чём-то языками. Он уже знал их всех и потому, поприветствовав их джентельменским кивком, поспешил обойти эту встречу.
– Сергуня, – всё-таки окликнула его одна из них, что понаглее. – А ты чего к нам не заходишь больше? Обидели чем? Не понравилось может чего?
– Зачем? – из вежливости остановился тот.
– Ну поговорим, о том, о сём, – девушка всем видом пыталась соблазнить парня. –
