Глава первая
.
Жирный истукан.
Три дня я просидел на жирном заду.
Вернее сказать, мой зад был водружен на невысокий топчан сколоченный из крепких досок и покрытый персидским красным ковром доставшийся мне путем долгих упражнений в величайшем искусстве бартера. Причем я не хотел заполучить именно ковер, я лишь согласился обменять его на ствол от винтовки Мосина и три пистолетных патрона. Ковер был с небольшой дырой, но достаточно большой, очень толстый, крепкий, красивый.
В общем, моя вторая половина Леся, весьма застенчивая и спокойная в обычной жизни, здесь резко встала на дыбы и, обняв скрученный в рулон ковер, решительно воспротивилась его последующему обмену на компьютерный допотопный хард и две электрические лампочки накаливания. В общем, на этом мой бартер закончился – эта его часть. А моя большая семья обзавелась ковром, который тут же хорошенько почистили и накрыли им топчан стоявший под деревом на нашем участке. Сверху набросали подушек – приобретенных нами различными путями. Добавили две звериные шкуры, шерстяное одеяло, шерстяной же плащ. И топчан превратился в шикарную огромную кровать, тут же названную Лесей «детской».
Посему сидеть на топчане мне разрешалось только в светлое время суток, а к вечеру, сразу после ужина, сюда забирались все шесть наших детей и завороженно слушали мои истории, которые я выуживал из памяти или же придумывал на ходу. После чего Леся желала всем спокойной ночи, укрывала засыпающих ребятишек одеялами и шкурами, а затем мы с ней уходили в нашу «спальню» расположенную чуть поодаль и представляющую собой навес с шиферной крышей и тремя стенами из уложенных аккуратно камней, кирпичей и досок. Все временно, но очень прочно и надежно. Четвертой стены не было – пока что. Однако внутри имелся дубовый шкаф вмещающий в себя скудные наши семейные одеяния, а так же хорошая лежанка, легко принимающая и Лесю и мою жирную тушу.
Да, у меня теперь аж шесть детей, я многодетный отец и смотрю на мир теперь иначе. Я гляжу через призму озабоченности и легкого испуга. Я постоянно размышляю о том, где мне достать носки и обувь для босоногих пацанов и как бы уговорить соседа сплести еще соломенных шляп для девчонок. Ну и жене шляпа новая не помешает.
А пропитание?
Нет, нам помогают, ведь у нас много детей, паек получаем ежедневно, но ведь я мужик, должен и сам доставать съестное. Тем более что Леся намеревается забрать к нам еще двух детишек, чему я совсем не противлюсь.
Народу в нашем зарождающемся поселении много, но большинство шарахаются от детей как от чумы – грустно, но здесь детишки воспринимаются как гири на ногах, как мертвый груз. И мало кто хочет взваливать на себя столь тяжелую ношу добровольно, несмотря на поддержку руководства. Мы из тех кто этому только рад. Раньше, в ТОМ мире, я никогда и ни о ком не заботился. Сейчас же пытаюсь наверстать. И делаю это с радостью.
Но я отвлекся.
Я сижу на топчане второй день.
Чем я занимаюсь?
О!
Путем распространения слухов и сплетен, через соседей и прохожих, я объявил о начале великой меновой торговли. Это было именно три дня назад. С самого раннего утра и до наступления сумерек я занимался обменом имевшегося у меня разнообразного хлама на точно такой же хлам. Я менял и с выгодой и с убытком. Соглашался на странные варианты. Так я легко отдал три из шести имевшихся у меня пальчиковых батарей за большой котел с двумя толстыми ушками. Хотя батарейки у нас ценились куда дороже кухонной утвари.
Почему я так глупо поступил?
Ответ прост – ради семьи. Я соглашался на обмен только в том случае, если получал предмет нужный Лесе. Посуда, вилки и ложки, котелки и кружки, кухонный стол балансирующий на трех ножках – четвертую мне поставил знакомый, получивший в уплату пару мелких предметов. Я соглашался отдать тот или иной предмет как плату за работу – и поэтому у нас появился десяток новых грядок – добавившийся к пяти уже имевшимся. Появился топчан для детей, появились одеяла и подушки. Часть я выменял, часть отдали для пацанят и девчат. Потом появились еще дети… и нам построили навес – построили сообща, все вместе. Только я не участвовал. Но меня никто не попрекал, так как люди и представители прочих рас понимали, что вскоре я отбываю прочь.
Поэтому я увлеченно знакомился с новыми людьми, выменивал у них что-то на что-то, расспрашивал о том и о сем, перекрикивался с нашим автомехаником колдующим над моей техникой, пытавшийся сделать из нескольких обычных штук одну необычную штуковину.
Мой кеттенкрад, мой разбитый к чертям Порше, четыре больших колеса и один мятый-перемятый кузов. Все это я отдал Владу. А тот принялся колдовать. Причем колдовал он не бесплатно – я пообещал отдать ему половину добычи связанной с автомеханикой – из того что найду в следующей вылазке, которая начнется… прямо сейчас.
Что-что? Почему мой Порше, мой великолепный образчик классики автопрома вдруг оказался разбит в хлам? Даже и говорить об это не хочу…. Но злоба душит!
Два дня я просидел на топчане и успел не только наменять всякого полезного для семьи, но и узнать кое какую инфу от пяти новоприбывших переселенцев в Ковчег, прибывших к нам прошлым днем. Они дали мне наводку на кое-что интересное.
Я уже успел предупредить Артема, моего верного помощника, мгновенно воссиявшего аки миниатюрное солнышко и ринувшегося собираться. Артем мечтал стать боевым волшебником, теперь же был Искателем, что вдохновляло его еще сильнее.
Третьим в моей крохотной команде бы Туффи, один из новеньких, седой мужичонка эльф со странными вислыми ушами, тощей шеей и чересчур широкими плечами. Еще одна жертва дурных поигрушек с конструктором персонажей. Туффи был смешлив и смекалист. Последнее качество быстро позволило ему понять, что профессия Искателя обладает одним несомненным достоинством – можно найти что-то очень стоящее.
Подобрав под себя ноги, я поднялся, шагнул тяжело на землю, закинул на плечо рюкзак, поправил висящий на груди дробовик и взглянул на хлопочущую у дымящегося очага Лесю.
- Так рано? – на меня уставился тревожный взор.
- Раньше уйдем – раньше придем – ответил я – Прощаться не станем.
- Жирчик, ты осторожно там! – умоляюще попросила девушка, и я успокаивающе улыбнулся:
- Геройствовать не будем. Далеко не уйдем.
Два дня покоя завершились. Ночь я провел в объятиях Леси, утро встретил за чашкой рыбной бульона, дождался момента, когда увидел вышедшего из своей палатки Влада, а теперь потопал к нему, одновременно выглядывая Туффи, Артема и Милу.
Девушка-снайпер была нашим сопровождением. Крутой охранницей. Времена нынче неспокойные, рисковать лишний раз не хотелось. Поэтому я с огромным трудом выцарапал Милу из городской бригады защиты. Ей все равно не разрешали стрелять из винтовки, дабы не тратить драгоценные патроны. Подходящих к нам слишком близко монстров убивали вручную и магией. Патроны тратить не позволяли. А что делать? Боеприпасов у нас с гулькин нос. Я сам трижды в день отбрыкивался от вечных просителей «задари патрончик!». Дробовики в городе уже у троих. А патронов нет.
- Дядь Жир! Утро доброе!
- И тебе, Арт. Готов?
- Да! Ну и отлично. Пошли.
- Сейчас! Я только передам Лесе семена!
- Я у Влада.
- Хорошо – крикнул подросток, направляясь к очагу и Лесе – А Влад успел?
- Вроде бы да.
- Успел, успел – ворчливо заметил подошедший Туффи, держа ладони на рукоятях топорика и короткой кирки заткнутых за пояс его старой ватной куртки – Я вчера уже бегал поглядеть. Зверь получился.
- Ну и отлично – улыбнулся я, радуясь, что наш автомеханик уложился в срок. Откладывать вылазку не хотелось.
Дед Федор и так уже ворчал. А что делать? У меня шесть детей и жена! Скоро будет восемь детей! Кто кроме меня позаботится о семье? У Леси и так забот полон рот. Еду готовить, за маленькими приглядывать, одежду шить, грядки поливать…. Ох….
