Так, вдалеке друг от друга, мы добрели до заброшенной Панорамы. За несчастных пару минут плечи свело от напряжения.
— Неприятно, — сказал я. — Откуда они взялись вообще? Легенда какая?
Она ответила:
— До Шторма тут было неописуемо красивое озеро. Его облюбовали амбициозные москвичи с достатком выше среднего, но не элита. Самые отвратительные, алчные, вечно голодные, которым не давало покоя, что элита — не они. Здесь был дачный поселок и поле для гольфа. Когда начался Шторм, что-то случилось, их слило воедино — наиподлейших и наглых жителей столицы, они умерли, но не потеряли способности двигаться, а еще перенесли сюда ментальный отпечаток Москвы, какой ее помнили.
Я мотнул головой.
— Бредово как-то.
— Ага, сюрреализм. Есть объяснение, что мертвяков подчинил какой-то суперпси-мутант, который сидит где-то под землей. Такой… Джабба Хат из «Звездных войн», только еще хуже — купол мозговой ткани, который обосновался в пещере и оттуда дергает за ниточки. В любом случае, мимо мертвяков можно ходить, но с ними нельзя заговаривать и нельзя показывать эмоции. Это как бы проявляет тебя, и тогда мертвяки набрасываются. Но может и ерунда это. — Дара вынула КПК. — Ну вот, мы знаем, где находимся. Остается найти лавку с индикатором и прочертить маршрут к жилищу нашего помощника. Как его зовут?
— Балбес. Адрес вот, — я продиктовал адрес, она записала себе в КПК, потом похлопала по макушке Гудвина.
— Спасибо, друг, ты нас спас. Если встретятся люди, говори, видишь их или нет. Ты ведь меня понимаешь?
— Понимает, — ответил я и направился к раздолбанной панораме.
Это кто ж так Москву не любит-то? Мало того, что разрушили, так еще и вселили в нее кровожадную душу. Ощущение такое, что против нас сейчас даже не мертвяки, а сам город.
Миновав парк, уперлись в относительно целый дом. Некогда на первом этаже были магазины и офисы, а сейчас выбитые стекла хрустели под ногами, помещения были разграблены. Окна уцелели только слева, где виднелась выцветшая надпись:
ТОВАРЫ НА ВСЕ СЛУЧАИ ЖИЗНИ
— То, что нам нужно, — Дара направилась к ступеням, позвонила в колокольчик, прикрепленный к козырьку.
За дверью завозились, скрипнули петли, и высунулся мужчина неопределенного возраста, щекастый, со скошенным подбородком, похожий на крота. Звали его Рэм.
— Вижу человека,
— сказал-подумал Гудвин.
— Это не мертвяк, — проговорил я, отмечая, что тут имена неписей, и мертвецов и, наверное, игроков, — серые. — Здравствуйте, уважаемый Рэм. Есть ли у вас в продаже индикаторы?
— На продажу — тысяча монет, в аренду — сто, но нужен залог, — бесцветно проговорил он, не открывая двери. Осмотрел нас с головы до ног, потом глянул на приборчик, зажатый в руке, и посторонился, настороженно выглядывая на улицу.
Мы очутились в темной, воняющей плесенью комнате с высоченными потолками. Вместо люстры, некогда окруженной лепниной, свисала запыленная лампочка на проводе. На огромном столе под стеклом были разложены пистолеты, револьверы — наименований двадцать — и ножи. Коробки с патронами теснились по краям. Винтовки, карабины, обрезы, висели на стенах. Вдоль стены выстроились застекленные стеллажи, где в беспорядке валялись шприц-тюбики, таблетки от радиации, очки, рыболовные снасти, всевозможные приборы.
— Нам напрокат, на сегодня, и потом еще возьмем на день, — сказал я и вбил координаты магазинчика в КПК.
— Это напрокат не даю. Покупайте. Два? Один? — Рэм нагнулся и достал устройство размером с КПК, похожее на датчик движения. Точно такое было у него, когда он нас встречал. — Пользоваться умеете?
— Умеем, — ответила Дара, приблизилась к Рэму, делая вид, что разглядывает товар на стеллажах, чуть задела его плечом.
Непись оторопел, сглотнул, но сумел сохранить беспристрастный вид. Н-да. Красота и сексуальность спасут если не мир, то женщину в Аномальных землях — уж точно. Интересно, Дара на мутантов умеет влиять?
— Нам нужно на три дня, — проговорила она, пригладила волосы и чуть прикусила губу. Голос ее зазвучал на тон ниже: — Давайте, мы оставим залог, заплатим за два дня, вернем его послезавтра? — она облизнула губу. — Они все равно у вас все больше без дела лежат.
Вот ведь бестия! Что она делает? Хочет, чтоб непись насмерть захлебнулся слюной и все товары из магазина достались нам? И почему именно на три дня? Она уже придумала план и не посоветовалась? С трудом я подавил желание сжать кулаки. Ох и женщина!
— Хорошо, — сухо сказал Рэм, уставившись на ее грудь так, будто это было последнее, что он хотел бы увидеть перед смертью.
— Сейчас я переведу вам залог и двести монет.
Завершив операцию, она шепнула мне на ухо:
— Будешь должен, — повернулась к Рэму: — До свидания, уважаемый, с вами приятно иметь дело!
— Приходите еще! — попросил непись.
На улице я развернул Дару к себе.
— Почему именно три дня? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
Леди Оргазм дернула плечом:
— Сегодня мы как минимум проводим разведку. Завтра у меня рейс — я стюардессой работаю. Если не сегодня, то послезавтра попытаемся что-то сделать. Итого три дня. А жадничать нехорошо, с тебя три сотни.
С трудом подавив злость, я перевел ей деньги за аренду, посчитав, что сотку сверху она заработала. Толковая барышня, прав был Росс. Только очень уж нахальная и корыстная. Росс заверил, что за работу Дара с меня ничего не попросит, но я теперь в этом что-то сомневался.
На КПК ввел координаты нашего местонахождения, затем — адрес Балбеса (оказалось, тот жил относительно недалеко — вблизи Курского вокзала) и, хотя знал, как туда добираться, нажал на «Рекомендуемый маршрут».
Мало ли что, это ведь аномальная Москва, вряд ли она размером с настоящую, скорее всего, в локацию включены только отдельные районы. Так и оказалось. Здесь до вокзала было четыре километра, две станции метро. Странно, но — никаких рекомендаций и передвижений пешком или на транспорте. Дара предвидела мой вопрос и объяснила:
— Тут каждый район как бы сам по себе, там свои правила и своеобразное население, они будто сцепленные пузыри, а добраться можно только на метро. Если своим ходом — будешь бесконечно долго блуждать по району. И еще, Курский — обиталище всевозможных воров и мошенников. Если есть что-то ценное, спрячь подальше, украдут.
Метро было в своем обычном месте — недалеко от парка Победы. Сначала казалось, что оно пустое, но когда мы спустились в переход, он кишел людьми. Точнее — мертвяками, которые сплошным потоком текли навстречу. Я подумал, что они призрачны, как машины на автостраде, и не стал уворачиваться от идущих навстречу. А зря — вполне себе материальные. Тетка с авоськами не прошла сквозь меня, но врезалась тараном и оттеснила к стене, отрезая от спутников. Думал, сейчас развернется и еще авоськой переконтачит, но меня не заметила и потопала прочь.
По стеночке, обходя киоск с газетами, протиснулся к остальным членам команды, и дальше мы двинулись, прижимаясь друг к другу. Гудвин поджимал железный хвост и вертел головой, его страх передавался мне. Наверное, так же чувствует себя партизан, залегший под кустом, когда вокруг кишат враги.
Метро здесь было бесплатным, турникеты распахнулись, и мы ступили на эскалатор. Дара нащупала мою ладонь, сжала. Киллерша дрожала, хотя держалась отстраненно. На встречном эскалаторе стояли на первый взгляд живые люди, одетые, как простые москвичи. Вот коротко стриженная девушка с проколотой бровью и носом, вот обнимающаяся пара, представительный мужчина с кейсом, в пиджаке, в окружении мордоворотов — видимо, телохранителей. А индикатор показывал, что в метро сейчас вообще нет людей, кроме нас двоих! Из глаз мертвяков выглядывало алчное, вечно голодное существо, присматривало новую жертву, чтобы присвоить, включить в себя. Взгляд забирался в самую душу, сердце частило, а лоб покрывался испариной. Украдкой я вытирал пот и изо всех сил держался, чтоб не дернуться, не обернуться нервно. Дара тоже была напряжена. Гудвину приходилось труднее всех: он видел не людей, а клубящееся нечто, темные сгустки, ожидающие, когда мы промахнемся.
До чего же длинный эскалатор! Хочется скорее сбежать вниз, но впереди — спины, спины, спины.
Наконец оказались на станции. КПК пискнул. Я дернулся, отстегнул его от пояса, прочел сообщение Дары:
«Не разговаривай со мной. В электричках бывают провокаторы — не реагируй».
Толпа внесла нас в вагон, стиснула со всех сторон. На следующей станции половина мертвяков вышла. Зато появилась подволакивающая ногу бомжиха — с обвислыми до самых плеч сизыми брылами, носом-картошкой с сетью капилляров на лице.
