Выскочив наружу, она скрылась моментально.
— А когда это я свои желания озвучивал?
Это ведь было лишь мысленно и то, ненароком подумано. Неужели они все же умеют читать мысли?!
«Прости меня Мавка, Надя, Люба и та третья, имя которой я забыл, я не специально, при виде вас, мое воображение само собой активизируется, и я не могу себя удержать, понимаете? Я подросток, которому надо о таком думать, ведь как не посмотри, а если бы я о таком не думал, то давно бы сменил свою ориентацию. Это все гормоны! Да они!»
Мысленная исповедь, которая улетала в никуда. Если подумать в другом ключе, то снять с меня ошейник, может значить добрую волю. Меня тип, приняли за своего? Закорешился с лесной братвой уже на второй день, что же произойдет на тридцатый?
Ах, как прекрасен этот мир, когда на меня не охотятся, не пытаются напомнить о старых временах и не докапываются до моего веса.
Кстати о нём, я ведь должен был немного похудеть. Так ведь и работает да? Ростового зеркала тут не было, и оценить себя в полном объеме меня мог разве что другой человек.
— Ну вот, руки похудели, — те вроде как стали тоньше…
Нет, они скорее исхудали. С меня так часто срывали кожу, ничего удивительного, что немного жирка выпало. Он вообще может выпасть? Я раньше, когда был младше, всегда думал, что жир именно что срезают вместе с кожей. Есть же обвисшие бока, их и срезает хирург или ещё кто. Теперь то я знаю, что жир откачивают. Если его слишком много, то кожа не успеет стянуться и обвиснет, придется делать ещё одну операцию. Это неприятно. Чем больше я узнавал, тем хуже становилось.
Кто бы что не говорил, а на дворе и вправду становиться холоднее. Ветер, меж деревьев как бы отсутствует и воздух никто не трогает, но даже так. Градусов пятнадцать уже есть. С тем что недавно было под двадцать пять.
Я не понял, почему тут начинается зима, а листья обычных деревьев даже не начали желтеть? Может это такое лето прохладное? Или деревья-мутанты?
Поле, на котором уже давно не должны расти цветы, было все так же усажено ими. Словно кто-то заново сажал все назад.
В нем, как вчера, возможно, как и позавчера и ещё раньше, сидела девушка Люба. Сама как тот цвет, который хочется сорвать самому.
— Ты пришёл, да только несколько поздно, не находишь?
— Я не виновен, это из-за завтрака, — неловко улыбнувшись, я почесал голову. Было стыдно перед такой девушкой опаздывать.
— Ещё час и настанет ужин, что же это был за завтрак такой? — она сорвала один цветок и начала плести его со вторым.
По тону, можно было догадаться, «кто-то* недозволен недовольна. Неужели меня не хотели делить с другой? А это неожиданно греет душу. Приятно такое ощущать.
— Так, мне отраву подложили, думал там и отдам богу душу.
— Нет, ещё рано тебе ему что-то отдавать, — покачав головой, её глаза с переменным успехом метались то ко мне, то к венку. — Неужели только из-за этого, тебя так долго не было?
— Ну, на самом деле, после того, как я пришел в себя, мне ещё сказку немного рассказали…
Послушался топот ног, меня крепко взяли за плечи и прямо в нос спросили.
— Она далеко зашла? Как много?!
— Да не то, чтобы далеко… До момента, где фигура отнесла девочку спать и пожелала ей увидеть кошмары, на этом мы несколько повздорили, я думаю, что она исказила сказку и на самом деле, там должно быть по-другому.
— Понятно, — хватка ослабла, а я с выпученными глазами никак не мог договориться, чтобы те не двигались. Что за резкий поток?
— А.
Ну вот и всё, ребята. Так в жизни и случается, ты начинаешь говорить и миг, ты уже не можешь слово сочинить. Кивнув, мне захотелось принять успокоительное. Сердце от таких плясок в ближайшем времени точно остановиться.
— Тогда сегодня, я не буду тебе ничего рассказывать, идём, присядешь, — Люба прошла четыре шага и уселась в нагретое место, как курица, которая высиживает яйцо.
— Ага, — тупо согласившись, подошел к ней ближе и сел в метре от неё.
— Чего так далеко? Ближе, я не кусаюсь, — ну, теперь то я не могу, так сказать. Подсел я значит намного ближе, как она села вот вплотную, да так, что плечами мы сливались. Почти одно целое.
«Какие странные аллегории в ум приходят.»
— Так, подожди, что там с той сказкой? Он и вправду сказал те слова?
— В общем, да, хоть это и было очень грубо сказано, он бы скорее действовал несколько тоньше, — я приоткрыл рот. Как бы я не хотел, а все не так. — ладно, давай продолжим нашу работу, по созданию тёплых отношений, — меня словно и не видели. — сегодня, давай поговорим о любви.
— Любовь?
— Нет, не мое имя, о таком чувстве, знаешь его?
— А, ну… немного, — смутиться рядом с ней было легче легкого. Что не скажи, а пахнет она приятно, да и лицо милое.
— Ещё бы, ты ведь любишь ту свою беловласку, а вот мне, полюбить кого-то очень сложно, подозреваю, что это из-за того, что тут лишь трупы да мои сёстры, выбор невелик… — повеяло грустью и охуенной порцией непонимания от меня.
— Ты это о чём? Я её не люблю, ты ошиблась, — и вот, на меня соизволили посмотреть. Люба медленно повернула голову и недоумевающе спросила.
— Нет же, — ой, не спросила. — ты явно её очень сильно любишь, это же очевидно.
— Нет, твои выводы ложны, — отмел я её слова.
Тоже мне, «любовь», когда это я…
— Ты ведь спасал её, был к ней добр, всегда о ней заботился, в конце концов подарки делал, может ты этого ещё не осознал, но она тебе нравиться, — мне на плечо опустилась одинокая и хрупкая рука. — это естественно, я понимаю, ты ведь был один, а она стала твоим первым компаньоном, такое случается.
— Ты ведь шутишь, да? Это все один большой пранк или что-то вроде того?
Я не хотел ссориться с ней. Она была добра и только из-за такой мелочи мне не хотелось рушить наши отношения.
— Нет, я говорю чистую правду, и ты это знаешь, я просто хочу тебе помочь, — глаза, которые вызывают у меня лишь рвотный рефлекс. Когда тебе начинают сочувствовать, ты не можешь принять такую помощь. От неё отмахиваются как от чего-то плохого. Я же вопреки себе, попытаюсь выслушать.
— Подожди, я тебе со всей ответственность говорю, я не люблю Алису, никак, вообще, — в моих глазах, должна быть стальная уверенность. Да только улыбка на глазах у Любы была вовсе не добрая.
— Хорошо-хорошо, скоро ты примешь это, я просто подожду.
— Пф, можешь ждать хоть до скончания веков, мое мнение не измениться, — она закивала, «соглашаясь» со мной. Как мило.
Не было ещё такого момента, где я говорил, что люблю её.
— Я не хочу с тобой впадать в однобокую дискуссию, поэтому просто спрошу, можешь не отвечать, — ого, как же, наши мысли сошлись хоть в чем-то. — зачем ты все время ведёшь её за собой? Вот, можешь не отвечать.
«Да потому что без неё я бы умер три раза!!!» Это легко понять и сложно сказать. Уверен, Алиса чувствует себя использованной куклой, как в том логове гильдии воров. Она не считает меня хорошим, не считает, что я поступаю правильно. Меня ненавидят. Как я, блять, тут должен влюбиться?!
— Любовь страшная сила, — а вот Люба видимо даже не задумывается над такими мелочами.
Я молчал, отчего её улыбка становилась всё больше и больше. Чеширский кот сидит в сторонке и мелко вздрагивает всем телом, когда видит её.
«Любовь и вправду страшная…»
Как бы так не случилось, что мне пришлось бы экстренно ретироваться с этого места.
— Думай как хочешь, — словно я дал добро, после моих слов Люба взорвалась, всякими радостными «Ох» и «Ах».
— А какая любовь, вот это я понимаю, вместе прошли невзгоды и ваши узы окрепли, а теперь в момент спокойствия, ваша страсть начала пробуждаться.
Её пляска фантазией мне как-то не нравились. Впрочем, она меня не травит, не насмехается, просто придумала мне пару. Мне от этого не должно быть, ни холодно, ни жарко.
— Ну всё, хватит, давай сменим тему, — устало вздохнув, я предложил не докучать мне, бесполезными словами, которые совсем не действуют на меня.
