— Ну, ёпт, мне не нужна помощь, я сам умею штанишки надевать, — сказал Дикарев и пошёл к отсекам.
Взяв из первого отсека контейнер, Дмитрий обнаружил внутри него оранжевую футболку, такого же цвета штаны, комплект белых носков с трусами, запаянные в пластик и лёгкие кеды. Быстро надев на себя одежду, он подошёл ко второму. В отсеке стоял поднос с разным непонятным содержимым. Взяв его в руки, мужчина аккуратно обошёл робота и направился к ряду кресел со столиками. Усевшись поудобнее, он принялся рассматривать содержимое. Тем временем робот развернулся, подошёл ближе, чуть склонился, уставившись на него своей пустой головой.
— Тебя здесь не кормят? Угощайся, мне этого дерьма не жалко.
На вопрос никто не ответил и он начал перебирать содержимое, состоящее, как сказал голос, из «питательных веществ». Первым в руки Дмитрий взял вакуумный пластиковый пакет серого цвета, напоминающий обычный пакетик майонеза, но без привычного колпачка-дозатора, с риской в верхней части, для возможности оторвать уголок. Покрутив его в руках и не обнаружив никаких поясняющих надписей, кроме непонятного «ПМ-1», вскрыл упаковку, выдавил на палец немного серой массы и попробовал её на вкус. Масса бала практически безвкусной, но отдалённо чувствовался лёгкий привкус металла. Отложив её в сторону, он взял в руки один из двух одинаковых батончиков, похожих по форме на глазированные сырки, похожие на те, которые выдали арестантам в камере перед его переводом сюда. Цвет упаковки, как и у пакета, был серым, надпись гласила «ПО-1», вскрыв один из «сырков» и откусив кусочек, напоминавший по вкусу сырое тесто, также отложил его в сторону. Следующим на очереди была пластиковая бутылка с прозрачным содержимым, которое оказалось обычной водой. Остался последний неизученный контейнер, размером чуть меньше пачки сигарет, в нём Дмитрий увидел горсть различных цветов и размеров таблеток без каких-либо пояснительных надписей и со словами: «Эх, была не была», — решил с них и начать поглощать «питательные вещества». Приём пищи занял несколько минут, после чего, запив все водой, он развалился в кресле, уставившись на робота, который, в свою очередь, неотрывно «пялился» на него.
— ...0:05, 0:04, 0:03, 0:02, 0:01 Осужденный Дикарев, в ближайшие несколько дней Вы можете почувствовать лёгкое недомогание, головную боль, повышение температуры тела, затруднённое дыхание, пропажу вкуса и обоняния, кашель, заложенность носа, головокружение, тошноту, боль в мышцах и суставах. Это нормальная реакция организма, строго принимайте все питательные вещества и медикаменты, совершайте меньше движений и употребляйте больше воды, а также соблюдайте все дальнейшие инструкции.
После продолжительной механической речи, на несколько минут Дмитрий остался в полной тишине, ожидая этих дальнейших инструкций.
— Следуйте в сектор D, палата № 5.
На противоположной стене от дверей, где стояли роботы, загорелось табло с буквой D, и дверь открылась. Дмитрий поднялся со своего места и направился в новый отсек, робот, топая железными ногами по металлическому полу, последовал за ним. За дверью оказался длинный коридор, по стенам которого было расположено множество дверей. Пройдя несколько десятков метров, он увидел над очередной дверью табло с цифрой 5.
Дверь медленно задвинулась, выходя из ниши в стене и отсекая за спиной Дмитрия коридор с сопровождавшим его молчаливым роботом. Помещение не имело ничего общего с процедурным отсеком и, уж тем более, видимой ранее камерой, да и назвать её камерой было никак нельзя. Эта комната скорее напоминала больничную палату, для каких-нибудь VIP персон. Белые стены, были отделаны средней жёсткости материалом, на ощупь похожим на кожу, переходившим ближе к потолку в другой материал, больше всего походивший на пластик. Шесть одноярусных кроватей стояли рядами. Между каждой парой находилась двойная тумба, разделяя их между собой. Основной потолок был скрыт подвесным металлическим фальш листом, за которым, по-видимому, были скрыты коммуникации. Шесть рядов светодиодных лент, над каждой кроватью, давали яркое и ровное освещение, не позволяющее теням мешаться под ногами. Но во всем этом как раз и не было ничего удивительного в сравнении с тем, что бросалось в глаза в первую очередь. В палате были окна... ОКНА?... Вот это точно никак не укладывалось в голове, ведь заключенные находились, как минимум, на глубине не менее десятка метров под землёй. Как такое вообще возможно?
За белым, на первый взгляд обычным, пластиковым окном виднелся сад или сквер. Солнце ярко светило и на деревьях уже начинали распускаться почки. " Шикарная погода!" — подумал Дмитрий. Когда он в последний раз был на улице, зима только начинала вступать в свои права. Хоть и по слухам, доходившим в тюрьму, где он дожидался приговора суда, она так в свои законные права толком и не вступила, Дикарев сумел ощутить на себе холод в полной мере. За норовистый и строптивый нрав он получил перевод в камеру с разбитым стеклом, где пришлось, так сказать, «одолжить» у одного из сокамерников ненужную ему, по мнению Дмитрия, подушку, чтобы ею хоть как-то уменьшить сквозняк. Вообще холод и сырость он не просто не любил, скорее более уместно применить слово ненавидел, хотя все зависело от того, где именно они «встречались» и при каких обстоятельствах. Сейчас же за окном была настоящая весна. Дмитрий сжал челюсти до скрипа, нестерпимо захотелось на волю, в свой город.
Промелькнувшие воспоминания о его огромном доме, нескольких, действительно надежных друзьях, «подогревавших» его все те полгода, которые он провел в СИЗО, огромных счетах в разных банках родной страны и нескольких за границей, плавно сменились осознанием того, что теперь все это где-то далеко и ему, в который раз, придется снова начинать всё с чистого листа.
Дальняя стена была оборудована крепившимся к ней длинным столом с закругленными углами. Над ним располагались отсеки подобные тем, в которых он получал еду и одежду. Под столом, на равном расстоянии друг от друга, к полу крепились пять барных стульев без спинки с круглыми сиденьями, обитыми красным материалом. Чуть правее стола он увидел дверь, самую обычную, с ручкой и петлями. Закончив осмотр помещения, Дмитрий заметил пристальный взгляд одного из обитателей палаты, развалившегося полусидя на самой дальней кровати, стоявшей у стены. Его чуть смуглая кожа, говорила о явной принадлежности арестанта к Кавказским кровям, а «орлиный нос», хищно нацеленный на него, ещё больше убеждал в этом. Некогда чёрные волосы обильно покрывала седина, на лбу виднелись глубокие морщины. Соседняя кровать была пуста, но явно кем-то занималась относительно недавно. На следующей кровати кто-то спал, подогнув ноги к животу и накрывшись с головой одеялом. Остальные кровати были пусты. Через несколько мгновений, за видимой ранее дверью, послышался слив воды и из соседнего помещения вышел среднего роста, худощавый человек, с всклокоченными волосами.
Подтянув штаны, он скорчил лицо, прищурив один глаз и начал вытирать о них же свои руки. Майки на нём не было, а голый торс был обильно покрыт разнообразными татуировками, большая часть которых была очень плохо видна. Похоже, все это «искусство» было набито очень давно и явно непрофессиональной рукой. Никакого общего стиля, иконы соседствовали рядом с розами, ножами и какими-то надписями.
«Ну что за дебил?» — подумал Дикарев — спереди он хотя бы видел, что ему «малюют», что же тогда у него на спине...
От размышлений его отвлек резкий, немного гнусавый голос любителя непрофессиональных художеств.
— Это что за пассажира привела к нам в дом судьба-злодейка? — неспешным шагом, чуть раскачиваясь, он направился к Дмитрию. — Да ты не менжуйся, проходи, мы же народ гостеприимный.
Дикий, давненько не сталкивающийся с наглостью по отношению к себе, а в обычной жизни, за много лет сам привыкший к повелительному тону и к тому, что в любой ситуации именно он решает, каким образом будет строиться разговор, немного «обалдел», но, быстро взяв себя в руки, все же решил подыграть.
