— Ну, надписи разные появляются над головами, — начал перечислять я. — Комната ещё какая-то. Меня там сфотографировали вроде как для уголовного дела. Просили выбрать имя и игровой класс. Как в компьютерной игре.
— Любопытно. Как чувствуете себя, кстати, когда видите эти галлюцинации? Голова не болит? Не кружится? — заботливо спросил он.
— Да вроде нет, — осторожно ответил я, припоминая эти события.
— Ну и отлично. А что до галлюцинаций — так это абсолютно нормально, — развел руками психиатр. — Все мы немного того. Не в своем уме, — он покрутил пальцем у виска, наглядно демонстрируя недалёкие умственные способности населения:
— Так что же, это повод каждого гражданина в психушке задерживать? Тогда вся страна будет на государственном обеспечении. Как, кстати, ваша новая татуировка? Не беспокоит? А то эти ваши прыжки по мусорным бакам…. От антисанитарии хорошего мало. Дайте я посмотрю.
Я настолько офигел от услышанного, что, не задумываясь о происходящем, протянул ему руку. Доктор с интересом принялся рассматривать рисунок.
— Ага, прижилась, — удовлетворенно отметил он, записывая что-то на листе. — Это хорошо. Так и запишем…
— Вы… что несёте? — начал было возмущаться я. — Как эта татуировка, сделанная хрен пойми кем, связана с моими галлюцинациями?
— Не хрен пойми кем, а Гаитянином, — поправил меня доктор. — Он лучший мастер в городе. А эта татуировка позволяет вам вступить в особое общество. И для начала, так сказать, принять участие в простой народной забаве: охоте.
— На кого? — уточнил я.
— На самого хитрого, хищного и опасного зверя. На человека, мой друг, — хитро ответил доктор, и тут же поправился, — Ну, не совсем на людей. Много кто маскируется под людской личиной, хотя людьми их назвать сложно.
— Поясните, — осторожно попросил я.
— Вы ведь уже видите, что не все люди вокруг нас имеют отношение к человеческим индивидам, — хитро прищурился доктор. — В этом заведении и подавно. Тут существ на один квадратный метр больше, чем мух на брошенном на свалке трупе.
— Не понимаю, — по спине пробежал холодок. — Я ведь отравился чем-то на том мусорном заводе. Надышался и теперь мне кажется…
— У вас есть уникальная возможность видеть мир таким каковым он является. Все сущее видится вам без масок. Их внутренний мир вывернут наизнанку и предстает пред вами во всей красе. Точнее, во всей своей уродливой реальности.
— И что в этом хорошего?
— Вы можете очищать мир от вырожденцев без моральных терзаний. Ведь сущность этих личностей для вас не секрет.
— Я пас, спасибо, — ответил я, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки. Видимо, этот доктор сам того… переработал. Вот чердак у него и стал подтекать. Проще говоря, тронулся умом.
— Вы совсем не поняли, юноша, — принялся терпеливо объяснять доктор. — Вы должен делать все, что я скажу. Потому что именно это единственный шанс выжить. Хотя нет, — он картинно стукнул себя по лбу, — Есть альтернативы. Например, попасть в городской морг, если откажетесь. Или остаться здесь. Но сразу предупреждаю: в этих стенах вам не очень понравится. Вы познаете на себе, так сказать, всю мощь карательной психиатрии. До полугода на аминазине, и поверьте — после такого лечения, говорить о странных галлюцинациях да существах уже не захочется. К слову, о вашей новой роли.
Он открыл верхний ящик стола, достал запечатанную колоду карт, и продолжил их передо мной на стол:
— Вот, держите. Инициацию вы прошли. Причем успешно. Сами усомнились в своем психическом здоровье, что редкость. Психологическая устойчивость у вас на максимуме, парень. Это…. Достойно.
Последнюю фразу он протянул с неким уважением.
— Теперь откройте эту колоду и посмотрите на карты.
Я смерил доктора долгим внимательным взглядом, но не увидел издевки. Он был серьезен. Послушно распаковал коробку, что делает эта карта.
«Вы получили стартовый набор новичка.
Количество заклинаний в наборе: 30.
Количество карт оружейных комплектов: 2».
— Гаррота, — прочитал я описание на пластиковом прямоугольнике, на котором была изображена удавка, которую держала рука в черной перчатке. — С вероятностью 50 % убьет противника, на которого было обращено заклинание.
Серия приемов: карта возвращается в колоду игрока.
— Чудны дела, — я оторвал взгляд от карты и с удивлением посмотрел на психиатра. — Доктор, можно полюбопытствовать? Что за хуйня тут творится?
Лицо доктора презрительно скривилось:
— Будем считать это социальным экспериментом, — спокойно ответил врач. — Из убийц, садистов, хулиганов, мошенников, отморозков и прочих отбросов общества была добровольно — принудительно создана фокус — группа. С татуировочной краской в организм был введено вещество, которое воздействует на участки коры головного мозга, вызывая выброс особых комбинаций гормонов. Они позволяют расширить сознание.
При упоминании вируса в краске я закатал рукав рубашки, с ужасом глядя на татуировку:
— Что за нах…
— И хватит сквернословить, — живо перебил меня доктор. — Я этого не люблю. Будешь ещё ругаться матом — позову Гену, и он обучит тебя манерам. Все понял?
Я кивнул.
— Ладно. Пропущу все умные слова, потому что ты все равно их не поймёшь, и объясню простым понятным тебе языком: в краске содержится вирус, который меняет тебя. Вызывает необратимые изменения в мозгу.
Слово «необратимые» коротнуло меня знатно. Если эта необратимость заключается только в галюнах — ещё половина беды. А ну как эти изменения остальной организм затронут? Стану овощем — и привет.
— На этот счёт можешь не переживать, — успокоил меня доктор, и я аж вздрогнул от неожиданности: этот ебаный колдун ещё и мысли читать умеет?
— Эти изменения, что коснулись и глубоко изменили тебя, не очень будут мешать тебе в дальнейшей жизни. Если ты будешь следовать нехитрым правилам. Даже наоборот: в какой-то мере, сделают лучше. Тебя ждут великие дела. Например, классовое задание. Оно же на время, да? — и дождавшись моего утвердительного кивка, доктор продолжил: — На твоём месте, я бы бросил все силы на его выполнение.
— А если не успею? — полюбопытствовал я, перетасовывая колоду в руках.
Доктор поморщился:
— Как бы тебе объяснить более доходчиво…. Система не любит тех, кто отказывается от выполнения заданий, либо не выполняет их за отведенное время. Идём. Кое-что тебе покажу.
Алексей Иванович встал со стула и поманил меня за собой. Я лишь пожал плечами и направился следом за ним. Что-то мне подсказывало, что информацией он поделиться полезной.
В коридоре, прямо у двери в кабинет, нас ожидал Гена. Он застыл в позе статуи на диванчике. Скрестив руки на груди, не шевелясь и даже не моргая. Щелчок замка вывел его из этого состояния анабиоза. Мужик вздрогнул и внимательно посмотрел на доктора, словно ожидая дальнейших распоряжений.
— Отдыхай, Гена, — улыбнулся врач. — Мы мило побеседовали с юношей. Он не желает никому причинять вреда. Идёмте за мной, молодой человек.
Я не стал спорить и покорно побрел следом за доктором по коридорам больницы. На обитателей этого места я решил больше не засматриваться. Жутковато все же.
— Лёгкие пути не для тебя? — не оборачиваясь, спросил доктор.
— О чем вы? — не понял я.
Глава 7 Десятый пациент
— О колоде. Видишь ли, в чем дело… — доктор на мгновение сделал вид, что задумался, — колода отступника в основном состоит из карт других классов. А победа в партии строится на комбинациях карт. Понимаешь?
— Пока не совсем.
— Игрок должен использовать карты в строгой последовательности, чтобы одержать победу в партии. Чем длиннее серия, тем лучше. У тебя же будут карты разных классов. Всегда. Нужно разобраться во всех аспектах игры, чтобы правильно разложить карты в партии.
