Когда после очередного удара меча впереди показался тусклый свет, мы вырезали огромную дверь, выбежали из-под очередного обстрела ядовитыми плевками и устало попадали. Трясло всех. Мышцы желудка стянуло в спазме. Мозг дергал за нужные нитки, не понимал почему не следует естественная реакция, ему не объяснишь, что мы в виртуале.
— Я убью его! — прохрипел Артур.
— Кого? — еле слышно спросила Завеса.
— Безумного бога. Он не должен существовать. Я убью его.
Мы не стали спорить или сомневаться в словах паладина. Будет возможность — убьем. Нет — вернемся позже. Приоритет на мертвом боге. А там глядишь уже вся жизнь поменяется, и вообще не до этого будет.
— У меня безумие на пятидесяти, — доложился я.
— Шестьдесят девять, — сказал Тихон.
— Семьдесят восемь, — сообщила Завеса.
— Девяносто два, — еле слышно проговорил Жора, севшим голосом.
— Восемьдесят восемь, — вздохнув, заявила Мегида.
— Восемьдесят пять, — последней довела информацию Лея.
— Плохи наши дела, — подвел я неутешительный итог, заглядывая в глаза сокланам, а ну как там уже поселился нездоровый блеск. И точно, Жора выглядел ужасно, чуть ли не позеленел. Зато трезвый.
— А ты же вроде прикладывался к бутылке? — прищурился я.
— От увиденного трезвеешь мгновенно, — пожаловался картмастер.
— Так, нужна смирительная рубашка, — попытался пошутить я.
— Да иди ты! — начал заводиться пиксель. В обычной ситуации он нормально реагирует на любые подколки. Похоже, безумие, сильно обостряет восприятие.
— Ладно, собрались! У меня жреческое предчувствие, что вот это всё, — я обвел руками творящийся вокруг Ад, — последняя надежда Спящего. Жест отчаяния. Выйдем отсюда, и ему крышка.
— Он опять отхилиться, — едва сдерживая рык, заметил Артур.
— Плевать! — отмахнулся я. — Он успеет максимум один круг каста сделать. Отобьем массовую атаку и ему крышка. А, может, и до этого не дойдёт. Я кое-что придумал. надо будет опробовать. Если я прав, мы его закошмарим, а не он нас.
Мы встали и побежали, не обращая внимания на страшные декорации вокруг. Мимо огромных грудей, брызжущих молоком, и младенцев, насмерть дерущихся за них. Мимо скелетов, играющих в конструктор человека. Мимо горы сала с руками, что поедала бегающих вокруг мутантов, и постоянно пухла, но продолжал жрать, еще больше увеличиваясь, и заполоняя своими складками все больше места.
Бежали пока не уперлись в высокие холмы, состоящие из сросшихся залежей внутренних органов, затянутых сетью сосудов и капилляров. Сквозь них вел прямой круглый тоннель, похожий, на большую трахею метров сто в длину. Мы переглянулись. Делать нечего, придется идти.
Обновили бафы на скорость, и помчались. Поверхность под подошвой чуть пружинила, но не скользила. Я обернулся.
— Быстрее! — заорал во все горло.
Стенки сзади начали смыкаться. С боков, сверху и снизу стали выскакивать шипы, заставляя нас пригибаться, петлять и перепрыгивать. Выход уже рядом. Надо лишь немного поднажать.
Жора как самый быстрый уже вылетел. Следом выскочил Тихон. Мы с Артуром бежали на ровне. Очередной шип появился слишком быстро, я вильнул, но мне в спину врезался кто-то из девчонок. Выправить баланс уже не получилось, центр тяжести слишком резко наклонился вперед, и я упал, покатившись.
Оказалось, меня сбила Лея. Я заметил, что она начала замедляться, чтобы помочь мне подняться.
— Беги, дура! — заорал я по мыслеречи. И как только вспомнил про обручалку. Начавшая разворот девушка, снова рванула вперед.
Я пытался подняться, но уже слышал, что стенки сзади смыкаются, выталкиваемый поток воздуха, чуть подвинул меня вперед, и в этот миг плечо прострелило болью. А затем еще сильнее, когда прошившая лопатку насквозь альпинистская стрела выпустила ножки. Меня очень резко дернуло вперед.
Стенки тоннеля сомкнулись с хлопком, а я упал на землю. Оказалось, конец веревки из стрелы был примотан к посоху Мегиды, и она дернула меня с помощью своего навыка. А эта парочка хорошо спелась. Когда-то ведь успели отработать такой механизм эвакуации соклана.
Стрелу вырвали. Лея меня отхилила.
— Ребят, — обеспокоенно окликнула всех Завеса. — У нас проблема.
Жора покачивался стоя на месте. Его руки непроизвольно сжимались и разжимались. Он наклонял голову, как бы вкручивая её вперед и влево. Лепетал что-то нечленораздельное.
— Девять. Гуд. Соболь. Я им говорил. Швырк твою в распень! Гордость. Всё сила их могучего банана!
Мы замерли, опасаясь приближаться, а картмастер казалось нас и не замечал.
— Жо-о-ор! — окликнула его Мегида чуть не плача. — Жорочка, милый.
Картмастер резко обернулся. Зрачки его пульсировали сужаясь и расширяясь. Из уголка рта обильно потекла слюна. Он дернул головой, а потом зарычал как зверь, так широко раскрыв пасть, что челюсть со щелчком выскочила из пазов.
Глава 7
Спокойствие, только спокойствие
Жора скачками как зверь ринулся в нашу сторону. Выглядело это ужасно. Видеть в таком состоянии соклана отвратительно. Знать, что он при этом сейчас наброситься на тебя еще хуже.
Колыбельная на него не прошла.
— Сейф! — обернулся я на Артура.
Тот секунду выждал, прицеливаясь и скастовал. Жора оказался заперт в стальной темнице. Начал стучать руками и, судя по всему, головой, раз ХП от каждого удара проседало. Приглушенный рык разрывал нам сердце. Прости, приятель. Это жестокая игра.
— Тихон, есть стрелы со снотворным? — обратился я к лучнику. Он лишь кивнул, потом долго рылся в инвентаре, всё-таки вещь редкая из категории «на всякий случай». Вытащил белый пузырек, словно молоком наполненный,и смазал в нем небольшую стрелу без наконечника, просто заточенное древко.
Щит развеялся, и Жора взмыл вверх, там стрелок его и подловил, угодив в шею. Картмастер шмякнулся о землю, пытался брыкаться, это походило на предсмертные судороги. Лея кинула на него Лечение. Наконец, пиксель затих, лишь сонно порыкивал.
Мегида шумно вздохнула, не позволяя себе разреветься. Взгляд её стал жестким, но как-то по-детски, что ли. Когда ребенок что-то для себя решает, и в тот миг он готов даже умереть, отстаивая собственные идеалы, или хуже того, отказаться ради них от компьютера и планшета, но проходит час, и он забывает о своём судьбоносном выборе, прервавшись на просмотр мультфильма.
Зелье будет работать чуть меньше десяти минут. Вариантов не особо много, мы соорудили носилки из костей и кожи, которых вокруг было в избытке любых видов, и пошли дальше.
— Когда безумие скакнет до девяносто восьми, предупреждайте, — дал я новую вводную.
Вскоре мы увидели море. Но никакой воды там не было. На берег накатывала сплошная волна совокупляющихся тел. Вместо шума прибоя доносились вожделенные стоны.
— Океан разврата, — сплюнул Праведник, залившись краской.
Местный чайки больше походили на гарпий, красивые голые женщины, но с птичьими клювами. Вместо привычного чаечьего гомона они исторгали ругательства.
— Шлюха!
— Стерва!
— Прошмандовка!
Но самым частым было все же первое. Если они вдруг видели на ком-то из сплошной волны грязное белье, то тут же набрасывались на этого человека и рвали его на части. О чистоте перьев они не заботились, поэтому почти все были покрыты розово-черным налетом засохшей крови.
Здесь же стоял «маяк» — башня, слепленная из обнаженных тел. Возле нее бродил смотритель и, увидев след трупного разложения, он безжалостно срезал кусок и, отчекрыжив с тела, выброшенного на берег, пришивал свежий.
Конечно, «чайки» нас заметили и, поливая ругательствами, принялись метать перья. Вонзались они в землю вокруг словно полноценные метательные ножи. Стоял звон от попаданий в щит Артура. Тихон открыл огонь на подавление обычными стрелами, стараясь не столько попасть, сколько просто разогнать летающих бестий и не дать им прицелиться.
Стоило отбежать шагов на триста, как гарпии потеряли к нам интерес, а мы стали вытаскивать безумно острые перья из тела и брони. Я, например, оказался особо везуч, четыре штуки словил в одну и ту же руку, прикрывая голову.
