ко мне присоединилась Юн, лицо которой было опухшее от слёз, а водостойкий макияж уже сдавал свои позиции.
Сев рядом, она обняла меня и, уткнувшись лицом мне в плечо, вновь тихо заплакала.
— Ненавижу этот город и людей в нем, — практически шёпотом произносила она слова. — Ты спас тысячи жизней. Без сна и отдыха зачищал врата, чтоб этим неблагодарным людишкам ничего не угрожало. А они. Они обвиняют тебя в том, в чём виноваты многие, но не ты в частности. Почему они не обвиняют Арканов, которые распускают кланы и не хотят их защищать? Почему для них, они не причем? Ты сделал всё что мог. А они взорвали Ти и Эри. Они желают им смерти Хён. Они ждут и жаждут таких новостей. Они хотят нашей смерти. Я боюсь Хён. Я боюсь за всех нас.
Мои зубы сжались до скрипа, после чего я сильней прижал к себе Юн, и произнёс:
— Я не знаю, почему всё так. Но одно знаю точно. Я не позволю такому повториться.
Юн всхлипнула и, подняв лицо, положила его мне на плечо, а я почувствовал на своей шее, горячие капли слёз, а через какое-то продолжительное время к нам вышел врач, и сообщил.
Эри переведена в бокс, а операция Ти пока ещё продолжается, но самое страшное позади, и вскоре она также будет переведена в палату реанимации к Эри. Где они и останутся под постоянным наблюдением врачей. Так что нам можно пока ехать домой, а врач позвонит нам, когда операция Тиен подойдёт к концу, а завтра их можно будет навестить.
Понимая, что просто сидеть в приёмном покое нет смысла, мы попрощались с врачом и отправились на выход из больницы, где нас должна была ждать машина, выданная нам федерацией.
Выйдя в центральную дверь госпиталя, где-то вдали послышались отдалённые щелчки фотоаппаратов, а секретарь мистера Бо вылез из машины и открыл нам заднюю дверь тонированного внедорожника.
Однако стоило нам только спуститься по ступеням, и направится к припаркованному в стороне джипу, как из-за будки контрольно пропускного пункта госпиталя со шлагбаумом выбежал молодой парень и средних лет женина и швырнули в нас чем-то на подобии мячей чуть меньше в диаметре, чем волейболы мяч.
Схватив Юн, я вместе с ней отскочил в сторону, а то, что в нас бросили, пролетело рядом и, падая на асфальт, лопалось, окатывая все вокруг красными брызгами, в том числе и нас.
— Убийцы! — вопила женщина во всё горло. — На вас кровь всех убитых невинных людей.
Парень же хотел кинуть ещё шаров с красной краской, но перед ним появились два гнома и, ударив перед ними щитами смыкая их, только от этого повалили их на землю, под истошный визг женщины:
— Убивают! Спасите! Нет, помогите! Он и нас хочет убить.
Я же хотел отстраниться от Юни направится к этим людям, которые верещали о помощи, пятясь на жопах от стоявших неподвижно гномов, под десятки щелчков фотоаппаратов появившихся отовсюду журналистов.
Однако Юн удержала меня, стирая рукавом кофты красную краску, которая попала ей на лицо, и потянула к машине.
— Не надо Хён, — тянула она меня за собой. — Будет только хуже.
Я сжал зубы и, кинув взгляд полный ненависти в людей которые посмели такое вытворять, вместе с Юн быстро дошёл до внедорожника и под взгляд бледного как мел клерка федерации Арканов, помог забраться в салон Юн после чего залез и сам, а мои гномы исчезли словно их и не было вовсе.
Машина трогалась с места, а возмутителей правопорядка окружили охранники госпиталя, а вдали слышалась сирена полицейской машины, которая явно спешила сюда, вызванная охраной.
Пока мы выезжали с территории госпиталя, я позвонил главе федерации, и слегка в грубой форме пересказал случившееся у фасада больницы. В ответ же получил огромное количество ненужных слов, после которых меня заверили, что приставят охрану к больнице.
У дома всё было спокойно, но думаю, это было из-за того, что тут уже дежурили люди федерации.
Оказавшись в моей квартире, Юн сразу прошла в ванную, а я, скинув испачканную краской одежду, переоделся в чистое, после чего пройдя в зал, сел на диван, смотря перед собой в одну точку.
Всё происходящие казалось мне просто страшным сном, и вот-вот я проснусь, и всё будет хорошо. Но я не просыпался, ведь это была реальность.
Через какое-то время в дверях появилась Юн. Девушка, которая была всегда весела и так и лучилась внутренней силой, сейчас встала в дверях как тень былой себя.
— Давай уедем из Кореи, когда Ти и Эри поправятся. Или просто перевезём их в другое место. Подальше отсюда, — тихо произнесла она. — Я боюсь тут оставаться Хён. Я не хочу жить, оглядываясь через плечо, находясь в этом слетевшем с катушек обществе.
Я встал с дивана и, подойдя к Юн, обнял ее, прижимая крепко к своей груди.
На следующий день, по всем каналам объявили о полной зачистке всех врат на территории Сеула. Новость была радостной, вот только многие блогеры и жёлтая пресса, да и некоторые крупные телеканалы омрачали радостную новость тем, что выливали жуткие репортажи о потерях среди жителей и Арканов. Подкреплённые свои выпуски души раздирательными роликами с кадрами интервью убитых горем людей, потерявшим близких. Которые обвиняли во всех грехах всех кого могли, и меня в том числе.
В полдень мы с Юн вновь приехали в больницу, где нас провели в отдельный бокс при реанимации.
В комнате среди медицинских приборов, на двух больничных койках лежали облепленные всевозможными датчиками Эри и Тиен.
От вида подруг, Юн отвернулась, а на её глазах вновь появились слёзы, я же прошёл до кроватей и, сжимая зубы и губы провёл легенько рукой по ноге Эри, которую по пояс укрывало одеяло.
Словно на моё касание девушка чьё лицо было практически неузнаваемо, открыла глаза, а её губы дрогнули в подобии улыбки, смотря на меня.
Говорить она не могла, и от этого, я, просто положив свою ладонь на её пальцы, смотрел на неё, а она на меня, пока через пару минут её веки не закрылись и она вновь не уснула.
Развернувшись к Эри спиной, я посмотрел на практически полностью замотанную в бинты бессознательную Тиен и, проведя осторожно пальцами по её телу, прикусил губу.
— Они поправятся, — произнесла, вставшая у меня за спиной Юн. — Думаешь, они так просто нас оставят, — хлюпала она носом.
Я постарался улыбнуться, пусть она и не видела моей вымученной улыбки.
Однако стоило мне это сделать, как в груди, словно всё сжалось, и я, застонав в голос, не удержавшись на ногах схватившись за грудь, где сердце словно сжалось на мгновение, а потом стало биться, будто при диком выбросе животного адреналина, упал на колени.
В туже секунду я услышал голос, напуганной Юн, которая вцепилась в мои плечи, а после, отпуская их, я услышал стук её каблуков по плитке, и крик, зовущий врачей на помощь.
Я же словно через пелену, окутавшую моё тело, будто видел и чувствовал, как завибрировали оставшиеся после закрытия врата в районах, ограждённых до сих пор высокой стеной.
Как сгущался воздух на пустынных улицах, и как засохшая кровь воинов Аркана вперемешку с кровью монстров словно оживая, превращаясь в ручейки, начинала свой бег к пяти вратам.
Мощь. Подавляющая мощь, начинала, словно тень откидываться от закрытых врат, заставляя моею душу испытывать страх и трепет перед тем, что затаилось по ту сторону врат, ожидая момента вступить на улицы которые совсем недавно были все красные от крови.
Глава 8
За один день до хаоса
Боль и пролетевшие перед глазами образы исчезли, как и появились, внезапно.
Тяжело дыша, я поднимался в полный рост с кафеля больничной палаты, а в двери уже вбегали встревоженные врачи реанимации.
— Всё в порядке. — Поднял я руку, словно преграждая им путь к себе.
Врачи, которые вбежали в палату на крик Юн, резко остановившись с опаской, смотрели, как я выпрямлялся и растёр лицо ладонями.
— Мистер Ан, — слегка взволнованно произнёс высокий врач в огромных очках. — Может вас всё же осмотреть. Вы проходили осмотр после последнего рейда?
— Не стоит утруждаться, — отмахнулся я от врача. — Просто нервы. Сами должны понимать. Лучше расскажите мне как дела у девушек. — Перевёл я с себя тему разговора, отгоняя последние образы
