Когда я встретил Карину… В дешевых романах пишут «внутри все оборвалось». Где-то так. Она стояла у остановки, кутаясь в полосатый шарф, и раздавала рекламные буклеты. Совсем юная, озябшая, неимоверно красивая. Губы улыбаются, а в глазах отчаянье. Холодина была жуткая, снег валил хлопьями. Я припарковался недалеко, чтобы купить сыну капли в нос, не удержался, остановился рядом с ней, пригласил в салон своего авто…
То, что я увидел в ней тогда, не имело отношения к реальности. После того, что она сделала, наваждение спало, и я радовался, что наконец победил зависимость, излечился от терзавшего меня душевного недуга. Прозрел.
Мы вошли в ванную комнату, Карина закрыла за собой дверь и присела на край ванны, чуть сутулясь. Я внимательно посмотрел в ее темно-карие, почти черные глаза, пытаясь найти там ответ — была измена или нет? Но там была пустота. Всмотревшись внимательнее, я подметил густые брови, пухлые губы, чуть искривленные в вечном недовольстве, грудь — полную «четверку», складочку жира на боку под просвечивающей рубахой Еремея… Другой человек — и внешне, и внутренне.
Почему-то радовало, что эти размышления — на трезвую голову. Вчера-то я был пьян, к тому же в приступе ревности, а сейчас…
Всплыли мысли, давным-давно загнанные на задворки сознания. Помнится, Пашка, рок-музыкант, байкер и прекрасный поэт, когда мы вместе поехали на байк-шоу, намекал, чтобы я следил за молодой женой. Память услужливо подсунула картинку: Пашка играет на гитаре, а на спинку его стула опирается Карина, томно улыбается, а грудь едва не вываливается из декольте на его голову. Я и тогда ощутил укол ревности, но осадил себя, ведь глупое чувство — от неуверенности в себе…
— Поговорим? — спокойно спросил я. — Спрошу один раз: где и с кем ты ночевала? Здесь, с гуру?
— Нет! — Ее глаза вспыхнули праведным гневом. — У Маши! Здесь мы оказались только утром, когда собирались на завтрак!
Она расправила плечи и с вызовом посмотрела в глаза, изображая оскорбленную невинность. И ведь как убедительно играет!
— То есть ты поднялась на этот этаж с Машей, и вы пошли к ней в номер? — еле сдерживая злость, спросил я, у меня впервые была возможность уличить ее во лжи.
Заподозрив неладное, Карина пару секунд растерянно помолчала и ответила дерзко:
— Ну конечно, а как еще?
Когда она вступилась за меня перед Еремеем, в душе что-то колыхнулось, теперь же все стало окончательно ясно.
— Тот парень, Макс, с которым я пришел, он сисадмин. Макс показал мне запись с камер видеонаблюдения. Ты ночевала у Еремея.
— Ты все неправильно понял, Ден! — Она всплеснула руками, продолжая уверенно гнуть свою линию. — У нас был групповой сеанс медитации, он затянулся, а потом началось страшное!
— Групповой? Ну да, два человека — разве группа? — усмехнулся я, вспомнив запись. — Это пара… Или Маша была с вами?
Карина резко вскочила:
— Мы просто медитировали! Все! Не веришь — твои проблемы, Рокотов!
Толкнув меня, она выскочила за дверь. Я последовал за ней. С бывшей все было ясно, оставалось лишь собрать народ, рассказать им, что происходит, и позвать с собой. По отдельности каждый из них был мне безразличен, но как группа живых они могли пригодиться. Без нас с Максом и Сергеичем этим бедным женщинам, которым гуру промыл мозги, не выжить. Как ни крути, а их было жаль — не стали бы счастливые люди вестись на чушь Еремея. Да и… о продолжении рода человеческого стоило начинать думать уже сейчас.
Не обращая внимания на раскрасневшуюся (надеюсь, от стыда за свою ложь) Карину, я поднял руку:
— Дорогие женщины, я немного знаю о том, что происходит снаружи, поэтому считаю своим долгом не только рассказать вам об этом, но и предложить свою помощь.
— И слушать не хотим! — воскликнула сорокалетняя дама с густо подведенными глазами.
— Жену довел, теперь за нас взялся? — ехидно добавила другая, кудрявая и крупная.
«Вот и интерфейс пригодится», — подумал я, читая имена в профилях.
— Ирина, — обратился я к той, что глазами напоминала панду. Чуть было не добавил «Васильевна», но передумал. Женщина молодится, нечего ее дразнить. Повернулся ко второй, кудрявой. — Элеонора. — Перечислил прочих, поворачивая голову и глядя в глаза каждой. — Мария. Евгения. И… Карина. Вы просто выслушайте, а что решите — уже ваше дело.
Заметив мое выступление, с балкона вернулись Сергеич и Макс. Оба молчали, слушали, как я оптимизирую информацию так, чтобы она выглядела для «просветленных» достовернее:
— В мире бушует инопланетная зараза. Непонятно, метеорит ее принес или что похуже, но, по сообщениям властей, заражено более половины человечества. Подвергшиеся воздействию становятся невосприимчивыми к боли и крайне агрессивными.
— Насколько агрессивными? — скептически просила Элеонора и пояснила: — Я врач.
— На меня, пока я добирался до Максима, а потом к вам, напали десять раз. Их можно было бы назвать зомби, они так же жаждут плоти, но они живые.
— Вы их убили? — глаза блондинки Маши распахнулись в ужасе. — Ой, только не отвечайте, я не хочу знать!
— Он их убил, — подтвердил Макс. — А если бы не убил, мы оба были бы мертвы.
— Мы лучше дождемся помощи здесь, — буркнула Ирина Васильевна. — Еще неизвестно, что магистр Еремей скажет…
— Ваше право. Но предупреждаю: во всем отеле отключены свет и вода, на этом этаже пока работает резервный генератор, но его хватит часов на десять-двенадцать.
— О нет, я не выживу без кондея! — всплеснула руками Евгения, пухленькая женщина моего возраста.
— Кондиционер — херня, — встрял Сергеич. — Отключатся электронные дверные замки. Я уже не говорю о том, что вам жрать будет нечего.
— Ну и что, что отключатся? — не поняла Элеонора.
— Зомби смогут выбраться из своих номеров и забраться сюда, — соврал я. Вряд ли бездушные умеют открывать двери.
Макс добавил:
— Даже если не смогут, они там сдохнут от голода! Вонища будет, мухи разнесут инфекции с трупов. Кто тут врач, а? Прав я? А теперь представьте, как завоняет сральник, который нечем смыть!
Похоже, мысль о загаженном унитазе произвела эффект разорвавшейся бомбы. Женщины загомонили, отчаянно зашептались — открывшиеся перспективы пугали их так, что даже поддержка гуру Еремея, очевидно, не успокаивала. Стоило мне о нем подумать, как из спальни явился он сам, сияющий, как медный пятак. Успокаивающе воздев руки (ох, подозреваю, не медитировал гуру, а подслушивал), он воскликнул:
— Милые мои, родные! Не волнуйтесь вы так! Медитация позволила мне установить четкий и широкий канал с космосом! Решение снизошло ко мне из самого центра вселенной!
Макс смотрел на этот цирк, отвесив челюсть, Сергеич через секунду матюгнулся и дал себе по лбу. Да и я ошалел, увидев, как резко дамочки воспрянули духом. Ну конечно, щас гуру все проблемы порешает щелчком пальцев!
Еремей победоносно улыбнулся, смерил меня взглядом, полным презрения, и сообщил, чего хочет центр вселенной:
— Денис и Максим! Михаил Сергеевич! — Он обратился и к электрику отеля. — Мы все будем премного вам обязаны, если вы, как люди опытные и уже имевшие дело с зараженными, взвалите на себя благородную миссию!
— Это какую же? — встрепенулся Макс.
— Скажу больше, — продолжал гуру, проигнорировав его. — Это ваш наипервейший долг!
— Это почему же? — поинтересовался я, подняв бровь.
— Потому что вы обязаны защитить слабых в этом нелегком испытании, ниспосланном нам могущественными силами! — торжественно объявил Еремей.
Он тоже знает про жнецов? Уж больно бодро вещает…
— Таких, как ты? — хмыкнул я и уточнил: — Слабых?
— В магистре Еремее внутренняя сила! — встрепенулась Ирина. — А не грубая физическая!
Еремей обласкал ее взглядом, развел руками:
— Мне отвратно насилие. Это не мой путь.
— Короче, Склифосовский! — рявкнул Сергеич. — Хватит воду лить, говори, чего хочешь!
— Вам нужно пройти на кухню ресторана, набрать еды и воды и принести сюда.
