дня.
— Отец, мама…
Как только Асума появился, тёмные глаза Хирузена просияли, а уголки губ растянулись в добродушной улыбке:
— Ха, вернулся наконец…. Давай, садись к столу.
Он вёл себя спокойно, словно видел сына каждый день…
Бивако тоже отвлекалась.
— Хм?
Её губы слегка дрогнули, проступили морщины. В нежной улыбке промелькнуло тепло, быстро сменившееся строгостью:
— Сначала вымой руки.
— Ага. — Асума не возражал и подобравшись к раковине, быстро ополоснул руки.
— Мыло не забудь.
— Ага…
Вот так, совсем не здороваясь, без откровенных слов. В этой семье подобное было не принято. Что-то вроде негласного правила. Расставались куда чаще, чем виделись…
Хоть и редко собирались за такими тёплыми семейными вечерами, они ему всё равно нравились. Асума ни коим образом не расстраивался и не злился из-за работы родителей, в конце концов он не был ребёнком, точнее… Их ребёнком.
— Ну, рассказывай… — начал Хирузен, как обычно, спрашивая, с рябящим в живых глазах любопытством:
— Как учёба? Как тренировки? — вопросы сыпались друг за другом: — Когда познакомишь со своей подружкой? Детей ещё не завёл?
Асума даже руки вытереть не успел…
— Хирузен! — Бивако резко обернулась и грозно указала:
— Не спрашивай такую чушь!
Поварёшка в её руках недобро сверкнула…
Хирузен вздрогнул, нервно сглатывая:
— Эх… — после чего быстро глянул на сына, понизив тон:
— Не слушай эту занозу, давай, рассказывай всё старику.
Асума закатил глаза и криво усмехнулся. Всё как всегда…
Он понимал почему Хирузен так шутил. Из-за своих обязанностей, Хокаге не мог общаться с сыном как нормальный отец, а потому постоянно говорил о чём-то вроде: «Не завёл семью?», «Уже женился?», «Сколько там лет мы не виделись?», «Чёрт, а я и забыл, что тебе уже восемь! Вот время то летит…»
Любил же он иронизировать на эту тему… Всё что ему оставалось — это шутить и вымученно улыбаться. Наверное, обычный сын мог бы и обидеться, но Асума чаще всего поддерживал подобные шутки.
Так и сейчас, он присел напротив отца и улыбнулся:
— Хм… Если так и продолжится, в следующую нашу встречу у твоих внуков уже появятся дети.
— Пфф…
Хирузен поперхнулся дымом, а затем звонко расхохотался.
— Ха-ха-ха… Не пугай старика!
— Вы, двое…
Бивако бросила строгий взгляд на мужа, у которого из ушей вылетал дым, после чего раздраженно покачала головой.
«Что за болваны…»
Такого юмора она не разделяла, предпочитая прятать тепло за холодной маской. Хирузен словно сам над собой издевался, а Асума ему ещё и подыгрывал…
Поскольку не могла быть заботливой матерью, Бивако требовала с сына куда больше, чем с обычных детей. Но, по какой-то причине, у мужа всё равно получалось найти с ним общий язык.
Успокоившись, Хирузен забил в трубку новую партию табака и раскурив, с усмешкой спросил:
— Курить ещё не начал? — и будто специально пустил пару колец в сторону сына.
— Хах…
Асума спокойно среагировал, отмахнувшись:
— Да вот, думаю начать…
Но не успел он отшутиться, как Бивако резко повернулась и угрожающе сжала поварёшку:
— Я тебе дам, курить… Хочешь стать таким же дряхлым как этот старый пень?!
— Э-э…?
Хирузен тут же запротестовал:
— Я не дряхлый, у меня просто кожа сухая! Климат у нас такой!
— Катись со своим климатом! По чаще бы спал и не курил эту отраву!
Началась односторонняя перепалка. Хотя, очевидно, Хирузен специально оправдывался и не давал жене отпор, из-за чего она только сильнее распалялась.
— Посмотри на себя! Ты когда в последний раз мылся?
— А это что? Это, по-твоему, нормально? Ты меня позоришь!
Асума сидел в стороне и с улыбкой наблюдал за этой странной парочкой. По его мнению, жена не должна так себя вести, но его не спрашивали…
«Скорее бы вырастить Плод Генши… Чакра…» — он думал о своём, как вдруг вспомнил о важном деле и тут же прервал родительский спор.
— Отец.
Бивака уже замахивалась поварёшкой…
— Э?
— Отец, можешь мне рассказать о чакре? — неожиданно спросил Асума, меняя градус положения.
Поскольку жена вдруг отступила, Хирузен облегченно выдохнул, стирая со лба капли холодного пота.
— Уф-ф…
Благодарно взглянув на сына, он переспросил:
— О чакре?
Асума утвердительно кивнул.
Бивако фыркнула и не стала продолжать. Испорченный ужин — позор для жены и матери! Так что она вернулась к делу.
— А разве вам в Академии такое не преподают? — вдруг спросил Хирузен, задумчиво пошкрябывая свою бородку.
— Не совсем… Скорее, в общих чертах… — Асума пояснил:
— Я брал книги в библиотеке, но там почти то же самое. Чакра — смесь физической и духовной энергии. На этом всё. Есть ведь подробности? Как повысить чакру, что из себя представляет физическая энергии и так далее…
— Ох, тут ты прав… — Хирузен наконец понял смысл вопроса:
— Такое в Академии ни к чему.
Асума удивился:
— Почему?
— Потому что детям не нужна лишняя информация. Обычно такие вопросы задают в случае сдачи экзаменов на Чуунина или Джонина. В Академии преподают обычный курс, которого хватит для письменного теста на Чуунина, но вот касательно более высокого ранга… Там всё не так просто…
В своих объяснениях Хирузен разошёлся не на шутку, от чего даже начал реже делать затяжки. Его не зря называли Профессором. На самом деле, в области Дзюцу и чакры этот человек вполне вероятно являлся мудрейшим не только в Конохе, но и во всём мире. У него даже имелась своя личная коллекция техник, собранных со всего мира. Он и свои разрабатывал, так что Асума задавал вопросы кому следовало.
Лекция продолжалась…
— Экзамен на Джонина имеет ряд особенностей. Некоторым не нужны тесты, достаточно лишь навыков и определённых качеств. Для кого-то же, как например, для Токубецу Джонинов, тесты применяются чаще.
Из области чакры Хокаге плавно перешёл в сферу рангов шиноби. Асума слегка расстроился тому, что не получил ответа на свой главный вопрос, но всё равно не перебивал. Не часто ему выпадал шанс получить знания напрямую от отца. В этот раз он слегка обновил свои знания касательно званий.
Прежде всего основа — ученики академии. Естественно, они не могли считаться полноценными шиноби. Но если выделять особых кандидатов, то в этот ряд вписывались личности вроде Минато Намиказе, ставшего Генином в десять лет. Его оценки стали высочайшими за всю историю Академии.
Далее — Какаши Хатаке, выпустившийся аж в возрасте пяти лет. Его оценки может и не соответствовали Минато, но
