Вот не верю я ни одному его слову! В том, что он знает причину, я не сомневался. Вот только странно, что ее не знал Гвоздев. Хотя… стоп… Вот я идиот! Ни разу не спрашивал об этом своего Главу дипломатического отдела.
— Нет, Веромир… — В ответ на мой вопросительный взгляд Гвоздев опустил глаза. — Мне ничего не говорили. Всё началось так неожиданно… нас застали врасплох, и думаю, что твой отец не ожидал нападения. Так что тут мне тоже хотелось бы знать причину войны.
Трубецкой сидел с совершенно невозмутимым видом. Мне вдруг захотелось вытрясти нужную информацию из этого надменного аристократа, но я взял себя в руки. Ого, а занятия с Борщом, как оказывается, приносят свои плоды!
Трубецкой слегка напрягся, и невозмутимое выражение на его лице, сменилась легкой озабоченностью. Мою реакцию заметил не только он. Но я улыбнулся Гвоздеву и пристально посмотрел на своего «союзника».
— Сергей Ильич… — Я постарался, чтобы мой голос звучал мягче, что удалось мне с трудом, — мне кажется вы знаете причину.
Надо же! Под моим взглядом оппонент не выдержал и, нахмурившись, признался:
— Да, я знаю, — кивнул он, — но это ничего не изменит, Веромир. На мне такая же клятва, как и на Годунове и Трубецком. Просто поверь, причина была серьезная. Но…. Император совершил ошибку, поверив Годунову. К сожалению, он слушал только его, и, к примеру, моих с Голицыным объяснений просто не слышал. Да и сейчас он слушает только Годунова. Единственное, что я могу сказать: эта причина была лишь поводом, и клан Бельских пострадал без вины…
— И никто ему не помог? — горько заметил я. — Вы просто смотрели, как вырезают Великий род?
— Господин… — Я почувствовал на своем плече руку Гвоздева и, тем не менее, продолжал вопросительно смотреть на сидевшего напротив князя. Но тот выдержал мой взгляд.
— Веромир… — Голос князя был спокоен, но, по-моему, он тоже сдерживался. — Давайте мы не будем обвинять во всех грехах тех, кто к этому не причастен. Да, возможно, и была наша вина, но таковы правила: в войну кланов не вмешиваются другие рода. Если бы официально попросили помощи у нас с Голицыным, мы бы не отказали. А так… оставалось только наблюдать.
— И помочь гонимой всеми матери с маленьким ребенком тоже никто не смог? — саркастически произнёс я. — Между прочти, если верить словам Императора, то именно он спас нас.
— Император?! — А вот сейчас оба моих собеседника были сильно удивлены.
— Это он тебе так сказал? — спросил Трубецкой. — Надо же! И ты считаешь, что это правда?
— Пока считаю. У вас есть доказательства обратного? — с интересом взглянул на него.
— Нет, — покачал он головой, — но это все равно странно. И мое мнение, что тебя обманывают. После последнего боя в имении Бельских, в котором твой отец погиб, Евгения Петровна Бельская исчезла. Буквально растворилась. Мы с Голицыным пытались ее найти, особенно после того, как вышел Указ о прекращении войны, но не смогли. И, да, повторюсь, не верю, что Император это сделал. Не похоже это на Владимира V. А вот на попытку запудрить мозги потенциальному магу пятого ранга, горящему желанием отомстить ближайшему союзнику императорского трона, похоже. Он же тебе, скорей всего, что-то дал?
— Да, — кивнул я, — деньги, землю….
— Это понятно, — кивнул князь. — Обещание помощи в будущем?
— И это тоже. И то, что он поговорил с Годуновым и тот не будет меня трогать. И то, что я не должен его трогать…
— И что ты ему на это ответил? — поинтересовался Трубецкой.
Я вкратце озвучил ему свой ответ Императору, чем вызвал задумчивое выражение на его лице и небольшую паузу в нашей беседе.
— Все понятно, — наконец нарушил молчание князь. — Ты достойно ответил. Уважаю! В общем, Веромир, тебе решать, что делать дальше. Рассказать Императору о заговоре ты не сможешь, но я бы хотел, чтобы ты выслушал нашу с Голицыным позицию. Надеюсь, она вполне подходит для всех нас. Я уверен, что мы придем к согласию, так как противоречия между союзниками, тем более в столь принципиальных вопросах, на мой взгляд, плохая вещь. Если у вас с Павлом Николаевичем есть возражения, мы потом их обсудим и тогда примем совместное решение.
— Это…хорошая идея, — осторожно заметил Гвоздев.
Я же только кивнул. Мы все молча выпили, отсалютовав друг другу бокалами, и Трубецкой заговорил:
— Итак, давайте предположим, как будут развиваться события, если Император …скоропостижно скончается. Понятно, что это не будет покушение, уж поверьте мне. Глава СБ Российской Империи, провернет все чисто… скорей всего, отравление, которое будет квалифицировано как смерть от естественных причин, ведь расследованием будет заниматься сам Скуратов. После смерти Владимира престол переходит к наследнику. На нынешний момент это Иван Рюрикович…ты с ним хорошо знаком, Веромир…
— Да знаю я, кто мой сосед, — махнул я рукой, явно вызвав удивление у собеседника.
— Что ж, тем лучше, — кивнул быстро справившийся с удивлением князь. — Так вот, престол перейдет к Ивану. Но сейчас у наследника нет практически никакой поддержки. Тот же самый Годунов, насколько мне известно, поддерживает контакты со Скуратовым. По моему мнению, это может закончиться браком. У Скуратова двое детей, дочь и сын, у Годунова тоже. Как вы знаете, наш правитель однолюб, и у него была лишь одна жена. Она скончалась год назад, и поиски новой жены пока не увенчались успехом. После смерти Императора останутся двое его детей в возрасте, когда можно заключать брак: Иван и его сестра. Второй сын Владимира Рюриковича еще мал. Так что, скорей всего, за Ивана выдадут либо Варвару Годунову, либо Алену Скуратову. И найдут еще какую-нибудь принцессу из Европы… Клавдию, дочь Императора, тоже выдадут замуж, правда, не могу пока предположить, за кого, но вряд ли за какого-то иностранца. В общем, варианты есть. В любом случае, новый Глава государства оказывается под влиянием Скуратова. Но… тут начинаются основные плюсы. Первое: как я понимаю, у тебя дружеские отношения со своим соседом? Ты ведь вдобавок спас ему жизнь?
Я кивнул: чего скрывать очевидное?
— Ну вот. Я считаю, что Скуратов не столь глуп, как кажется Годунову, и будет постепенно избавляться от бывших союзников Владимира. К тому же отношение наследника к роду Годуновых, как ты и сам понял, достаточно отрицательное… так что, по мне, этот переворот принесет нам одним плюсы. Мы вполне сможем занять место Годуновых, оказав поддержку Скуратову и новому Императору. А ты сможешь отомстить и Императору, и со временем Годуновым, которых нынешний правитель Российской империи тронуть тебе точно не даст!
После столь проникновенной речи в кабинете повисла тишина. Пока хозяин дома разливал коньяк, я под задумчивым взглядом Гвоздева погрузился в размышления. И тут… во мне боролись два чувства. Первое — это Император. По идее, я должен был сообщить ему о заговоре, и, как бы ни утверждал о невозможности этого Трубецкой, думаю, он понимал, что намекнуть то Владимиру V смогу. И в том, что тот поймет намек, я не сомневался. Только вот, с другой стороны, Сергей Ильич был абсолютно прав. Переворот открывал для меня новые возможности для мести, куда более реальные. И этот несмотря на внутреннее неприятие этого варианта, честно признаюсь, что я уже согласился.
— Я вижу, ты принял решение, Веромир, — прочитал мои мысли Трубецкой, глядя на меня. — Так что?
Я покосился на Гвоздева, но тот всем своим видом показывал, что ждет моего решения.
— Кхм… — Я обвел взглядом присутствующих. — Что ж, я с вами, князь.
После этих слов я просто почувствовал, как расслабился Трубецкой, а, посмотрев на Гвоздева, увидел, что тот одобрительно улыбается.
— Я счастлив слышать эти слова! — ответил Сергей Ильич. — Нисколько не сомневался в тебе, Веромир.
— Но вопрос в другом, — вмешался Гвоздев. — Если заговор вскроется…
— И?.. — улыбнулся Трубецкой. — Вскроется и вскроется. Мы-то каким боком к нему относимся?
— Но мы-то знали… — начал было Гвоздев, на что Сергей Ильич просто рассмеялся.
