всеобщего языка не знали, никаких тайн разболтать не могли, подозрений не вызывали и вообще считались местной фауной. Идеальные работники для сверхсекретного объекта Владыки демонов!
Конечно, на данный момент в плане всё было не настолько гладко, как хотелось бы. Например, было бы неплохо заполучить эту местность в своё распоряжение более-менее официально. Наверное, мне хватило бы наглости просто объявить Бар-Гаот своей землёй, сделав морду кирпичом и заявив, что на это была воля Богини, истинной и единственной хозяйки этого мира, а следовательно, и всех его земель и вод — посему пшли вон от моего забора. Всё равно все вокруг считают, что я захватил себе целый город. Но это точно приведёт к открытому конфликту, а вражды с правительством мне хватило в Лайене. Хочу жить в атмосфере дружбы и взаимопонимания! Так что сначала попытаюсь договориться.
Ну или, в крайнем случае, промою мозги кому надо.
Короче говоря, всё решаемо при должном желании, а потому особо меня не беспокоило. Главное было — уболтать кобольдов на сотрудничество. Но у меня сложилось ощущение, что всё получится. В конце-концов, я собирался сделать им предложение, от которого крайне сложно отказаться. Ведь постоянного пристанища у общины пока не было, потому как ни до каких гор она дойти просто не успела. В дороге кобольды почуяли пласт залегающего где-то у поверхности угля и, так как дело шло к зиме, они решили на время холодов поселиться там. Как ни крути, а для разумных существ огонь всегда был ключом к выживанию.
— Пищу мы добываем охотой, готовим на огне. В домах тепло. Но для охоты нужда есть в хороших копьях и стрелах, да и инструмент обновлять требуется, а руды окрест не сыскать, — подытожил рассказ Зимецкий. — Хорошо хоть, что нашли верхняжну железяку. Разбираем помаленьку, переплавляем. Готовимся к новому походу. Но чем больше снега, тем… — кобольд неожиданно дёрнул ушами и замахал мне рукой. — Стой, пан Нотан, стой!
— Что случилось? — спросил я, выполнив просьбу Зимецкого. Голос его звучал достаточно встревоженно.
Чуть помолчав, продолжая мелко дёргать ушами и немного крутя головой головой в разные стороны, кобольд нервно ответил:
— Ларасы. Целая стая.
Название монстров показалось мне довольно знакомым и, чутка покопавшись в памяти, я быстро вспомнил, что именно из одной такой твари сделана моя полумаска. Учитывая размеры этого куска черепушки, габариты у монстра были весьма приличными.
— Надо прятаться, пан Нотан, пока есть время, — повернулся ко мне Зимецкий. — Переждём, пока уйдут. Только вот… я-то себе норку выкопаю. А ты?
— Шутишь? За счёт чего, по твоему, мы сейчас двигались, морда мохнатая? — фыркнул я. — Магией земли я не просто норку выкопаю, а отгрохаю под землёй целый особняк с мебелью. Только я не вижу никакого смысла в том, чтобы прятаться. Продолжим путь.
— Верхняжный, ты всё-таки не в себе! — кобольд аж подпрыгнул от негодования. — Это стая ларасов! Не меньше полусотни голов! Ты, может, и чародей, но всех тебе не одолеть! Пока будешь с тремя-четырьмя воевать, остальные окружат и схарчат!
— С чего ты взял? — я скорчил обиженное лицо. — У меня, может, план есть? И эта, как её… стратегия.
Кобольд хлопнул себя лапкой по лбу и обречённо застонал.
— Не переживай зря, пан Зимецкий, — ухмыльнулся я, удовлетворённый реакцией, и повёз нас дальше на полном ходу. — Сейчас я тебе продемонстрирую, что значит сила апостола Богини!
— Неееет, не хочу умирать! — завопил кобольд, вновь вцепившись в железки из-за резкого старта. — Останови! Дай мне спрятаться! Я в смертники не записывался!!!
— Ну уж нет! — расхохотался я. — Как ты тогда увидишь как я с ними разделаюсь⁈ Вперёд, пан Зимецкий, только вперёд!
Да, я откровенно валял дурака. На самом деле, пересекаться со стаей было вовсе не обязательно — я мог просто вытащить из Хранилища Мастерские дайсы и монстры сами обошли бы нас десятой дорогой. Но я опасался, что от ауры дайсов кобольда Кондратий хватит. Так что лучше я ему просто покажу, что не стоит равнять Владыку демонов с обычными магами.
Донёсшееся из-за холмов прямо курсу рычание весьма красноречиво сообщило, что инстинкты кобольда не подвели. А услышав злобные переливы столь близко, Зимецкий завопил и попытался забиться вглубь механизмов, явно пытаясь найти там убежище. Да только пухлому тельцу было не так уж просто отыскать подходящую лазейку.
Стая показалась стремительно и неожиданно, покрыв впереди лежащий холм серой шапкой поджарых тел. Ларасов я видел впервые, до сих пор как-то даже рисунка не попадалось, и моё единственное впечатление о них было основано на полумаске. Хотя их сплошь покрывала густая шерсть, она не могла скрыть крепкие мышцы тварей, перекатывающиеся под шкурой при малейшем движении.
Даже посреди белого дня было видно как в глубоких глазницах светятся злобой и голодом красные глаза, устремлённые прямо на нас. Та часть черепа, что служила мне маской, оказалась довольно небольшой относительно общего размера головы тварей. Под близко посаженным друг к другу глазами клацали и истекали горячей дымящейся слюной массивные челюсти. Короткие, но широкие, словно отобранные у какой-то гориллы-переростка, они без проблем вместили бы между собой человеческую голову и точно также без проблем перекусили бы её как яблоко.
Встреть я эдаких красавчиков в самом начале своего пути по Тельвару и остались бы от Владыки демонов лишь рожки, да ножки. Да и тех бы, наверное, никто не нашёл. Теперь же я видел перед собой обычных тварей. Злых, тупых и однозвёздночных. Не совсем тот набор параметров, которым меня нынешнего можно было бы впечатлить. И численность тут не играла совершенно никакой роли.
Вперёд стаи вышел особо крупный ларас с обломанным правым рогом. По всей очевидности, вожак. Посмотрев на меня, он демонстративно облизнулся и заревел. Получив приказ, полчище тварей бросилось вниз по склону, взметая снег коренастыми лапами.
— Умрёёём! Мы умрём, безумный верхняж! — завыл Зимецкий, до судороги вцепившись в железяки.
— Просто смотри, морда мохнатая! — ухмыльнулся я, замедлив нашу «колесницу» и направив руку в сторону быстро приближавшейся стаи.
Уже многократно испытанное и проверенное заклинание послушно откликнулось на влитую в него ману. Оставалось лишь уточнить зону поражения и количество силы, которое я хотел потратить на ларасов. И, раз уж это была в некотором роде демонстрация, магии я плеснул щедро, чтобы перепуганный кобольд точно проникся моментом.
Хотя Зимецкий не просто трясся, а аж вибрировал от страха, ему хватило душевных сил взглянуть на то, что сейчас произойдёт. Воспользовавшись мигом, когда он посмотрел прямо на меня, я с ухмылкой подмигнул кобольду и щёлкнул пальцами.
Спущенная с поводка звуковая волна вонзилась в бегущую стаю и отбросила её назад, проволочив тварей по склону холма вместе с тучами поднятого в воздух снега. Расширившимися глазами, в которых застыло ясно читаемое неверие, Зимецкий наблюдал за бушевавшим на холме штормом и, кажется, даже не моргал, неотрывно следя за хлещущими белыми волнами, внутри которых жалобно и предсмертно завывали последние ларасы.
Спустя несколько секунд всё было кончено и округа вновь погрузилась в тишину. О произошедшем напоминали лишь густые клубы снега над обнажившейся землёй, медленно оседавшие вниз.
Зимецкий долго стоял, замерев, и продолжал смотреть на танец этой рукотворной пурги. И лишь когда снег полностью осел, скрыв под собой тела почти всей стаи, он медленно обернулся ко мне:
— Пан Нотан, — севшим голосом заговорил он. — Ты, конечно, могуч, спору нет. Но я тут подумал… А если бы это были верхняжные с вот такими железками, — он выразительно попинал останки автоматона. — Ты бы справился также легко?
— Даже не сомневайся, — хмыкнул я и вновь отправил нас в путь. — Если где-то неподалёку есть их лагерь, могу наглядно продемонстрировать.
— Понятно… — с глубокой философской отрешённостью в голосе ответил Зимецкий и устремил взор к горизонту.
Не знаю, какие мысли сейчас одолевали его крохотную голову, но то, что демонстрация оказала на кобольда неизгладимое впечатление, являлось вполне очевидным фактом. А именно это мне и требовалось.
Когда мы добрались до места, где отныне покоилась стая ларасов, мне пришлось ненадолго остановиться. Виной тому была смертельная битва между жабой и здравомыслием. Жаба настаивала на том, что добыча есть добыча — и негоже разбрасываться законными трофеями, особенно если за них можно получить несколько звонких монет. Здравомыслие
