было и не разлёживаться, но я решил не спешить и понять, что со мной. Оказалось, что чувствую я себя превосходно: ничего не болит, полон сил и даже настроение поднялось. Огорчало то, что я раньше до этого не додумался, много времени сэкономил бы. Но лучше поздно, чем никогда.
Поднялся на ноги, попрыгал на месте, окончательно убеждаясь, что со мной все в порядке. Облутал тушку макаки, но ничего не нашлось!!! Да как так-то?!! Супер-матёрая тварь и пусто?!!! Система, похоже, совсем охренела!!! Вытащил лом, с досадой оценив повреждения, убрал его в инвентарь. Мой верный железный палка погнулся. Незначительно, конечно, но неприятно. Острый конец был отломлен или просто так затупился о кости здоровяка, что казалось, будто его пожевали и выплюнули, как зубочистку. Жаль, но пользоваться ещё можно, хоть и выглядит он не так эстетично, как раньше. Придется искать новый или затачивать этот. Но это все потом, а сейчас надо двигать к своим хоромам.
Оставшуюся часть пути прошел без приключений. Уже смеркалось, когда я подходил к каморке, ставшей для меня домом. Примерно метров за сто, не дойдя до своей цели, я услышал женский крик и мужской смех.
— Что за херня?!! — сказал я, прячась за припаркованные автомобили. Звуки доносились от моего убежища, разглядеть, что там творится, мешали кусты и деревья. Там что, пикник устроили или где? Подкравшись ближе, я оказался напротив входа в мою берлогу, откуда я мог наблюдать, крайне нелицеприятную картину.
Пять отморозков, вооруженные битами и ножами, схватили Светлану. Она лежала на земле, сверху сидел здоровенный детина и пытался стащить с девушки джинсы. Та плакала, кричала, пытаясь брыкаться, но ублюдок крепко держал ее руки за спиной. Четверо подельников, стоявшие вокруг, ржали над ее попытками освободиться.
— Чего ты брыкаешься? — сказал один из наблюдателей, — сейчас тебе будет хорошо, понравится, ещё и добавки попросишь.
— А мы в добавке и не откажем! — добавил второй, и вся гоп-компания заржала.
От всего увиденного и услышанного у меня сорвало планку. Людей и так почти не осталось, а эти ублюдки вытворяют такое!!! Ненависть и отвращение к этим ошибкам природы затопили мой разум, не секунды не колеблясь, я направился в их сторону с хищной, кровожадной улыбкой. В голове была только одна мысль — убивать.
Подошел я бесшумно, но не пытаясь скрыть свое присутствие, а просто так получилось. Утырки были заняты разглядыванием издевательств над своей жертвой, стоя ко мне спиной, не догадываясь, что жертвы тут — они. Подойдя к первому, я сильно ударил его под колено, от чего тот тут же упал с выбитым суставом, истошно крича. Второй упал через мгновение, с торчащим из головы гвоздодером. Третий был насажен на лом как на шампур, не успев пикнуть. Двое оставшихся отпрыгнули в сторону, тем самым освободив девушку. Молниеносным движением поднял Свету с земли и чуть ли не закинул ее в открытую дверь своей берлоги. Пусть там посидит, так безопаснее. Один из оставшихся в живых мразей пытался что-то говорить, а второй кинулся на меня, с занесённый для удара битой. С лёгкостью увернувшись, нанес удар ногой по ребрам. Удар получился что надо — хрустнули кости, а тело отлетело в решетку окна, о которую лицо бандита разбилось, забрызгав стену кровью. Последний пытался сбежать, но его попытка не увенчалась успехом. Пары секунд хватило, чтобы догнать его, повалить на землю и нанести несколько ударов по морде лица, превращая эту самую морду в кровавое месиво.
Весь в крови и с хищным оскалом, я оглядел поле боя. Ага, двое ещё живы. Один орет как резанный, а второй валяется у стены, постанывая пытаясь встать. Крик привлек парочку зомбаков, думаю, что скоро сюда придет толпа. Вот и хорошо!!! Подошёл к орущему и ударом сломал ему второе колено, от чего тот начал орать, как мне показалось, ещё сильнее. То же самое проделал с лежащим под окном. Зачем? Да, чтоб не сбежали. Не обращая внимания на жуткие крики, вытащил из мертвых тел свое оружие, а сами тела потащил на дорогу, по которой в нашу сторону, ковыляли мертвецы. Живых тоже оттащил на дорогу и бросил там, с телами подельников. Развернулся и направился в берлогу, пока ходячих жмуриков не так много. Напоследок посмотрел на дело рук моих и, удовлетворённо кивнув сам себе, захлопнул дверь.
Да, возможно, это жестоко, скармливать зомби живых, беспомощных людей, но за их деяния — это самое справедливое наказание. Жаль, что мысль скормить этих мразей, пришла поздно, иначе бы всех в живых оставил. Больше они не будут заниматься такой мерзостью. А сколько они этих самых мерзостей уже совершили? Страшно даже, представить. Насрать, туда им и дорога, людей осталось мало, но это и не люди вовсе.
Зайдя внутрь, увидел сидящую в углу Светлану, дрожащую и обнимающую колени. Похоже, она видела, как я расправился с ее обидчиками. Да и видок у меня ещё тот: весь в кровище и оскал как у маньяка… Мда, один мой вид может напугать до усрачки кого угодно. Надо исправить это, по возможности, конечно.
— Дверь не открывать, наружу не выходить — там полно ходячих мертвяков! — сказал я не своим, грубым и властным голосом и пошел в санузел. Ну я и выдал, наверное, ещё больше девочку напугал таким тоном. Видать, шок ещё не прошел.
В раковине нормально смыть с себя останки убитых мной гопников было сложно, хорошо, что большая часть тела закрыта одеждой. Снял с себя вещи и поместил в инвентарь, потом извлёк обратно, но уже чистые. Моя теория оказалась верна. Давно заметил, что окровавленное оружие, после извлечения из моего пространственного хранилища, оказывалось чистым, так почему такой фокус не может прокатить со шмотками? Вот и хорошо, вопрос со стиркой решён. Вымыв лицо и руки, нацепил одежду. Ну, как будто и не пачкался вовсе.
Девушка находилась там же, где она и сидела, поджав ноги. Похоже, у нее был шок. Как выводить ее из этого состояния, я не представлял. Поэтому просто сел заваривать кофе, аромат которого разливался по всему помещению.
Подошёл к Светлане. Молча поставил кружку возле нее и сел рядом. Пару минут стояла полная тишина, я наслаждался напитком и думал, как и что в данной ситуации сказать. В голову ничего не приходило, словно все мои мысли атрофировались и приказали долго жить.
— Угощайся, — сказал я после неловкого молчания, подвинув кружку ближе к девушке. — Ну, чего ты молчишь? Думаешь, я
