Танкист-2 (СИ) - Калбазов Константин Георгиевич

И все бы хорошо. Но в какой-то момент он вдруг почувствовал удар по ноге, словно запнулся о ветку или выглядывающий наружу корень. Мир закрутился в каком-то бешеном калейдоскопе. Все еще не понимая, что собственно говоря происходит, Нестеров сгруппировался, и успел прикрыть оптику на винтовке, чтобы она не пострадала.

Кувырок вышел удачным. Он даже сумел подправить траекторию, чтобы разминуться с деревом. Но когда встал на колено, и решил было, что справился. Вдруг увидел перед собой размытую фигуру и летящий ему в лицо приклад винтовки. Осознать произошедшее Виктор успел. А вот предпринять что-либо, уже нет. Мгновение, и его охватила темнота.

Глава 11. Имя, звание, часть

В себя он пришел от того, что кто-то бил его по щекам. Не так чтобы сильно, но вполне ощутимо, чтобы сознание начало проясняться. Поначалу перед глазами плыли разноцветные круги, потом сквозь мутную пелену он видел три размытых силуэта. Но вскоре зрение прояснилось, и он сумел рассмотреть стоявших перед ним пограничников.

Трое молодых восемнадцатилетних парней, одетых в форму не по росту. Оно вроде и попытались привести себя в порядок. Н-но… Форма не новая, уже ношенная и обмятая, только не по этим фигурам. Прежние обладатели этих гимнастерок и галифе были поплечистей и повыше. Ну и такая деталь. У сержанта и одного из рядовых в районе сердца дырочки и пятна крови. У третьего плечи и грудь ею залиты обильно. Но при этом на всей троице ни царапины.

Похоже пограничный наряд перебитый спецназовцами и успевший возродиться. Оружие у них забирать не стали, так и оставили валяться там, где они приняли свою смерть. Разве только затворы извлекли. Вот те и поднялись, когда пришел их час.

К слову, никто не знает через сколько Эфир возрождает погибших к жизни и с чем это вообще связано. Разница в сроках от часа до суток. И никакой характерник не определит, есть ли у погибшего в запасе возрождения или нет. Единственный известный способ, это появление душка. Тело которому предстоит возрождение не портится, даже если вывернуло наружу все внутренности.

— Ну наконец-то оклемался. Не хватало только тащить тебя. Поднимите его, — произнес пограничник с парой треугольников на петлицах.

Двое рядовых схватили Виктора подмышки и рывком поставили на ноги. Только теперь он понял, что руки ему связали за спиной. При этом один из пограничников перестарался, оторвав на комбинезоне три пуговицы, и слегка открыв плечо. Потом дернул за ворот, оголяя погон.

— Золотопогонник, — с мстительным злорадством, произнес он.

— Юнкер, — холодно поправил сержант.

— Да какая разница. Сейчас юнкер, а завтра белый офицер. А! Что скажешь, благородие!?

— Скажу, что хреново вас учат, если вы полагаете будто у нас в армии остались старорежимные порядки, — смерив его взглядом, спокойно ответил Виктор.

— Ах ты-ыж паску-уда, еще и оговариваешься, — нараспев произнес рядовой, явно примериваясь нанести удар.

— Оставить! — остановил его сержант. — Он военнопленный.

— Они нас…

— Не пленных. Сами проворонили врага, — дернув щекой, вновь оборвал подчиненного сержант. Идем на заставу.

В этот момент раздался отдаленный мощный взрыв. Виктор поначалу решил было, что догорел шнур. Ну мало ли сколько он провалялся в беспамятстве. Но сообщение Эфира полностью опровергло это предположение.

Судя по результатам, которые сами собой сложились в его голове, нашелся-таки, то ли смельчак, то ли дурак, решивший разминировать танк. Его гибель, уничтожение и возгорание танка в итоге сложились полученный результат.

— Это на заставе, — тут же определил давешний пограничник.

— Конечно на заставе, — вновь поиграл желваками сержант. — Выдвигаемся.

Застава встретила их во всю полыхающими постройками. Тушить их не имело смысла. Разве только присмотреть, чтобы огонь не распространился окрест. Прибывшие на выручку пограничники расхаживали вокруг, не приближаясь слишком близко к жаркому пламени.

Горел и танк. Жирные оранжевые языки пламени лизали его борта, вырывались из открытых люков, и сквозь огромную рваную дыру в борту.

При виде пленника в танковом комбинезоне, пограничники бросились к нему, и едва не устроили самосуд. Но сержант остался верен себе, а его подчиненные не решились нарушить его приказ, и встали с ним плечом к плечу. Затворов у их мосинок не было. Зато в наличии имелись штыки, которые они и направили на своих товарищей. Сержант же, выстрелил в воздух из винтовки Нестерова.

— Назад! Осади, я сказал!

— Ты знаешь что он… — начал было один из погранцов.

— На меня погляди, — показывая пятно крови и дырку на гимнастерке, оборвал его сержант. — А теперь заткнись и вали отсюда.

— Ребята, диверсанты хотели добить раненых, пехотинцы и вот этот танкист не дали, — вмешалась жена начальника заставы.

— Ч-че, благородный, благородие, — сплюнул один из пограничников.

— Да уж не быдло, чтобы выделываться перед связанным.

— Ч-че сказал!

— Осади, — повторил сержант.

— Помнишь меня? — поинтересовался сержант из прибывшего подкрепления.

Виктор взглянул на него. Пришлось поднапрячь память, форма сильно меняет внешность. Опять же, с их первой и последней встречи он сильно возмужал. Что для армии скорее за правило. Но он его все же узнал.

— Данилов, кажется, — пожал плечами Нестеров, припоминая фамилию бывшего командира партизанского отряда, которого порешил отец.

— По-омнишь с-сука, — скорее выдохнул, чем произнес сержант.

Автомат мгновенно взлетел к плечу. Не успели окружающие среагировать, как он нажал на спусковой крючок. Виктор испугался, но столбенеть не стал, и попытался уклониться. Но из-за удерживавших его пограничников не преуспел в этом. Очередь! Грудь взорвалась острой болью. И темнота…

Ох-х!!! Вот это его проняло. Никогда он еще не испытывал ничего подобного. Ни одна девушка не дарила ему такого наслаждения. Даже его первый раз не идет ни в какое сравнение с тем, что он испытал только что!

Виктор открыл глаза, и непроизвольно попытался схватиться за причинное место. В прочем, ничего-то у него не получилось. Руки были все так же связаны. Почувствовал, что из уголка губ капает тягучая слюна. Все еще пребывая в истоме с всхлипом сплюнул ее, и потерся щекой о воротник, чтобы хоть как-то утереться.

— Этот с-сука моего батю!!! — между тем орал сержант Данилов.

— Под арест! — приказал появившийся рядом капитан. И тут же, — Ясенева, как это понимать? На каком основании вы использовали «Аптечку»? Вам нужно напоминать, что артефакты подотчетны и вы несете персональную ответственность за каждое использование?

— Никак нет, товарищ капитан. Я это помню. Но я и не использовала, — вытянувшись в струнку, ответила девушка с кубиками военфельдшера на петлицах.

— Это я, товарищ капитан, — ответил возродившийся сержант. — У пленного была «Аптечка». Ее и использовал.

Виктор не удержался и взглянул на свою Суть. О как! Он-то уже второй раз за неполный час подумал, что лишился жизни. А на поверку Возрождение по-прежнему на своем месте. Ну спасибо сержант! Искренне и от всего сердца. Оно конечно неизвестно чем это все для Нестерова еще обернется, но потеря возрождения процесс необратимый. И потом, терять оно ведь всегда плохо.