— Теперь, когда Глазница уничтожена, в серой пустыне, похоже, совсем спокойно. И путь для нападения нам теперь открыт. Отлично сработано, Молли.
Работаешь-работаешь, а вся репутация другому! Это же замечательно, а то если все обо мне будут болтать, то мне будет сложнее передвигаться в городах.
— Так, нас донимают бандиты и есть проблема голода, ничего страшного, ничего страшного, я уверен, что этот пузырь скоро лопнет…
— Мы как-раз в пути встретили караван Гильдии Торговцев и они были крайне против, но всё же отдали свои припасы! Я так рад вам их продать. — И заливаюсь смехом. — Шучу, ешьте на здоровье! И это вам. — Я передал маленький рюкзак, который был набит керамической посудой, так вежливо отданной рабовладельцами. — Надеюсь, вы найдёте этому правильное применение.
— Благодарю.
— Каменный лагерь, мы его тоже опустошили. — Влезла Молли.
— Всё… стало немного хаотичнее, когда рухнул Каменный лагерь, но это было ожидаемо… Прежде чем стать светлее, мир должен погрузиться во тьму.
Бывшей хозяйке рабов Рэн как-то удалось выбраться и она попыталась сбежать. Жестькулак догнал её, сломал левую ногу, потом правую. Она кричит и просить помощи. А он… проломил голову Рэн. Кровь тут же перекрасила её седые волосы в красный. Грандэ и Рубэн из клеток захлюпали носом, а я стоял ошарашенный, как и мои люди за спиной, все мы молчали. Жестькулак отошёл от трупа, а к телу подскочил кто-то из увязавшихся за Молли.
— Ой, паршиво ты выглядишь, хозяйка Рэн…
И все они захохотали.
16. Дом, милый дом
Но кого и чем ошарашила эта сцена насилия, когда заключённый пытается бежать, а ему ломают ноги, после голову пробивают и хохочут с того? Вопрос без ответа. Я сам, с присущей безумцам жестокостью, расправился с одним из хозяинов рабского лагеря. Жестокость, которую я выплеснул, отрубая конечности, была порождением жестокости, которую так рьяно проявляют работники таких заведений к рабам. Удар шипованной дубинки по незащищенной коже, как им кажется, лучший мотиватор оголодавшего тела к тяжёлому труду. Я, лично, ошарашен тем, что не допросили, не узнали всю подноготную, скрытые мотивы, возможные связи. Хотя, может быть у них этого и нет в целях…
— Этих двоих так же прикончите? — Бросил я вопрос в сторону Жестькулака.
— Нет… пожалуйста… — Первый заныл.
— Умоляю… — Второй.
— Допрашивать не станете? — Продолжил я.
— Нет в этом надобности. Всё нам известно, ничего не утаить. Жизнь их больше не заботит никого, но расплата ждёт… — С пренебрежением ответил Жестькулак.
Не будет диалога, не смогу я повлиять на него, да и к чёрту. На предложение отметить и выпить я согласился, и пригласил своих спутников отвлечься и расслабиться. Фермер же явно давал мне понять, что хочет со мной поговорить, однако, я не намерен сейчас обсуждать что-либо. Впереди долгий путь домой, потому как по прямой мы не пойдём. Два города: Траур и Ровная лагуна. Мне нужны все доступные люди, готовые забыть прошлое ради работы со мной. Об одном лишь могу молить волю случая, чтобы не попались предатели. Я бы с удовольствием принял к себе роботов вместо людей и шеков, но в тяжёлое время приходится ковать клинок из того материала, что есть, а не ныть, что в кузнице пусто.
Путь как всегда — не без нотки безумия. Высокие деревья, целый лес между холмами, где глаз да глаз следи за тенями и времени много не пройдёт, как с воплями на камень какой взойдёт псих из Южного улья с воплями “Гриии”, о “ГРИИИ”, как страшны для них носы. Клювастые уроды — это мы, а наши носы клювовые носы, оторвать, отломать, Гриии, ГРИИИ!
— Они чем-то больны? Что с ними не так? — Уставился я на тело трутня в фиолетовых доспехах. — Почему Западный улей торгует халтуриной, выдавая пшик и шлак за высшего качества ништяк, а эти вопят, крови желают и… я даже не знаю. Хех, — я даже как-то устал искать решения разным загадкам, — пока думаешь о Севере, может Юг придёт и страшнее прочего станет.
— Хочешь сказать, что если ослабить Союзные города, то могут напасть вот эти и никто их не остановит? — Спросил Джимбад.
— Даже не знаю. Уж очень они локально живут. О битвах Союзных городов и Святой нации постоянно слышно. О стычках Шеков с кровавыми пауками и Святой нации так же доносятся слухи. О Бастионе и людоедах все мы знаем не одну историю. Но тут на юге жизнь опаснее, враги сильнее, но при этом не стремятся они на север.
— Туманники. — Вставил Фермер и я уставился на него, для пояснения. — Южный улей, Западный улей, это всё одна раса — трутни Улья, но все мы, как и вы, люди, имеем свои разногласия и потому у нас своя королева и свой король, которые диктуют свою волю. Между нами, Западным и Южным ульями, огромная территория, заполненная различными фракциями, так что нам друг до друга не дотянуться, но есть Туманники. Агрессивные, готовые ворваться и захватить чужой дом, сожрать плоть. Их можно сравнить с людоедами. Их много, очень много. Как только ослабнет Святая нация, Южный улей или Западный, так они начнут войну, масштабную, всепоглощающую, всё подбирающую.
— Откуда тебе так много известно? — Логичный вопрос задал Джимбад, однако я уже знал ответ.
— Я принц Западного Улья, видел и служил Королеве, занимался развитием фермерства. Область, именуемая Тщета, кровавая на цвет земля из-за обилия медной руды, там мы выращивали многие культуры на продажу и изготовление. Именно там приходилось часто сражаться с трутнями Туманников, совершавших набеги.
— Плохое место. «Туманный..» чего-то там с городом Безродный. Ваши торговцы, — обратился я к Фермеру, — постоянно пытаются втюхать фонарь за три тысячи катов, когда как стоит он меньше сотни, но напевают песню об опасности в тумане и как легко в нём потеряться без лучика света.
— Западный Улей поддерживает связь с этим городом, потому как его крепкие защитники нуждаются в еде. Но караваны туда не отправляются, мне не известно каким образом происходит обмен и за какую цену.
— А что Южный улей? — Продолжил я. — Какая связь между ними? Мало того, что расстояние от туманников до Южного улья больше, чем до Западного, так на пути ещё Святая нация стоит.
— Ты сам рассказывал, как легко гулял по землям Святой нации с Инквизитором на спине. Через их земли даже проще добраться. Они жаждут земли Южного улья не меньше чем Западного. Почему так? Я не знаю. Но у нас было много донесений как они проходили отрядами через земли Святой нации, а Святая нация считает что это на них покушаются.
— Так, ладно, блин. Я не улавливаю связь всего того, что ты мне рассказал.
— Южный и Западный улей потому сидят на месте, что постоянно приходится иметь дело с Туманниками. Королева в безопасности и земли пригодные для нас, Западный Клей никуда не сдвинется. Туман дом для туманников, они тоже Рой, но дикий. Они дикари и туман укрывает эту заразу и они постоянно ищут еду. По этому лучше не этих бойся, — он указал на лежащий труп южного трутня, — а тех кто куда ближе и о ком хуже знаешь.
После этих слов осталось что хмынуть и согласиться.
***
Город Траур. Как не зайдёшь сюда, так грусть охватывает от одного вида. В обломках древней железной конструкции огромный город, где многие дома разрушены во время восстания рабов. Это был шахтёрский город. У них тут четыре автоматических рудных бура! Но электричества нет. Я бы мог возродить этот город, сделав его вновь процветающим, даже без рабского труда, но это бы дало надежду людям, которую отберут другие. Дайте мне ключи от города и вы будете счастливы! Как скоро окружающие станут смеяться надо мной? Да и будь я хозяином города, то мои враги узнают о том где я и куда бить, чтоб насолить.
Здесь одинокий магазин техохотников, торгующий плащами, и бар, где один-два человека, готовых рассказать про запертого белоснежного горилло в здании заброшенного штаба. Город разрушен, беден, а люди настолько лояльны к редкому гостю, что будь ты мировой преступник, то торговец, не спавший всю ночь, потому что по улицам гуляют клювастые твари и дверь в его лавку пытались клювом выломать, всё равно вскочит с кровати и подбежит к прилавку с душевным воплем “Желаете взглянуть?”. Почему они всё ещё здесь, когда по соседству Ровная лагуна в часе пути? Не знаю и бармен молчит, и люди отстранённые. Да и ладно. Нашёл тут одну женщину молодую, она готова была стать рекрутом и на том спасибо этому городу. И десятку клювастых тварей, ох, сколько же шкур мы добыли! Вот пускай девушка таскает, хоть такая ноша Джимбаду или Молли пустяк, но каждый час незримой тренировки может оказаться важным условием к победе.
