— Э-э-э. Так…
— Далее. У меня есть пять заметных озарений. Не буду их перечислять. Одно из них это «Наведение Сна». Остальные — мерцающие озарения, которые я усвоила в Доме Опыта. Всё как у всех. Огонь, молнии и прочее, включая «Закалку Тела», «Порыв Ветра»…
Видимо, на моём лице было такое недоумение, что Мадхури спросила:
— Тебе что-то непонятно?
— Почти всё. Например, как озарения влияют на предназначение? Если я выучу какой-нибудь яркий «Порыв Ветра», то кем я стану? «Рвущим Ветер» или что?
— Яркое озарение ввело меня в сословие Возвращающих Здоровье, то есть тех, кто владеет исцеляющими озарениями. Яркий «Порыв Ветра», скорее всего, ведёт к предназначению Защищающих Путь, то есть воинов.
— А сколько граней стоит самое слабое озарение?
— Не слабое, а «незаметное». Называй вещи правильно.
— Хорошо. Сколько граней стоит незаметное озарение?
— Десять граней.
— А самое сильное. То есть — «яркое»?
— Шесть тысяч.
— Ничего себе разница? — удивился я.
— Поэтому оно и называется — «яркое озарение». Моё «Восстановление Жизни» может спасти смертельно раненого или заразившегося грязной болезнью. Или я могу использовать яркое озарение, чтобы быстро вылечить сразу много людей от ран или отравлений.
— Сколько у вас осталось граней?
— Ровно триста. Я их берегу для сотворения кристаллов озарений. Лучше всегда иметь запас свободных граней, чтобы…
— Подождите, — взмолился я. — Дайте мне разобраться. Ваши заклинания…
— Озарения! — резко поправила Мадхури. — Заклинания — это там, у низких грязеедов. Не произноси такие слова на Дивии.
— Хорошо, не буду. Озарения делятся на уровни по количеству затраченных на них граней?
— Да. Ступени.
Я начал загибать пальцы:
— Яркое озарение — самое мощное. Оно стоит шесть тысяч граней, так?
— Верно.
— Ниже него идёт…
— Светлое озарение. У меня их три.
— Сколько стоило выучить одно?
— Тысячу граней.
— Потом…
Мадхури нетерпеливо прервала меня:
— Ты выучишь это в Доме Опыта. Для того туда и пойдёшь. Выбор предназначения — это не то, что ты делаешь много раз в жизни. Я свой выбор сделала с помощью главы рода Саран.
Я склонил голову, соглашаясь.
— А что происходит, когда грани заканчиваются? — спросил я.
— Ничего. Просто человек перестаёт усваивать новые озарения. И не может творить кристаллы озарений.
— А можно пополнить запас граней?
— Каких именно граней?
— Блин, а они разные?
— Двенадцать Тысяч Граней даются один раз в жизни. Но есть ещё свободные грани, которые можно получать разными путями.
— С помощью грязного колдовства?
— Это кривой путь, забудь о нём. Свободные грани можно получить в храме во время благоволения. Или добыть их из ненужных кристаллов. И ещё по-всякому.
Несколько минут я переваривал информацию. Мне всё ещё непонятно, почему грани, не использованные для усвоения озарения, назывались «свободными», при этом грани, добытые разными путями, тоже почему-то назывались «свободными», но их нельзя было потратить на усвоение озарения, а только на слияние какого-то кристалла озарения. Даже показалось, что я попал в японскую RPG, которые славятся своим безумным геймдизайном.
Пожалел, что у меня нет блокнота. Если записывать, то всё становится немного яснее. Даже японские RPG.
— А вы уверены, что при рождении даётся ровно двенадцать тысяч граней и не более? — спросил я. — Бывает ли так, что граней больше. Ну, к примеру, двадцать четыре тысячи?
— Так не бывает и никогда не было.
Я не стал говорить маме Самирана, что у меня именно так. Вероятно, я получил их за себя и за Самирашку, за того парня, в чьём теле оказался.
Но вот был ли этот дар ошибкой Двенадцати Тысяч Создателей? Ошибаются ли они? И вообще — кто они такие?
Листья, закрывавшие арку в мою комнату, зашуршали. Послышался шёпот Служанки:
— Старшая хозяйка, я принесла еду.
Мама Самирана поднялась и провела рукой по листьям, они раздвинулись, пропуская Служанку с подносом.
— Хозяин спит? — спросила мама Самирана.
— Да, госпожа.
— Хорошо. Сообщи, когда он проснётся.
— Да, госпожа.
Быстро поставив еду, Служанка удалилась.
Я тут же схватил крышку коробочки с едой — и получил шлепок по рукам.
— Ты должен сказать слова, — сказала мама Самирана.
— Какие ещё слова?
— Воистину возвышенный всегда начинает есть только после того, как поблагодарит Создателей за возможность жить на летающей тверди, не касаясь грязи нижнего мира.
— Гости во дворце Карехи жрали без молитвы, — возразил я.
— Ты же сам видел, как завершили свой Путь эти нечестивцы?
Я рассмеялся:
— Не хочу кончить, как Вакаранга Карехи.
— Созидающие Пищу считают, что их озарённая еда и без молитвы угодна Создателям. Ведь она уже озарена гранями. Но если ты не хочешь вести себя, как грязный мясник, то должен произносить благодарные слова до еды, а не отрыгивать, как делают мясники после.
Я понял, что Созидающие Пищу — чванливое и заносчивое сословие. Такое же, как Возвращающие Здоровье. Кажется, каждое сословие предназначения считало себя круче других.
— Научите меня молитве, — попросил я.
В прошлой жизни я не верил в бога, так как он ничем не подтверждал своего существования. Но с Создателями лучше не шутить.
Строчка за строчкой я повторил за Мадхури такую молитву:
Отделившие твердь от грязи,
Мы благодарим вас за свет жизни и вкус пищи.
Из Сердца Дивии мы вышли, туда же и вернёмся,
Вознося хвалу Создателям.
Грязь никогда не достигнет Света.
Свет более не падёт в грязь.
Свет более не падёт в грязь.
Свет более не падёт в грязь.
С почтительным ужасом я трижды повторил последнюю строку молитвы и накинулся на еду. В меню снова были одни салаты, куски незнакомых овощей, похожих на буряки, и куски других овощей, тоже невкусных, похожих на какие-то коренья. И ни кусочка мяса. Неужели родители Самирана — веганы?
Хорошо, что хлеб похож на хлеб, хотя и не чета нашему — липкая, пахнущая плесенью субстанция, словно плохо пропечённая. Кажется, даже не из пшеницы.
Согласно нашей исторической науке, люди научились выращивать пшеницу и ячмень где-то семь тысяч лет назад. Китайцы хвастались, что они делали это и десять тысяч лет назад. Но любые заявления китайцев о своей якобы древности нужно делить на два, а потом ещё на два, и всё равно это будет преувеличением.
Наличие хлеба в Дивии не состыковалось с данными нашей истории. Как и вообще существование цивилизаций в эти времена. Ведь я уже слышал о каком-то Портовом Городе, о каких-то низких царствах. Если это тоже развитые цивилизации, которые воюют с Дивией, то почему их следы не обнаружены нашими археологами?
С другой стороны мало ли что произошло за десятки тысяч лет?
Как бы там ни было, но самое терпимое, что я ел в Дивии — это мясо и лепёшки, которыми угостила Виви Карехи. Озарённое мясо, приготовленное её отцом, тоже было неплохим. Всё лучше салатов из травы и корешков, которыми питались в доме Самирана. Но сейчас я был голоден и ел всё подряд.
Мама Самирана ограничилась одной коробочкой с салатом из каких-то оранжевых цветов.
Утреннее солнце уже било золотым лучом в овальное окно. Рассвет наступал слишком быстро, вероятно, Дивия просто двигалась к нему навстречу.
— А куда летит Дивия? — спросил я.
— Куда решили Правители, — нехотя ответила мама. — Только не спрашивай, куда именно они направили летающую твердь.
— Вы не знаете?
— Это не твоё дело, чужеземец. Ты не принадлежишь Всеобщему Пути.
Я отложил коробочку с жареной травой:
— Ясненько. Продолжим? У меня вопрос по Внутреннему Голосу. Почему он иногда отвечает на вопросы, а иногда нет?
— Внутренний Голос — это не скрижаль знаний, — пояснила Мадхури. — Он только озвучивает то, что ты узнал, но забыл.
