Ага, попривередничай тут ещё, у тебя только один шанс убить ублюдка со спины. Сейчас время для быстрых действий. Либо ты, либо он. Решайся!
Присмотрел рядом с собой каменный осколок. На меня опустилось холодное спокойствие смертника уже готового ко всему. Повернув корпус, немного согнул ноги в тот момент, когда узел развязался. Я схватил осколок и из положения лёжа бросился на того, кто обязан умереть. В последний момент он сместился в сторону, я чуть не впечатался в стену. Присел, развернувшись обхватил противника за пояс нанося удары камнем. Враг оказался крепким. Сначала он несколько раз ударил меня локтям по спине, после чего, обхватив меня за грудь, приподнял и ударив оп пол, отшвырнул к стене, в углу которой лежали мои вещи. Схватив аусгабе не доставая его из ножен, я нанес удар гранёной рукоятью гаду в живот. Перехватив мои руки, он начал их выворачивать, пытаясь заставить меня отпустить оружие. Удар лбом в лицо показал, что не нужно так делать. Разжав руки, он оформил мне два быстрых в ухо и челюсть. Оглушённый, я откинулся назад, избегая других атак обнажил клинок. Успел, но мой противник то же. И хоть по очкам у нас ничья, в общим зачёте он победил. Стоя в проходе, направил мне в грудь арбалет, который я уже по праву считал своим.
— Можем продолжить, но ты ляжешь и уже не поднимешься. Я в благородство играть не буду и выпущу в тебя болт. — Ровным голосом произнёс мой противник.
— Интересно, как это слово у тебя в глотке не застряло?
— Думаешь я с тобой шутки шучу?
— Когда аист принёс тебя твоим родителям они долго смеялись и хотели сначала взять аиста.
— Что?
— Шутка. Смешная. Смейся.
— Ты …это …
— Ага, мне часто так говорят. Полагаю, ты лечил меня не просто так. Но какие бы цели ты не преследовал, меня сие не волнует.
— Я видел, как вы сражались с шурдами и как ты один от них отбивался. Тебя бросили собственные товарищи.
— Да, я был там, видел.
— Кх-ммм, у тебя красная метка, тебя за неё убьют… если ты будишь один. Я предлагаю взаимовыгодное соглашение.
— Во-первых, пошёл на хер. Во-вторых, пошёл на хер. В-третьих, туда же.
— Я помог тебе! Исцелил твои раны, израсходовав очень ценную вещь. Ты, мне, обязан!
— А теперь, можешь повторить это моему трупу. Потому что я лучше сдохну, чем объединюсь с меекханцем.
— То, что я …
— Имеет значение! Твоя страна развязала мировую войну, которая длится уже два десятилетия. Ваши смертники устраивают теракты везде куда попадают. Вы создали целую религию, основанную на том, что любой, кто не разделяет ваши взгляды должен умереть. И то что нас закинуло в иной мир этого никак не меняет.
Молчание повисло в комнате. Сказать было нечего. Ситуация патовая. Помещение слишком маленькое, уйти с линии выстрела некуда, достать гада не успею. На его промах почти в упор рассчитывать не приходится.
— Да я меекханец, тот чей народ называют трижды проклятым. Ты прав, то что я здесь — расплата за то, что я делал там. Во мне нет ни капли раскаянья за содеянное моим народом. Это наш путь, наша идея и наше проклятье. Но здесь враг — это шурды! Им плевать на наши склоки на Земле. Что бы выжить здесь, нужна сила, которую один человек не может получить. Я не предлагаю тебе дружбу, не предлагаю союз, а предлагаю лишь соглашение, по которому мы будем держатся вместе отведённый нам срок в этом мире.
— Пожалуй откажусь.
— Ты ослаблен. Наин может и закрыл раны, но вытягивает силы из тела не хуже насоса. Первый же шурд тебя свалит с ног.
— Какое неожиданное человеколюбие. Меекханец беспокоящийся о других. Звучит как плохая шутка.
— Я предлагаю тебе в последний раз. Давай объединимся, чтобы мы оба смогли выжить. Вернутся домой к своим семьям. К своей стране, перед которой у тебя, как и у меня, долг жизни. Если у тебя нет семьи и тебе плевать на страну, тогда сделаем это хотя бы для того, чтобы не доставлять шурдам удовольствия по нашему умерщвлению. Относись ко мне как хочешь. Мне плевать, но я хочу выжить. В одиночку мне не справится. Округа кишит шурдами и они знают, что где-то здесь прячутся люди. С наступлением сумерек они методично начнут проверять каждое строение. — Словно подтверждая его слова раздался протяжный звук рога.
— Никакого объединения.
— Жаль. Ты не оставил мне выбора.
Меекханец взял арбалет двумя руками и нажал на спусковую скобу. Щёлкнула тетива. Внутри меня всё сжалось, но я не закрыл глаза. Болт лязгнул об пол у моих ног, отлетая к стене. Меекханец опустил оружие отходя с прохода.
— Можешь идти. В спину не ударю.
Я помолчал, пристально вглядываясь в его лицо. Пытаясь отыскать там ложь или злой умысел. Не увидев ничего, остался стоять на месте.
— Почему я? Если ты видел, как мы убегали от шурдав то видел, что нас было трое. Почему не помог другому.
— Кому например? Тому, кто впечатался в стену с подрубленными ногами, или тому, кто его подрубил.
— Вопрос всё тот же. Почему я? Не верится, что мы первые люди, с которых ты увидел почти за четыре дня. А учитывая, что ты видел наше бегство, подставу Гавела и наверняка сразу срисовал мою увечность, вообще не понимаю почему решил действовать.
— Ты прав. Людей я встречал и до вас. Реагировали на меня они так же, как и ты. Только с большим желанием убить. После очередной попытки день назад. — Меекханец закатал рукав показывая длинный порез на руке. — Решил затаится, дожидаясь конца срока. Но чёртовы шурды начали действовать методичней. Стали ходить спиралями постепенно замыкаясь к центру. Из-за этого не спрятаться, не уйти дальше мне не удалось. Честно говоря, заметив вас я не планировал помогать. Ты сам побежал в мою сторону. Я сидел на одной из тех вышек, на которую ты забрался. Решил ещё раз попытать удачу.
Убрав клинок в ножны и крепя перевязь, я поднял сумку и проверил остальные свои вещи. Всё на месте.
— Как твоё имя? И как ты мог видеть всё то, что со мной было если седел на вышке? Там приличное расстояние.
— Моё имя Тибальт.
Я недоверчиво посмотрел на двухметрового, абсолютно чёрного человека перед собой. Солнце отражалось на его чёрной лысине, а на щеке был виден белёсый рваный шрам. В общем он никак не был похож на низкорослого кудрявого еврея.
— Тибальт? Ты что поклонник мюзиклов?
Лицо меекханца вытянулась, а глаза расширились.
— Так я угадал? — Спросил я.
— Не предполагал, что встречу здесь человека, знающего о театре… Я удивлён!
— Странно, а как же имена вроде: Убийца Гор, Грохочущий Лев, Шоколадный Топор. Или что-то в этом духе?
— Ты считаешь, что каждый меекханец желает вознестись?
— Тебе лучше знать. Ваши имена повергают в шок весь мир. Но оставим тему имен. Что ты дал мне выпить?
— Двадцатипроцентный раствор наина.
— Что это такое?
— Какой-то шурдский эликсир. Забрал его у мёртвого шамана. Может исцелить внешние и некоторые внутренние повреждения за счёт сил организма. Вообще он называется «инаин», но «наин» проще говорить.
— У тебя ещё есть?
— Есть, но больше нельзя, умрёшь.
— Я не собираюсь его пить. Хочу просто проверить свою теорию.
К моим ногам подкатилась вытянутая объёмная склянка с красным веществом, внутри которого плавали чёрные гранулы. Прикоснувшись к сосуду, я увидел надпись.
Пятипроцентный раствор инаина. Позволяет исцелить незначительные внешние повреждения. Область применение: внутрь.
Внимание: при частом применении возможен побочный эффект. Смерть.
Я отправил склянку обратно. Ясно, значит если мне в руки попадёт предмет, о котором я уже имею представление. Он будет сразу опознан. Вероятно, то же самое касается и живых существ. Хорошо, что стало на один вопрос меньше.
— Что насчёт того как ты за мной наблюдал?
— Тут уже не всё так просто. У того мёртвого шамана я нашёл не только наин, но и кое-что ещё.
Меекханец снял с пояса коричневый кожаный футляр и толкнул его ко мне. Подняв, я откинул клапан и … немного остолбенел. Из чехла двумя окулярами на меня смотрел, бинокль. Только какой-то странный. Выполненный из дерева с наглазниками не из резины, а из кожи и мутноватыми линзами.
