Этот ад длился уже четвертые сутки. Виктор уже слабо соображал, что вообще происходит. Голова отупела. Врать и запираться было уже лень. Хотелось только одного. Чтобы его оставили в покое…
— Данилов умолял о пощаде? — продолжал спрашивать дознаватель.
— Нет, — односложно ответил Виктор, чувствуя, что впадает в прострацию.
— Он обделался от страха?
— Да, — уже слабо соображая, что вообще происходит. И решив соглашаться со всем, лишь бы это прекратилось, произнес Виктор.
— Вы любите мальчиков?
— Да.
— Ваша мама шлюха?
— Да.
— Конвой! — повысив голос, вызвал дознаватель. — В медсанчасть.
— Есть, — коротко бросил унтер.
После чего отстегнул наручники, подхватил Виктора и буквально уволок его на себе, так как идти тот уже не мог.
— Ну что тут у тебя? — войдя, поинтересовался капитан. Отдохнувший, свежевыбритый, бодрый и готовый принять эстафету у своего товарища.
— Спекся, — прикуривая очередную папиросу, ответил майор.
— Думаешь все?
— Единственные грехи, которые водятся за ним, это утрата табельного оружия и инвентарной «Аптечки». Убийство Данилова… Да и правильно, в общем-то сделал. Оставлять за спиной такого ублюдка глупо.
— Значит, передаем материалы дальше?
— Да…
Виктор ощутил как по телу пробежала волна приятной истомы. Мысли тут же стали ясными и четким. Дурман и пелена пропали словно их и не было. Единственно, хотелось есть и немного клонило в сон. Мелочи, учитывая, что допросы продолжались не один день. Все же невероятная сила скрыта, в этих «Аптечках»!
— Все, товарищ унтер-офицер. Забирайте вашего подопечного, — произнес военврач.
— Есть. Пройдемте, товарищ юнкер.
Хм. Товарищ юнкер? Значит все не так плохо. Взбодрили с помощью артефакта. Теперь вот обращение это. А ведь еще недавно он был гражданином Нестеровым. Неужели все позади!? В это не верилось, и в то же время хотелось верить всей душой.
Первым делом его отвели в душевую, где он наконец снял с себя грязную и вконец испорченную форму. Угу. Никто и не подумал предоставлять ему другую одежду. Зато не забыли срезать погоны. Когда же отмылся от многодневной грязи, и вернулся в раздевалку, обнаружил чистую и выглаженную свою парадно-выходную форму, которая оставалась в училище!
После помывки его отвели в столовую. Он по-прежнему не представлял где находится. Но и качество отделки душевой, и убранство столовой оценил. Как впрочем, и блюда. Его конечно голодом не морили. Но та, с позволения сказать, каша, черный хлеб и мутная субстанция, именуемая киселем, не шли ни в какое сравнение со здешним меню. Да чего уж там, не плясала даже их училищная столовая. Быть может офицерская. Но туда юнкерам ходу не было.
После сытного обеда все тот же унтер сопроводил его в какое-то крыло обширного здания, и они оказались в длинном коридоре с дверьми по сторонам, и большим световым окном в торце. Даже не окном, а стеклянной дверью, за которой находился балкон.
— Ваша комната, товарищ юнкер, — открыв дверь, и вручая ему ключи, произнес унтер.
— Я так понимаю, ко мне больше вопросов нет? Или свобода чисто условная?
— Насколько проинформировали меня, у дознавателей вопросов к вам больше нет.
— А у кого есть?
— Откуда же мне знать. Вопрос не по окладу. Но свободны вы только формально. Допуска на самостоятельное передвижение по режимному объекту у вас нет. Поэтому покидать комнату вам не рекомендуется. Иначе вопросы появятся опять. На этот раз по нарушению режима секретности.
— А если захочу по нужде?
— В конце коридора. Но подходить к окну и уж тем более выходить на балкон, не советую. Если кто приметит за этим занятием, опять возникнут вопросы.
— Понял.
А что тут непонятного. Режимный объект. Знать бы еще что именно за место. Впрочем, проявлять излишнее любопытство он и не собирался. Признаться, хотелось спать. «Аптечка» взбодрила его, но не избавила от усталости. Которая, как известно, имеет свойство накапливаться.
Как оказалось, у него ее скопилось ну о-очень много. Как впрочем, и лишней жидкости. Проснулся он только утром. Вернее его разбудил давешний унтер. Виктор едва успел добежать до уборной, так его прихватило. Его конвоир, или сопровождающий, даже не понял, что собственно произошло, когда его едва не сбил выбегающий в дверь подопечный.
Завтрак. На этот раз Виктор ел не так жадно и много, как во время вчерашнего обеда. А потом его вновь повели коридорами. Спустились в подвал, и подошли к глухой стальной двери, из-за которой доносились приглушенные выстрелы.
У входа замерли два рядовых в обычной полевой форме. Вроде и среднего росточка, как и статей. Но одного взгляда достаточно чтобы понять, что перед тобой матерые волки. Вот не удивится, если Бобр, командир группы спецназа, им и в подметки не годится. Было в них что-то такое, особенное.
— Юнкер Нестеров, по приказу коменданта доставлен, — произнес унтер.
Те молча смерили Виктора взглядом, словно оценивая, что он за птица такая, коль скоро его сюда привели. Не нашли ничего особенного, и отойдя в сторону открыли дверь. А может и не искали ничего, и это только его умозаключения.
За дверью оказался тир. Впрочем, такой вывод напрашивался сам собой. Стены обшиты толстым войлоком. Это для шумоизоляции. Он как не пускает шум наружу, так и поглощает его, не позволяя гулкому звуку отражаться от стен, и гулять в стесненном пространстве. А еще снижает опасность рикошетов, и улавливает отбитые крошки кирпича или бетона. Случайные выстрелы бывают и у опытных стрелков. Как говорится, от сумы и от тюрьмы…
На рубеже стоял широкоплечий мужчина лет сорока пяти, высокого роста, в обычной полевой форме. На плечах погоны подполковника. Оно и понятно. Согласно положения о прохождении военной службы, офицеры имеющие среднее военное образование могут дослужиться только до звания майора. За особые заслуги, возможно производство в подполковники. Но это уже редкий случай. А так, необходимо окончить академию генерального штаба.
Этот офицер академию не заканчивал, хотя и имел академическое образование. Но только гражданское. Однако, в армии служил, воевал, и звание получил не протирая штаны в штабах, к концу гражданской командовал полком. Так что, звание подполковника носил по праву. Президент Песчанин. Если Виктор ничего не перепутал. Так-то он видел его только на фото. Но сомнительно, чтобы ошибся.
Рядом его ровесник. Ростом чуть выше среднего, такого же сложения, с едва намечающимся брюшком. На круглом лице с пышными усами, обрамленном давно не стриженной шевелюрой, расположились умные, проницательные глаза.
Виктор растерялся, не зная как ему поступить. С одной стороны, оно вроде как он понимает, что это президент. Но с другой, полной уверенности как-то нет. Поэтому решил действовать нейтрально. Вытянулся в струнку и бросил ладонь к обрезу фуражки.
— Товарищ подполковник, юнкер…
— Вольно, Виктор Антипович. Я так понимаю, что вам не сказали, к кому именно вы направляетесь?
Вроде и спрашивает, но в то же время складывается такое впечатление, что он это знает точно. И еще такой момент. Есть такие люди, которые располагают к себе с первого взгляда. Вот именно это и ощущал Нестеров, едва только Песчанин заговорил, а уж когда улыбнулся… Виктору хотелось доверять стоявшему перед ним человеку. Хотя он и видел его впервые, отчего-то подспудно появилась уверенность в том, что он не предаст, не продаст и не бросит. Ну и за ним, как говорится, и в огонь и в воду. Бред! Но вот не мог он с собой ничего поделать.
— Никак нет, товарищ…
— Без чинов, Виктор Антипович. Сегодня я для вас просто Антон Сергеевич.
— Я не знал куда иду, — сделав над собой усилие, пояснил Виктор.
— Ох уж эта секретность. Уж тут-то это точно перегиб. Кстати, знаете где вы находитесь?
— Нет.
— Сколково. Неужели не слышали? — внимательно наблюдая за Нестеровым, произнес президент.
— Н-нет, — после секундной паузы ответил парень.
