— Покрываешь их? — зло усмехнулся Ирбис — посмотрим, как ты запоешь, когда мы вернемся в столицу.
— Не покрываю, а защищаю подопечных от бешеного идиота — в тон ему ответил Берг — а по вопросу клеветы, мы действительно пообщаемся, по возвращению в столицу.
Шакал был готов с голыми лапами броситься на Берга, но сдержался. Силы этих двоих были слишком не равны, даже я это понимал, глядя на них. Понимал это и Ирбис. Справившись с гневом, он вновь сплюнул на пол и развернувшись, молча покинул лазарет.
— Отдыхай — кинул мне берг и вышел следом за шакалом. Сравнивать этого бешеного и продажного урода с волками, к семейству которых он и принадлежал, у меня даже мысленно язык не поворачивался.
Как только дознаватели покинули лазарет, в него вошел Олант. Подойдя к кровати, он поставил на столик поднос с врачебными принадлежностями и хмуро оглядел мою грудь.
— Не так плохо, как я ожидал — кивнул он своим мыслям — сними рубаху, надо обработать царапины и наложить бинты.
От слова “царапины” меня чуть не передернула. Если уж он эти кровоточащие борозды от когтей так называет то, что по его мнению ранение, когда ноги руки отрывает? Отложив свои философские терзания, я скинул порванную рубаху и Олант, со знанием дела, быстро и аккуратно принялся за их обработку.
— Похоже нам опять повезло — усмехнулся Олант — я наложу тебе мазь, которая которая вызовет у тебя небольшое воспаление ран и жар. Но не переживай, долго это не продлиться. дня через два, всё пройдет и ты снова будешь в норме.
Я в недоумении посмотрел на врача, пытаясь понять, для чего это нужно. Видя мое озадаченное лицо, он лишь покачал головой и вздохнув, начал пояснять, как маленькому.
— Раненого, даже заключенного, не станут везти в клетки с остальными. Слишком плохие условия и раненый может скончаться по пути. Им же нужно довезти тебя, пусть и не невредимым, но живым. А значит, тебя положат в отдельную повозку.
Дальше догадаться было не трудно. Жар пройдет через пару дней и мы будем уже далеко от деревни. А из повозки, действовать мне будет куда легче, чем из клетки. Похоже, что наши планы вновь терпят изменение, но пока что в лучшую сторону. Что не может не радовать меня.
— Я понял — кивнул я Оланту, собирающемуся продолжить свои пояснения — но мне понадобиться немного вашего пойла, чтобы не вызвать подозрения раньше времени, когда пройдет жар.
— Не знаю, где ты планируешь его держать, да и не мое это дело. Но небольшой запас я тебе выдам — согласился лекарь — держи.
Олант покопался немного в поясной сумке, в которой могли уместиться, наверное, все мои пожитки и выудил глиняный бутылек, закрытый деревянной пробкой.
— Спасибо — поблагодарил я добродушного медведя и спрятав под подушку флакон, переместил его в инвентарь.
Олант, конечно свой, но лишний раз демонстрировать свои способности тоже не стоило. Если Хонгрод решил не посвящать лекаря в наши планы, значит и мне этого делать не стоит. Как минимум, ему не придется врать, если после нашего побега, в Инхерст нагрянут ищейки из столицы по нашу душу.
— Думаю тебе будет интересно — заговорщицки подмигнул лекарь и понизил голос — сегодня Орис стал главной темой для сплетен на ближайшие пару лет.
Олант дружески похлопал меня по плечу, от чего мои кости отчетливо хрустнули. Сколько же силищи в єтом добродушном медведе, блин? В ответ я лишь улібнулся, потирая пострадавшее плечо, пока он продолжал свой рассказ.
— Ориса нашли как только рассвело. К моменту, когда он пришел в сознание, на площади уже собрались жители чуть ли не со всего города и бурно обсуждали хозяйство ящера. Как я и предполагал, никто даже не подумал о том, чтобы снять бедолагу или позвать блюстителей порядка. Наоборот, все спешили позвать знакомых, чтобы и они успели полюбоваться редчайшей картиной.
— Когда слух дошел до Ирбиса, он тут же примчался на площадь вместе со своими воинами, которые прибыли с ним из столицы. Приказав своим солдатам снять Ориса и накрыть его чем нибудь, он отправил одного за лекарем, а сам набросился на горожан с вопросами.
— Горожане и не думали ему чем то помогать или отвечать на его вопросы, в принципе они и сами толком ничего не знали. Но при этом не упустили возможности поиздеваться над столичным дознавателем, перед которым не испытывали ни малейшего трепета, в отличии от жителей других городов.
— К моменту, когда на площадь подоспели Хонгрод с Бергом, Ирбис уже бесновался не на шутку и успел покалечить несколько горожан и если бы не воины, кинувшись на его защиту, тут бы его и растерзала озлобленная толпа. Похоже, что этот парень с мозгами вообще не друже, раз так легко поддался эмоциям или слишком уж привык, что его должность дознавателя ввергает простых граждан в ужас. А вот в Инхерсте вышла осечка и это взбесило его ещё сильнее.
— В порыве своего бешенства, Ирбис не нашел ничего умнее, чем накинуться с обвинениями и угрозами на Хонгрода. А когда был мягко послан подальше, тобишь к своему руководству в столице, кинулся на старосту. И…
Тут громила лекарь сделал театральную паузу, подняв вверх когтистый палец и улыбаясь во всю ширь клыкастой пасти.
— И предсказуемо, схлопотал от Хонгрода в челюсть — не выдержав, мы с Олантом заржали как кони, представив эту картину. Хотя мне и представлять этого не надо было, я сегодня уже видел подобную картину в исполнении Берга. Похоже, что шакаленок успел за утро отхватить не раз, а целых два раза — Хонгрод пообещал закрыть его в камере, за клевету, оскорбление и нападение на представителя местной власти, до того как из столицы не прибудет специальная комиссия для расследования данного инцидента. Поняв, что тут он хватил лишку, Ирбис помчался в тюрьму, ну а Берг, поняв что тот задумал, кинулся за ним следом.
— Дальше я уже и сам знаю — засмеявшись, остановил я лекаря.
— Тогда отдыхай, а у меня еще дел куча. Надо этого говнюка Ориса осмотреть — вновь похлопав меня по плечу, отчего я тут же охнул, Олант вышел, а я остался наедине со своими мыслями.
Всё же Ирбис оказался тем еще кретином, раз так легко вышел из себя от нашей шутки. Как только он умудряется удержаться на должности дознавателя, ума не приложу. Видимо, деньги и связи, решают, если и не всё, то многое во всех мирах.
Откинувшись на подушку, я всё же воспользовался советом лекаря и вновь уснул. Но вместо спокойного сна, мне начали снится кошмары. Сначала был сон в котором мой скаут в аварийном режиме входил в атмосферу неизвестной мне планеты. Обшивка уже раскалилась до критической температуры. Грави компенсаторы не справлялись с перегрузкой, меня трясло. Воздух в пилотском отсеке нагрелся так, что было невозможно дышать, пот ручьем стекал по моему лицу, заливая глаза.
Потом картинка сменилась. Вот меня уже куда то несли люди в серебристых скафандрах. Лица было невозможно разглядеть из-за глухих шлемов. Я что то пытался спрашивать, но мне не отвечали. Потом меня ослепила вспышка и снова началась тряска, только теперь я ничего не видел.
Один сон сменялся другим. Меня били, кололи, я снова куда то летел, меня обжигало кислотой или я горел. Лишь спустя вечность, когда я уже был готов сдаться и отдаться безумию, кошмары сменились спасительно тьмой. Не было ничего, только пустота. Не было даже меня, не видел и не чувствовал своего тела, лишь знал, что оно есть.
Я знал, что не сплю, но и не бодрствую. Я застрял где то на грани сна и яви. В голову настойчиво вклинивалась мысль, он том, что мне не выбраться и теперь придется провести в этом ничто целую вечность. Я вспомнил множество историй о сталкерах, застрявших посреди космоса и ожидающих своего конца. Надеясь лишь на то, что сигнал их маяка кто-то засечет на просторах бескрайнего космоса и успеет вытащить их из саркофагов, в которые превратились их скауты. Жуткая смерть.
Но у меня не было даже этой надежды. Мне нечем подать сигнал и никто не придет сюда, чтобы спасти меня. В груди нарастала паника, а разум начал биться в агонии, пытаясь найти хоть призрачный шанс на спасение.
