Тяжело говорить на публику в настолько интимный момент. Поэтому начал я тихо и лишь постепенно мои слова обрели громкость.
— Аврора, я хочу, чтобы ты знала. Без тебя я бы не выжил. В пустыне, когда мне хотелось умереть, ты разожгла мою душу. В темнице, когда одиночество и отчаяние сводили меня с ума, ты придавала мне силы. Ты мой друг, мой соратник и моя вторая половинка. Тот, кто идёт не впереди, ни сзади, а рука об руку со мной. Ты — это то, благодаря чему моя борьба обретает смысл. Ты — это то, ради чего я сверну горы и сражусь с богами. Ради тебя и ради него, — мой голос дрогнул, и я кивнул на её живот.
Срок беременности был пока маленький, около месяца, поэтому её фигура до сих пор скрывала зарождающуюся жизнь.
— Я буду любить тебя пока не погаснут звёзды. А потом ещё немного. Ты — моя. А я — твой. Навсегда.
В глазах Авроры стояли слёзы. Холодный металл коснулся её безымянного пальца.
«Навсегда» — вторило мне гравировка изнутри ободка.
Кто-то всхлипнул. Краем глаза увидел, как Ромашка судорожно ищет платок.
Моя невеста вытащила второе кольцо из футляра и стиснула его так, что побелели пальцы. Она заговорила едва слышно. Уверен, никто кроме меня, и, может быть, Фобоса не слышал её слов.
— Всю свою жизнь мне казалось, что я какая-то не такая. Странная. Бракованная. Проклинала себя за то, что мои отношения разваливаются. Я твёрдо знала, что не создана для семьи и брака. Потому что отталкиваю всех, кто пытается пробиться сквозь мои шипы.
Она говорила, с огромным трудом подбирая слова. Моё тело вошло в резонанс, и каждая фраза прошивала его навылет.
— А потом я встретила тебя, и это всё изменило. Всё, через что я прошла, было нужно, чтобы я смогла действительно увидеть. Где поверхностное, а где настоящее. Чтобы, когда я встретила тебя, я осознала, что мой узор не бракованный. У него есть вторая часть. И это ты. Ты делаешь меня счастливой. В тебе то несгибаемое упорство и та сила, которую я искала. С тобой я поняла, что имею право на счастье. Что мне не нужно нести вес целого мира в одиночку. Я пойду с тобой, Олег. Рука об руку. До самого конца.
Она улыбнулась сквозь слёзы.
— Ты — мой. А я — твоя. Навсегда.
Я почувствовал, как металл охватывает мой палец, а через секунду оглушающие крики заполнили всё пространство.
— ГОРЬКО!
— ГОРЬКО!!
— ГОРЬКО!!!
Я поцеловал её, и шум исчез. Ничто кроме её губ больше не существовало для меня в этот миг. Когда я вынырнул, приглашённые орки и дроу до сих пор ошарашенно крутили головами.
— Вот торопыги! — хмыкнул Фобос. — Властью данной мне выбранным классом, — он широко улыбнулся, — нарекаю вас мужем и женой!
***
Этот вечер превращается в калейдоскоп красочных фрагментов. Шумное застолье. Обилие тостов. Улыбки со всех сторон. Маджестро играет одну композицию за другой. Все пляшут. Даже Матриархи сдержанно, но танцуют.
- ♪ Видели ночь, гуляли всю ночь до утра ♪
Гурдар и Яггрен попеременно хлопают меня по плечам. Изегаст набрался и вместе с Ориндой пускает фейерверки. Вспышки салютов раскрашивают звёздное небо над нашими головами самыми яркими цветами.
Смоккер делает предложение Чучундре. Он встал на одно колено прямо посреди импровизированного танцпола. Мне хочется пожалеть бедного самоубийцу, но Аврора кричит мне в ухо, что Борис предварительно попросил у неё разрешения.
Аврора кидает букет невесты себе за спину. Чучундра рьяно двигает локтями в попытках достать его. Однако Финка прыжком отталкивается от чьего-то плеча и ловит снаряд прямо в воздухе. Выжидательные взгляды впиваются в тело несчастного Фобоса.
Под медленную композицию мы кружимся с моей женой. Тягучий голос Маджестро передаёт то, что я чувствую всем нутром.
- ♪ 'Cause all of me loves all of you ♪
Аврора кладёт голову мне на плечо, а я вдыхаю запах её волос.
- ♪ All your perfect imperfections ♪
— Я счастлив, кусака, — шепчу ей на ухо.
Коготки впиваются мне в шею, но после небольшой паузы она признаётся:
— Я тоже. Безумно.
В момент короткой передышки меня находит неизвестная тёмная эльфийка в тёмном платье. Она держится высокомерно, но с любопытством смотрит по сторонам.
— Вы кто? — настороженно уточняю, готовясь выхватить оружие.
— В Аскеше этот праздник выглядел бы во сто крат ярче, — знакомый голос звучит из незнакомого рта.
Сегодня даже без эксгибиоционизма?
— Мудрейшая, — склоняю голову.
— Поглотить Тараска и не сойти с ума… Она сильна, — с явно неохотой признаёт Эстрикс. — Из неё вышла бы могучая жрица. Я… одобряю твой выбор, мой болтливый слуга. В честь праздника прими в дар небольшую безделушку для тебя и твоей суженой.
На её ладони пара колец в виде двух рук, сжимающих друг друга. Одна половина кольца выглядит сделанной из олова, вторая — из меди. Однако я сомневаюсь в природе металлов. Завтра нужно будет глянуть на статы. Богиня исчезает так же незаметно, как появилась.
Костяшкин и Хрумыч затеяли армрестлинг. Стол трещит и трескается под их локтями. Тарелки частично падают на траву, но все лишь смеются.
Хоуп тайком целуется с Гурдаром. По крайней мере, они так думают. Я вижу улыбку на губах своей невесты. Она искренне счастлива за маму.
Я пытаюсь проветрить голову, когда из теней выходит мужчина с головой лысой, как бильярдный шар. От него тянет табаком и острым перцем. Разиен тоже предпочёл замаскироваться, но его привычки выдают вернее всяких признаний.
— Давненько не виделись, Гвин. Не скучал по мне? — лукаво щурится он.
— Каждый день слёзы лил от тоски, — улыбаюсь в ответ. — Спасибо, что отвлёк богов.
— Ерунда, — он отмахивается. — Есть разговор.
— Я удивлён, что ты не появился раньше. Кинжал у меня уже довольно долго.
— На то были причины, и сейчас ты их поймёшь.
— Ты обещал рассказать мне про свой домен, — вспоминаю я сквозь хмель.
— А сам как думаешь? — хитринка мелькает в его глазах.
— Что-то связанное со временем, — после паузы отвечаю я. — Судя по хроностазису. Или по теням из-за скрытности. Хмм, или же что-то типа «красноречия»? Ты мастак болтать.
— Спасибо за комплимент, но нет, нет и снова нет, — он машет перед собой руками. — Мой домен — развитие.
— Развитие?
— Эволюция. Прогресс. Как тебе больше угодно. Я заставляю мир меняться. Убираю застой. Способствую новаторству и изобретениям. Время бежит в тандеме со мной. А всё остальное — лишь производные. Подчас для изменений требуется кропотливая работа в тенях и отточенный язык.
Ну это хоть как-то укладывается в хроностазис. Кстати… Кхаракс ведь упоминал его! Как там он сказал? В самом начале богов было всего несколько штук. Самые универсальные концепции. Сила, схватка, развитие, охота.
— Удивил. Это по крайней мере объясняет, почему Властитель Шардакс так хотел сменить верховную фигуру в Пантеоне. Прогресс сможет победить бюрократию и застой Малаака.
Может быть, алкоголь в крови, может быть, метафорическая больная мозоль, но я внезапно спрашиваю.
— Почему Аларис не убьёт меня лично? Я уже успел ей изрядно насолить.
— Несколько причин, — Разиен снова становится прилежным преподавателем. Первое. Гордыня. Если она атакует тебя лично, этим признает, что ты ровня для неё. Ты! Ровня ей! Сам подумай, — он скалит в улыбке зубы. — Второе. Запреты Демиурга. Наш отец не одобряет, когда мы напрямую убиваем смертных. Это ослабит её на какое-то время. А сейчас ей никак нельзя давать слабину. Ещё до начала войны Малаак точил клыки на её территорию. На её верующих. Третье. Атака на последователя другого бога позволит этому самому богу — мне — вмешаться и сражаться с ней. В принципе мы можем это сделать и так, но повод, повод… Она же у нас «светлая». Аксиос и Братиген не оценят подобный поступок. Четвёртое. Я скрываю тебя от её глаз, чтобы не искушать.
— Понятно. Спасибо. Ещё один вопрос не давал мне покоя. Ты говорил, если убьём Малаака, образуется вакуум веры. Его верующие станут твоими. Но почему ты так решил? Твои ж верующие со стёртой памятью перемёрли уже пару сотен лет назад. Некому возвращать память.
