Домашняя заготовка…
Да, призвать!
Реальность содрогается, стонет в родовых муках. Вытащить из небытия бога – это не горный хребет воздвигнуть.
Окошки сообщений заспамливают обзор, и дальше я воспринимаю происходящее только на слух.
Изумлённо-разъярённое:
– Эйлистри?!
И полное ненависти:
– Мама?!
Российская Антарктическая станция «Прогресс-2» в оазисе Холмы Ларсеманн, на берегу залива Прюдс.
Дежурный по станции бессмысленно пялился во мрачную тьму за окном. Мощные прожекторы вязли в плотном месиве снежной бури, столбик термометра зябко жался у цифры «– 67». Далеко не рекордные «– 89», но, учитывая скорость ветра, верная смерть для заплутавшего в ночи. Хотя откуда в Антарктике случайные путники?
В ответ на неуставные мысли ехидно тренькнул аудиосигнал системы внешней охраны. Сейсмодатчик вычленил в какофонии шумов размеренную поступь чьих-то шагов. Подтверждающе крякнули контроллеры объёма, а любопытные мордочки тепловизоров уже вовсю щурились максимальным зумом.
Рука дежурного потянулась к кнопке общей тревоги и замерла на полпути. Из раскрытого рта сыпались крошки так и не прожёванного печенья.
На территорию станции медленно и устало втягивался облепленный снегом караван верблюдов…
Стены Храма опасно дрожали, с верхотуры готических потолков сыпалась массивная лепнина, добивая раненых и добавляя проблем живым.
Весь город синхронно вздрагивал, здания покрывались цепочками трещин и пугающе быстро теряли проценты прочности. Беда не приходит одна – Фритаун медленно, но неумолимо превращался в руины.
Астрал корёжило от ударов запредельной силы. Пространство испуганно рябило и ходило ходуном – в небесах сражались четыре богини…
Потрёпанные Гестия и Прекраснейшая, уже потерявшие персональные щиты, пустившие первую кровь и крепко испугавшиеся содеянному. Ревность и ярость хороши, но не в ущерб личной безопасности.
Потенциально вечные существа, к тому же познавшие смерть и забвение, с большим трепетом относились к собственной жизни. Теперь небожительницы больше думали о защите, осторожно обменивались коварными женскими маго-уколами и искали возможность выйти из боя без потери лица.
На других скоростях и в другом срезе реальности Ллос гоняла свою ненавистную дочь. Тёмную Деву спасал лишь легендарный Лунный Клинок, опасный даже для бога, и то, что, готовясь к захвату Храма, Паучиха выложилась по полной. Создание армии и переброска её из Чертогов серьёзно опустошили резервы подземной Небожительницы.
Но и в этом случае призыв богини добрых дроу прямиком в лапы Ллос есть подстава эпических масштабов. И чувствую, что мне за неё ещё предъявят. «Хаотическое Добро» – оно такое, с мифриловыми кулаками…
– Помоги-и-и… – донесся до меня крик-стон в своей самой пугающей интонации – похоронной.
Сплюнув комок быстро густеющей крови, я с хрипом и хрустом сломанных костей пополз на голос. Руата…
Задранная в небеса регенерация едва перекрывала кровопотерю от разорванной печени. Остальное всё лечится – мне бы десяток секунд на каст свитка «Полного Исцеления» – и сверкал бы как надкусанный огурчик.
Игровые аватары – это не тряпичные куклы, набитые бестолковыми нулями и единицами. У нас всё серьёзно – анатомия фэнтезийного разумного соблюдена с максимальной дотошностью: над непрофильным спецзаказом работал целый институт судебной медицины. И теперь начинающего потрошителя ждёт множество прекрасных открытий, вплоть до шести рудиментных отростков аппендикса в теле матёрого огра…
– Первожрец! Ты обещал! Помоги!!!
Ужас в голосе княгини гнал меня вперёд.
Мне бы кто помог…
Нет, так дело не пойдёт, нужен передых!
Рухнув на каменные плиты, я перевернулся на спину, зажал ладонью рану в боку, уменьшая кровотечение и давая регенерации шанс вытащить мои хиты из бордового сектора. Полежав с десяток секунд, я со стоном сел.
Разглядев мнущихся невдалеке воинов «Дома Ночи», махнул рукой: помогите! Я, между прочим, тоже ваш князь…
Бойцы радостно бросились на помощь – отсутствие приказов их смущало и лишало жизненных ориентиров.
Опершись на стальные плечи, встал на ноги. Ощущение – словно лом проглотил. Позвоночник обиделся и делал вид, что меня не знает. Не повезло ему с хозяином. После божественных оплеух и полёта сквозь Храм я реально устал закрывать сообщения о травмах и переломах.
Блин, где все наши боевые Айболиты?! Когда не надо – так и крутятся вокруг, стремясь кастануть какую-нибудь экзотическую гадость, прокачивая концентрацию или редкий скилл, завязанный на результат! Достижения у врачевателей в основном накопительные, вот и рыщут жадно в поисках подранков либо невольных добровольцев.
Между прочим наложенный исподтишка «Глаз Орла» приравнен к мгновенной дальнозоркости в «плюс девять». А уж как пучат глаза и комично разевают рот неожиданно поймавшие «Дыхание Окуня» – описать невозможно. Ощущения там – своеобразные…
Хлопаю себя по мензурочному патронташу на поясе. М-да, одно лишь стеклянное крошево. А говорили – фиалы неуничтожимы…
Щупаю свитки заклинаний – труха и тлен.
А ведь лихие проценты снимает Мироздание за попытки творить чудеса в кредит…
У входа в Храм послышался шум. Судя по рейд-радару – клин наших войск пробился к святилищу и ударил в спину вялым паукам. Без Патриарха и прямой мотивации со стороны Ллос армия арахнидов превратилась в разрозненную и туповатую толпу агро-монстров. На одном инстинкте уничтожения много не навоюешь.
Гулкие удары стали о хитин, яростный рёв магии, десяток погасших зелёных маркеров на мини-карте. Затем в проём арки главного входа осторожно заглядывает морда орка-воина из танков первой линии. Без труда разглядев в темноте мою сгорбленную фигуру, он расплывается в страшноватой улыбке и оборачивается назад:
– Командир здесь! Лекаря сюда, срочно! ДОТ на лиде, кровью исходит!
Я морщусь:
– Фиал лучше дай, красный. И печать на свитке «Лечения» сломай, не жмись!
Орк просочился под грандиозные своды Храма, следом за ним в помещение быстро набиваются потрёпанные бойцы Альянса и немногочисленные неписи союзников. Народ косится на тела павших защитников святилища, сдирает шлемы при виде сверкающего Алтаря новой богини. Кое-кто из дроу уже начал притоптывать на месте, посвящая Тёмной Деве свой танец-молитву.
– Извини, командир, пустой! На одной божественной поддержке шли, базовые расходники на нулях. Страшная штука эти пауки: хиты обнуляют – за секунды! Если б не баф «Наше Дело Правое» – хрен бы я тут стоял…
– Первожрец!!! – полный боли и ярости крик Руаты заглушил голос болтливого орка.
Я вздрогнул и закрутил головой, выискивая источник. Вон та плотная группа у входа!
Вокруг уже сияли сполохи целительной магии, мелькали эмблемы штабных офицеров. Степень опасности локации упала ниже запретной для них «Семёрки».
Благодарно кивнув на массовый поток лечилок, я встряхнулся, прогоняя из тела память травм, и заторопился к воинам «Дома Ночи», столпившимся вокруг коленопреклоннной княгини.
Дорогу преградила безмолвная медсестричка из «Ветеранов». Кивком указала на залитый кровью бок, затем одним движением распустила толстую косу, извлекая из неё длинную ленту белого шёлка.
Я улыбнулся максимально ласково и осторожно отодвинул в сторону хрупкую девушку.
– Не сейчас, красавица. Погоди минутку, потом перебинтуешь.
Кренясь, словно линкор, получивший торпеду в правую скулу, я наконец-то добрался до плотной группы дроу. Бесцеремонно растолкав эльфов, я увидел распростёртое на полу тело князя «Дома Ночи». Так вот кому Ллос приказала умереть…
Десятки глаз смотрели на меня с тоской и надеждой. Руки воинов грели гарды малых фамильных «Жнецов». Не выполнившие свой долг бойцы готовились уйти к предкам. Гвардеец «Личной Сотни» не может надолго пережить своего князя. И тут даже не в клятве дело… Честь, выкрученная до максимума программистами и возведённая в абсолют верой самих бойцов.
– Помоги… – прохрипела Руата, вцепившись скрюченными пальцами в воздух. – Ему нельзя умирать! Паучиха положила глаз на сильную душу и привязала её к своим Чертогам!
Руки княгини дрожали от напряжения, ногти с хрустом выворачивало из тонких пальцев. Кровь текла по предплечьям, разукрашивая влажными полосами нежную замшу артефактного доспеха.
Вокруг беспомощно суетились маги Дома. Сидел посреди сложной пентаграммы выложившийся по полной ритуалист. Отпаивали дорогими фиалами наёмного некроманта. Пол был усыпан пустыми склянками от фиалов и сломанными печатями свитков.
