Фира долго, почти час, возилась с этими агрегатами, чем-то щелкала, что-то крутила, раскладывала антенну, подключала наушники (они шли в комплекте) и непрестанно бормотала себе под нос на «идише».
— Нормально, — сказала она наконец. — Оно того стоит.
— Ты уверена, Фирочка? — Оружейник благоволил рыжеволосой красотке. — Они точно хорошее вложение капитала? Просто это очень дорого стоит.
— Не такое хорошее, как в золото или камушки, дядя Лева, но — неплохое. — Фира погладила бок рации. — Скажем так — если что, вы же все равно ее продадите, причем так, что получите с этого свой маленький гешефт? Даже при потере товарного вида?
— Не все можно продать так, чтобы всем было хорошо, — задумчиво сказал Лев Антонович и обратился к Араму: — Что там выходит на круг?
— Есть небольшой перерасход, — отозвался тот. — Но это за счет неучтенной швейной машинки. Ара, недешевая она.
— Зато полезная, — немедленно ответила Милена. — Чем здесь одежду закупать, я лучше её сама шить буду. Незамысловатую, зато носкую.
Что правда — то правда, помимо машинки она купила еще не слишком дорогих, но очень приличных тканей. Нет, серьезно — где азиаты все это берут?
— Что в сухом остатке? — поторопил его Оружейник.
— Э-э-э-э, — Арам покрутил пальцами в воздухе. — Десять тысяч без малого.
— Нормально, — одобрительно кивнул Лев Антонович, обменявшись взглядами с Эмиссаром. — Нам хватит восьми. Сват, остальное заберешь с собой. Нет-нет, даже не спорь. Мало ли что случится, кто приедет, да и вообще — у тебя должны быть твердые платежные средства. Пусть немного — но должны. За нас не волнуйся, — восемь тысяч — хорошая стартовая позиция, особенно если у нас еще в наличии имеется скидка на все товары здесь, в «Азиатском доме».
— Как скажете. — Я посмотрел на Оружейника, находящегося в прекрасном настроении, на Эмиссара, стоящего за его плечом, на Арама, почесывающего небритый подбородок и понял, что кто-кто, а эти точно не пропадут. Даже если я им вообще денег не оставлю. У них явно есть бизнес-план, и они в убытке не останутся.
— Вопрос, — Одессит почесал затылок. — Как мы это все попрем? В смысле — до корабля.
Он упорно именовал наше новое приобретение гордым словом «корабль».
— Не стоит беспокоиться, — подал голос продавец-консультант, услышавший достаточно громкое высказывание Одессита. — Всем оптовым покупателям, в качестве подарка от нашего Дома, причитается бесплатная доставка в пределах города. Укажите мне то место, куда надо доставить покупку — и мы это сделаем в течение… Э-э-э-э-э… Трех часов. Заказ большой, быстрее не сформируем.
— А пристань входит в пределы города? — тут же уточнил у него я. — Нам туда доставить надо.
— Да, — после секундного раздумья сказал продавец. — Входит. При такой покупке — входит.
— Одессит, сориентируй товарища, — сказал я нашему морячку. — Куда, чего… Арам — на тебе проверка комплектности — все ли, что мы купили, нам доставят. Никто не говорит плохо про «Азиатский Дом», даже не думает — но мало ли? Забудут положить, просто выронят по дороге, это жизнь. Милена, Фрэн — поступаете помощницами к Араму. Джебе, сгоняй домой, возьми пару ребят — и перегоняйте плот с лодкой прямиком к причалу «Дома Земноморья», чего мудрить? Сегодня все загрузим, подготовим — и завтра с рассветом отчаливаем. Домой пора.
— А ты сам куда? — полюбопытствовала Фрэн.
— Туда же, на причал, — ответил ей я. — Они это все туда доставят, но на лодку…
— Корабль, — ревниво поправил меня Одессит. — За лодкой вон, Джебе побежит. А это корабль, и я — его капитан.
— На корабль, — согласился с ним я. — Так вот — на него наши покупки тоже кто-то должен грузить, правда? И на плот. Так что дела есть. А вечером — отвальная для всех. Только без злоупотреблений — завтра же в дорогу. Одессит — по этой причине ты вовсе не пьешь, даже пива.
— Ты же капитан, — невероятно ехидно протянула Фрэн под всеобщий хохот.
Вот и славно. Совсем она вошла в ближний круг, приняли ее ветераны. В отличие от Марики, которая вроде как с нами, а вроде как и нет. Визуально все в порядке — общаются с ней ребята, шутят, а вот определенной сердечности, той, которая может заставить человека жизнь отдать за други своя, к ней никто не испытывает. Странно это — Марику всегда все любили, сколько я ее помню.
Впрочем, и она стала немного другой, не такой как раньше, что-то из нее ушло, некая искра. Будь на её месте кто другой, я бы сказал, что это, возможно, от тех лишений, которые ей выпали, — но это Марика, так что подобный вариант отпадает, не тот она человек. Есть у меня подозрение, что дело в другом, что просто не удается ей стать первой во всем и снова быть «примой» — и в этом ответ на мой вопрос. А может, я и не прав. Мне надо бы с ней при случае поговорить приватно, без свидетелей, понять, что к чему — да только где время взять на этот разговор, кручусь ведь как белка в колесе.
— Забавная штучка. — Голд тем временем подхватил карабин, все еще лежавший на прилавке, дернул затвор и полюбовался на остроносый патрон. — Антиквариат.
— Не то слово, — подтвердил Оружейник. — Но вещь надежная, она лет шестьдесят в строю была. И цена смешная.
— Сват, ты сколько таких взял? — обратился ко мне консильери.
— Один, — ответил я ему. — Зачем больше?
Он явно понял меня, сообразил, что в виду имелось то, что это не более чем демонстрационный образец.
— Давай еще штучек пять возьмем, — предложил он мне. — Тем более, если цена смешная. Пусть будут.
— Возьмите еще девять — и получите скидку в три процента, — немедленно отреагировал продавец. — И еще полсотни патронов к данному виду оружия, сверх прилагающегося к нему боекомплекта.
— Дайте еще три, — вздохнул Оружейник. — Голд, вот только для тебя. Попросил бы кто другой — сказал бы «нет». Но тебе отказать не могу.
— Я запомню это, — очень серьезно ответил ему мой советник.
— Лучше — запиши, — попросил его Оружейник. — Не доверяй памяти.
Про погрузку долго рассказывать не буду — это было что-то невероятное. Когда мы заказывали товары, то даже представить себе не могли, какая это груда вещей. Вроде бы — крупы, ткани, пуговицы, пряжки — все больше вещи небольшие, но когда это все складывается вместе — это такая куча всего!
Добила нас швейная машинка Милены. Я лично полагал, что это нечто компактное, а вместо этого пред нами предстала конструкция, похожая на стол, сверху которой размещался некий агрегат с колесиком справа, а внизу здоровенная чугунная решетка, которую и надо было качать ногой, чтобы машинка работала. Вес этого устройства был под стать его размерам, причем Милена, после того как радостно пообнимала это чудо, немедленно начала вопить, что грузить его надо только на корабль, на другое она не согласна.
Одессит тут же начал орать на нее, говоря о том, что вот эдакую карамору здесь и класть-то негде, тем более что она весит невесть сколько. Ткани — пожалуйста, он согласен, крупы — вообще святое дело, а вот это чугунное диво — фиг он сюда даст затащить.
Милена тут же озверела, замахала руками и сказала, что ему, Одесситу, она в жизни ничего шить не будет. И тем, кто с ним дружбу водит — тоже.
Проще говоря — цирк, да и только. Нет, в следующий раз с собой Дарью возьму, она такие вещи лихо пресекает и разруливает.
В результате все-таки мы закончили погрузку, распределив закупленные ценности более-менее разумно и практично. Все, что могло подмокнуть, отправилось на корабль, остальное — на плот.
Под конец мы закрепили пулемет на носу «Василька», и Настя снова уцепилась за его рукоятки, поводив дулом влево-вправо, и даже издав некий «ты-дыщ».
Народ, устало рассевшийся на причале, с улыбками смотрел на нее. А Азиз — еще и с завистью. Любил он подобные вещи, в смысле — пулеметы. Да и вообще все, что массивно выглядит и громко стреляет.
— Может, на нас нападут? — с надеждой спросила Настя у меня, погладив пулемет, как кошку.
— Не хотелось бы, — ответил ей Голд. — Чистить реку — это теперь наша работа, но если уж это делать по уму, то следует не только уничтожать непосредственно рейдеров, но и непременно выжигать их гнезда, логова, вырезать их до последнего человека. Вряд ли они селятся прямо у реки, они же не идиоты? Значит, надо выходить на берег, гнать их по лесу, искать. Сейчас мы этого сделать не сможем, поскольку везем очень и очень дорогой груз, и будет верхом неблагоразумия оставлять его на рейде и кидаться в лес, бряцая оружием. Вот и выходит, что не надо нам нападений, это будет просто трата патронов.
— Зато надо хотя бы контурно накидывать очертания берегов, — заметил я. — Надо же с чего-то начинать? Потом детализируем, по мере прочесывания.
— Опять я? — опечалилась Настя.
— Ты хоть как-то умеешь это делать, в отличие от нас, — самокритично сказал Джебе. — Я вот и в той жизни прямую линию без линейки провести не мог.
