Меня кинули. То, что произошло в той комнате испытаний, не было случайностью или недосмотром. Они точно знали, что случится и в буквальном смысле скормили меня этому проклятому предмету. Загадкой оставалось лишь необходимость моего проклятия для этой процедуры. Можно было и просто найти какого-нибудь бездомного или заключённого, осуждённого на смерть, зашить ему в голову чип и отправить на корм.
Эти мысли я и озвучил вслух.
— Они пойдут на что угодно ради достижения успеха, — невесело ухмыльнулась Марина. — Мы с тобой кто, Стас? Никто. Просто расходный материал. Добытчик и пробуждённая, едва сумевшая подняться до двух звёзд. Скажут, погибли в Зоне или на одном из этажей Бездны, и все поверят. Пробуждённые умирают постоянно. Особенно слабые…
По интонации девушки было понятно, что за этим стоят какие-то воспоминания, но расспрашивать сейчас об этом я не стал.
— И всё же ты была уверена, что за тобой придёт команда спасения? — припомнил я то, как она обратилась ко мне при нашей встрече.
— «Буревестники» — неплохая гильдия, — не стала сразу отвечать Марина. — Рано или поздно они бы попробовали повторить попытку, и я действительно надеялась на команду спасения… Хотя, наверное, сама в это не сильно верила.
Марина застыла на несколько мгновений, смотря своими серебряными глазами в окно на заснеженный лес.
— Это место, кажется, забирает у тебя понемногу из того, что делает тебя человеком. Чем дольше здесь находишься, тем хуже помнишь, каково это — быть живым. Как-то так, — развела девушка руками.
— Я понял, — задумчиво кивнул я. — Насколько вообще безопасно подобное место?
— С безопасными местами тут туго. Я знаю лишь одно и то временное, — усмехнулась лучница. — Тут хватает неумирающих. Некоторые более чем адекватны, но хватает и тех, кто окончательно потерял себя.
— А та штука? Волк с головой человека…
— Скорее всего, лишился тела, и его друзья не нашли ничего лучше, чем его заменить… на это.
— И… это правда работает? — спросил я, но тут же понял, что это было лишним.
Разумеется работает, я же только что самолично это видел. Причём ещё и повадки зверя повторяет в полной мере. Жутко и противоестественно, но каким-то образом действующий метод. Даже страшно представить, что ещё возможно в этом месте.
— Да, — подтвердила она. — И это ещё одна причина, почему вам нужно быть как можно осторожнее. «Свежаки» — потенциальные запчасти для местных обитателей. Мы ведь не можем залечить раны, в лучшем случае закрыть их.
— А вот это скверно…
Марина кивнула.
— Мне ещё повезло, что я успела ожить раньше, чем до меня добрались остальные. Я видела, чем подобное может закончиться, и это не самое приятное зрелище. Это место превращает людей в свихнувшихся монстров, — поёжилась Марина.
— Действительно, — согласился я. — Можно тебя попросить посторожить нас некоторое время? А то я, откровенно говоря, сильно устал, — на последних словах меня пробила зевота, которую я уже сдерживать не мог.
Всё же прерванный сон и раны давали себе знать. Организму требовался отдых.
— Хорошо, — легко согласилась девушка.
— Спасибо, Марина, — искренне поблагодарил я свою бывшую одноклассницу.
— В таком случае я побуду на улице, — сказала она, поднявшись на ноги.
— Уверена? Тут тепло.
— Холод мне не страшен, да и другие неумирающие могут пожаловать, так что лучше будет, если я буду настороже.
Спорить я не стал, вместо этого зевнул и забрался под одно из вонючих одеял. Впрочем, сейчас запах уже не казался мне настолько неприятным, и я мог без труда его игнорировать. Но стоило устроиться поудобнее, как всё испортила Артемида, решившая, что вдвоём теплее, и, даже не спрашивая моего мнения, тоже забралась под одеяло.
Марина как-то странно взглянула на нас, не то с радостью, не то с досадой, и вышла на улицу, не забыв прикрыть за собой выбитую дверь.
— Артемида, слушай… — хотел я было что-то сказать девушке, как только Марина вышла из дома, но та уже тихо засопела, и я не стал пытаться её будить. Лишь приобнял и уткнулся в приятно пахнущую макушку.
Глава 20. Рука
Увы, нормально поспать мне так и не удалось…
Я и раньше порой просыпался от фантомных болей в правой руке, особенно когда её ещё не так сильно поразило проклятье. Казалось, должен был бы привыкнуть к подобному, но в этот раз действительно было что-то за гранью того, что происходило со мной раньше.
Началось всё с того, что правую руку будто окунули в кипяток, вытащили на холод, а потом снова обожгли горячей водой, и так несколько раз. Не удивительно, что от подобного я моментально проснулся, спросонья не понимая, что происходит.
Но всё же хуже всего было увидеть, что на месте бинтов, которые прикрывали поражённую проклятьем кожу, появились чёрные сгустки, которые переплетались между собой. Эдакий спрут, который не набросился на меня, а, казалось, исходил из моей руки. Но стоило несколько раз моргнуть, как наваждение исчезло.
От подобного зрелища хотелось истошно заорать, чтобы хоть как-то сбросить свои эмоции вовне, но горло сковал спазм, и я мог лишь хрипеть и держаться за правую руку в надежде, что это хоть как-то уменьшит пик ощущений.
Самое ужасное в этом, что я никак не мог отключиться от этой боли, а она была настолько сильной, что я не осознавал, что твориться вокруг меня. Вроде бы кто-то что-то пытался сделать и успокоить меня, но всё это было бесполезно.
Боль была всепоглощающей. Будто я сам стал её олицетворением и не мог думать ни о чём, кроме боли.
Стало немного легче, когда я начал проводить дыхательную технику. Обычно такие приступы случались раза два-три в месяц, в редких случаях всё это сопровождалось галлюцинациями. Врачи не могли объяснить их природу и просто разводили руками. Я худо-бедно с ними справлялся, но сейчас всё было иначе.
Проходила минута, две, три… пять… но легче не становилось.
Комната плыла, тусклый свет, исходивший от горящей печи, играл тенями на стенах, выводя таинственные символы, которые медленно проявлялись и тут же затухали, но врезались в память словно калёное железо на коже:
ⰖⰮⰆⰢⲶ ⳦ⰔⰠⰢⶍⰊⰅⰛꝦ ꞱⱍⰚꝙⰦⰔⰆ.
Только не снова…
Я беззвучно застонал, наблюдая, как эти письмена, перестав затухать, расходятся по стенам, то меняя свой порядок, то принимая форму разных фигур, пока в конечном итоге символы не закрутились спиралью.
Этот «водоворот», появившийся на стене, затягивал мой разум в себя. Чем дольше я смотрел на него, тем менее ясными становились мысли. В какой-то момент я даже приподнялся и протянул правую руку к этой вращающейся спирали.
И в тот момент меня нисколько не смутило, что эта самая несуществующая рука была целиком и полностью сделана из таких же символов. Это казалось вполне естественным, будто так и должно быть.
* * *
Очнулся я будто после самого жёсткого похмелья в моей жизни. Всё тело ломит, во рту ужасный сушняк, а голова гудит так, словно пару минут назад мне надели на голову ведро и хорошенько так постучали.
Кое-как продрав глаза, я поморщился и попробовал приподняться.
— Лежи, не шевелись, — чья-то рука с лёгким нажимом легла мне на грудь, так и не дав занять вертикальное положение. Перед глазами всё расплывалось.
— Марина?
— Ну а кто ещё? — укорила она меня. — Лежи, у тебя всё ещё жар.
— Пить… — пробормотал я.
— Вот, — а вот это уже был голос Артемиды.
Судя по размытому силуэту, бывшая виртуальная помощница до этого находилась где-то у печки, а затем подбежала к постели и дала Марине что-то в руки. Этим чем-то оказалась простая глиняная миска, наполненная горячим мясным бульоном.
— Так, пей… но осторожно. Он горячий.
Пить и вправду приходилось маленькими осторожными глотками. В тот момент мне хотелось одновременно выяснить, откуда вообще взялся мясной бульон, учитывая, что еды мы в доме не нашли, а с другой было острое желание прикрикнуть на девиц, которые заставляют меня пить эту горячую жижу вместо прохладной воды.
