Выйти/Нет"
Я не среагировал на требование, продолжая копаться в настройках своего персонажа. Рада потребовала дать ей полную информацию о Нагибателе, и пришлось заглянуть во все вкладки, включая те, которые никогда не изучались виду наличия в них всякой банальщины.
"Внимание, с вами хочет поговорить посетитель.
Желаете выйти или поговорите во время погружения?
Выйти/Нет"
Я вышел из погружения, и с большим трудом переборол желание отдать мысленную команду на активацию рецепторов, а потом потянуться к груди Вероники, севшей на край кокона, и прошипеть: "Отдай мое сердце!"
"Ты же понимаешь, что я бы не активировалась ради такой идиотской шутки?" — заметила Рада.
"То есть я придумывал кодовую фразу для того, чтобы ты все равно согласовывала ее с какими-то условиями? Приказываю изменить приоритет команды до высшего, безусловного к исполнению!"
"Ок... Изменено".
— Ты издеваешься, Быков?! — тем временем возмутилась Аксенова. — Я ему в игре написываю уже часа два, жрицы ему написывают, Махнус там партизанскую войну против меня устроил, а он валяется в коконе и обиделся!
— Ни на кого я не обижался! — ответил я. — Но ты могла поднять свою задницу и дойти до меня те самые два часа назад, на которые жалуешься.
Она поморщилась:
— Кто ж знал, что ты уже отошел? К тому же я на Махнусе неплохо поиск скрытого прокачала, да и Тонкий слух. Когда еще такой легкий кач получится устроить?
— Жаль, что он не отомстил за меня.
— П-ф-фф, я что, дурочка, при наличии целого рейда волшебниц слиться какому-то НПС.
— Ну, надеюсь, и он на тебе неплохо прокачался.
— Он-то уж точно. Пять часов бесконечного кача. Ему девчонки бодрость вливали, чтобы не падал. А то он ее в первые пятнадцать минут спустил в ноль... — она стрельнула глазами в коридор, откуда раздался шум. — Кстати, ты торчишь Магнолии свиток воскрешения!
— Аксенова, отойдите от пациента! Пройдите в свою палату, — раздался строгий голос нашего доктора.
— Зачем это?! — ответил я. — Пусть останется, мы разговариваем.
— Затем, что я назначила вам беседу с психологом после утреннего инцидента, — сказала Мария Александровна, и появилась в поле зрения. В руках у нее был планшет, который она прижимала к груди.
— А ты, значит, психолог и есть? — поинтересовалась Аксенова, вставая и поворачиваясь к ней.
Наверное, Кирьякова почувствовала, угрозу ее позе, потому что поспешно отступила назад и сделала приглашающий к выходу жест:
— Прошу вас, Вероника, проходите. Если хотите, я могу чуть позже и вам устроить индивидуальный или групповой сеанс...
"Волнуется", — отметила Рада.
"Вероника тоже".
"Нет, Аксенова только играет в агрессию".
"Не просто так же она это делает?"
"Вы же просто дружите :-) вот она и пугает потенциальную соперницу".
"Шутка, произнесенная пять раз подряд, перестает быть шуткой. Давай, закругляйся".
"Этот аспект человеческой психологии мне всегда был непонятен! Вот как шутка может перестать ей быть?"
"Потому что в каждой шутке всегда есть доля шутки... а все остальное — правда ;-)".
"В этом аспекте шутка про дружбу становится только смешнее!"
"Да, кстати! Я вот задумался — мы с тобой дружим?"
— Как с ним закончите, зайдите тогда и ко мне... Доктор, — Аксенова смерила психолога взглядом, а потом, проходя мимо, шепнула. — Только халатик застегните на все пуговицы и не выдавливайте планшетиком сиськи наружу.
Кирьякова от возмущения на некоторое время потеряла дар речи, а Рада возразила:
"Мы с тобой — это другое! "
"Почему? "
"Я ИИ! "
"То есть ты на самом деле не женщина? Просто отрабатываешь поведенческую модель? "
"Нет, тут иная причина. Мое поведение не зависит от лунного цикла и гормонов. По шкале рациональности оно близко к идеальной женщине, про которую мужчины так любят мечтать, и которой не существует".
"Та, которая и даст, и накормит, и пиво принесёт в постель? :-) "
":-( Вечно вы про пиво"
Я ухмыльнулся, и это, видимо, не особо понравилось доктору: она опустила планшет и сказала:
— Александр, хоть вы меня не разочаровывайте! Вы же такой!
— Какой — не такой? — поинтересовался я.
— Как Вероника!..
— А какая Вероника?
Доктор вздохнула:
— У Вероники ярко выраженный синдром избыточной опеки. Но вы ведь им не страдаете, и не будете замыкаться из-за того, что я обидела вашу подругу?
— Ага... Ну, допустим... Значит вы взяли планшет и расстегнули халатик для того, чтобы вывести меня из-под опеки Аксеновой?
— Александр!? — у доктора от возмущения широко распахнулись глаза. — Как вы можете!? Я все-таки ваш лечащий врач!
Я ухмыльнулся ещё шире:
— И очень красивая женщина...
"Херовенький из тебя актёр :-)"
"Ну, что поделаешь, какой есть. Я ведь и не вру так-то".
К моему удивлению, доктор зацепилась именно за эту фразу. У неё даже выражение лица изменилось, на заинтересованное, никакого возмущения не осталось.
— Хм... Значит, тогда вот об этом и поговорим...
Она снова стиснула планшетник, подошла к кокону, взяла невесть откуда появившееся кресло и села рядом, после чего немного выдвинула внутреннюю платформу кокона, поставив её под градусов 30 к горизонтали.
— Так удобней? — спросила она.
Я покосился на её коленки и ответил:
— Вполне.
Коленки были приятными: в меру острыми, в меру округлыми. Жаль, конечно, что плотно сомкнутыми, но что поделаешь — работа.
"Ты же говорил, у что у тебя девушка!" — возмутилась Рада.
"Ага. Но смотреть-то никто не запрещает! Тем более, что ее тут нет! Вот если бы была — я бы, конечно, ни-ни! Ну, а пока нет, почему бы и нет? ;-)"
"Можешь не оправдываться, ты признан виновным!"
— Тогда давайте начнем сеанс.
— Давайте. О красивых женщинах всегда приятно говорить.
— О красивых женщинах — конечно... Но тема нашего разговора будет не о них, а о профессиональной этике.
— О профессиональной этике можно говорить бесконечно, но лучше все-таки о женщинах...
— Господин Быков, не перебивайте! Я же об этом с вами и хочу поговорить! Вы совершенно невозможно ведете себя по отношению ко всему персоналу!
Я огрызнулся:
— Вы уверены? Кажется, это меня сегодня довели до истерики непрофессиональные действия медсестры! И я до сих пор не уверен, что она не сделала это специально!
— Господи, да послушайте же вы меня! С вами же невозможно работать! Вот что вы сейчас делаете?
— Сейчас? Что?
— Постоянно перебиваете меня! И пялитесь!
— Ну, есть такое, перебиваю. Но я ни на кого не пялюсь! — я отвел взгляд от ее коленок и перевел на грудь.
— А это что?!
— Что? А, это?.. Просто у вас очень красивые ноги. Особенно коленки.
— Вы издеваетесь!? Посмотрите мне в глаза!
— Хм... А вы уверены, что выдержите, если я буду постоянно смотреть вам в глаза?
— А вы знаете, что я могу подать на вас заявление просто за то, что вы на меня так смотрите?
— Как это — так? Не отводите взгляд, Машенька, вы же сами меня просили смотреть в глаза!
— Какая я вам Машенька, пациент?! — возмутилась Кирьякова.
— Что вам не нравится в этом обращении? — ухмыльнулся я. — Мне, например, нравится. Прекрасное имя.
— Обращайтесь ко мне "доктор"!
— Хорошо, доктор Машенька!
"Ты же ее сейчас специально выводишь".
"Ага. Свалит — и рвану в Барлиону".
"Ну, тогда все понятно".
Кирьякова тем временем сверлила меня злым взглядом, явно придумывая, что сделать... А потом встала:
— Хорошо... Вижу, действительно не стоило прерывать вашу беседу с Аксеновой. Поговорим в другой раз... Когда спермотоксикоз схлынет, — сказала она, возвращая кокон в исходное положение.
