Огляделся. Темно было, хоть глаз выколи, но, благодаря высокому восприятию, я видел все четко, а потому разглядел, с какой стороны колодца сочится черный дым. Мы спустились слишком глубоко и ушли не в ту сторону.
— Копай туда! — приказал я, указав направление.
Питомец расширил яму, развернулся и начал копать. Он отчаянно трусил, фыркал, своеобразно поскуливал и, будь его воля, давно бы сбежал, но игровая механика не позволяла. Даже издыхая, Акулон продолжал бы драться, если бы таким был мой приказ.
Так, определяя направление по источнику дыма, мы докопались до чего-то сверхтвердого даже для подземного ужастеня. Питомец, уперевшись в стену, начал копать вдоль и вскоре расчистил все пространство вокруг непробиваемого объекта, освободив достаточно места, чтобы поместился и я. Черный дым был здесь особенно густым, и я снова ощутил, как он лезет мне под кожу, вызывая нестерпимое жжение, лихорадку и зуд.
Выкопанный предмет напоминал огромную цистерну вроде тех, в которых в моем мире поезда перевозили токсичные вещества, цельно отлитую, без каких-либо швов. По всей ее поверхности проходили странные узоры и символы, проявляющиеся ярче, если коснуться. Идеально гладкий цилиндр, защищенный древней магией, — это и есть Гроэль? Или, не сумев уничтожить, древнее божество заперли в этом контейнере?
И снова никакого профиля, никаких подсказок.
— Спасибо, Акулон, — сказал я, отзывая питомца. В яме стало просторнее.
Облетев бочку, я определил место для атаки — в самом центре сверху магическое плетение сходилось в узел, свечение которого было наиболее ярким, словно паутина, от которой расходилось множество ответвлений.
Примерившись, я ударил Молотом прямо в узел. Косы Жнеца врезались кончиками и прошли по касательной, отдались в руке вибрацией. Когда я отнял руку и рассмотрел оружие, его почерневшие кончики дымились.
— Нок-нок, — раздалось удовлетворенное чмокание. — Божественная плоть, нок-нок.
Внутри Кос тлели остатки Морены и самого Жнеца, это их Гроэль имеет в виду? Надеясь, что Старые боги уцелели, я спрятал оружие, пока плотоядный дым не сожрал его полностью.
Я стал безоружным, передо мной был враг, а потому из кулака выдвинулся Призрачный коготь Риндзина.
Врезав по цилиндру, я будто в замедленной съемке увидел, как острие Когтя рвет сплетенную древней магией защиту и вонзается в металл. Весь черный дым, заполнивший яму, в мгновение ока втянулся в контейнер, а мой мозг взорвался от душераздирающего крика, такого противоестественного, что я в панике устремился прочь по рукаву в основной тоннель, а потом вверх, подальше от источника моего ужаса, ничего не соображая, думая лишь о том, как спастись, унести ноги и больше никогда в жизни не слышать ничего подобного. Даже в Преисподней, где всё и все были искажены, извращены Хаосом, я не слышал таких кошмарных криков.
В себя я пришел, только попав в радиус действия Благосклонности Изиды. Потряс головой, стряхивая наваждение, и разум тут же выдал: я нанес Гроэлю урон! Получается, обычным оружием древнюю магию не пробить, но божественным, того же уровня, что и враг, получилось! И тварь испугалась!
Я полетел вниз, чтобы добить ее. Стоило спуститься, как меня обдало аурой чужой боли, накрыло потоком ненависти, но я и ухом не повел, напротив, усилил Грусть Спящих, погасивших ауру Гроэля Тоской, и заработал Призрачным когтем Риндзина.
Должно быть, Тук-Тук за несколько эпох существования поднял множество уровней, и все они сейчас, отзеркаленные Когтем, били по нему. С каждым ударом магическая пелена, защищавшая бочку, рвалась все больше, отлетая призрачными лохмотьями, и вскоре от нее ничего не осталось. Сотни дыр зияли в бочке.
Стоило мне сделать паузу, как из каждой пробитой дырки повалил густой дым с копотью: Гроэль то ли пытался сбежать, то ли пошел в последний бой. Я был к этому готов и ударил по бочке самым мощным в своем арсенале — Сокрушающим выбросом духа. Весь дым не просто снесло, он растворился, рассеялся в потоке духа. Бочку прибило к стене и сплюснуло в лепешку. Меня выбило из Ясности, ведь я обнулил все ресурсы.
— Нок-нок-нок-нок-нок! — Звуки участились, сливаясь в один чавкающий хруст.
Враждебная аура исчезла, и из дырок бочки полезла антрацитовая масса — густая, как слегка дымящаяся глина. Оставалось добить тварь, и я бы так и сделал, если бы не Тисса.
— Остановись, твоя взяла, смертный, — пробулькала масса, трансформируясь в нечто.
Я решил дождаться окончания трансформации, остановив Коготь в сантиметрах от нее.
Смолистая масса раз в пять больше меня окончательно сформировалась, приняв вид существа, не имевшего ничего общего со всем, что я видел в Дисгардиуме. Черное бесформенное туловище со множеством отростков, таких же смолистых, но с ярко-оранжевыми приплюснутыми кончиками. Некоторые сочились копотью, из некоторых выдвигались иглы, с некоторых немигающе на меня уставились безжизненные, как у мертвеца, глаза, а некоторые могли быть ртами…
И только тогда я догадался поднять голову выше и увидел профиль:
Древний бог кошмаров Гроэль???-го уровня
— Сразу скажу, нок-нок, что не в твоих силах убить того, кто был создан одновременно с Дисгардиумом, — прохлюпало сразу несколько отростков-ртов. Некоторые издавали тот самый звук, из-за которого трогги прозвали Гроэля Тук-Туком. — Мы, Древние, исчезнем только вместе со всем миром, нок-нок. Но я благодарен тебе за освобождение и не трону тебя. Более того, отвечу на твои вопросы. Знаю, что вы, смертные, чрезмерно любопытны, поэтому у тебя наверняка их полно.
Диалог вместо драки — это хорошо, но сначала дело. Я приблизился к Гроэль, тронул Когтем, и тот съежился, отполз.
— Для начала верни мне мою подругу Тиссу, — сказал я. — Потом поговорим.
— Ты о последней поглощенной мною смертной? О жрице света?
— Да.
— Ты требуешь невозможного, — прочавкали рты-отростки. — То, что стало мною, остается мною.
Представив, что Тисса преобразована в это кошмарное черное месиво, я вздрогнул.
— Тогда я, наверное, рискну и проверю, насколько ты живуч, — вздохнул я. — Видишь ли, я инициал Спящих богов. Это тебе не какие-то Новые или Старые, это те, в чьем сне ты существуешь. Опробую на тебе, Древнем
