не быть Хокаге.
— Что бы я без тебя делал… — Хирузен вымученно улыбнулся. Даже если это провокация, он не отрицал правды. Хоть и не мог контролировать Корень, Данзо и его методы всё ещё приносили пользу. На многое приходилось закрывать глаза, но Хокаге понимал, что это необходимо.
— Хм… Хорошо, что ты это понимаешь, — Шимура успокоился, но при этом не изменил своего сурового выражения лица: — В этот раз я отступлю… Но, помяни моё слово, не пройдёт и года, как всё обострится до невозможности. Нам придётся вмешаться или этот мелкий ублюдок вступит на нашу территорию!
— Ха-а… — Хирузен выдохнул густой дым и беспомощно кивнул:
— Может быть… Кусагакуре под нашим контролем, пока всё тихо. По-твоему, мне нравится происходящее? Как бы ты меня не обвинял, я не просто так выжидаю. Потери во второй войне слишком ужасно отразились на нас. Теперь, кого мне посылать сражаться? Тебя и твой Корень? — Хокаге хмуро покачал головой: — Да брось, Данзо, мы оба знаем, что нам не хватит людей воевать на несколько фронтов. Территория страны слишком огромна. Как только медведь отвлечётся, волки начнут нападать со всех сторон. — Тон Хокаге становился всё более мрачным. Он давно понимал правила войн в этом мире.
— Каждый норовит откусить кусок побольше и самый жадный пострадает больше всех. Никто не хочет так рисковать… Они не могут договориться друг с другом, так что и нападать вместе не станут. Они ждут удобного момента…
Хирузен в очередной раз высказал свои опасения:
— Мы недостаточно сильны, чтобы бить первыми и недостаточно подготовлены, чтобы сократить потери. Если мы будем действовать против Ооноки сейчас, то Суно атакует нас в спину. Цучикаге это понимает, а потому давит на Кусагакуре, ожидая остальных. Это просто повод… Если сейчас поддаться, то умрёт слишком много людей. Даже если мы победим, что нам это даст? Мы даже не успели взрастить новых сильных шиноби. — поднявшись, Хокаге отвернулся и подошёл к окну.
— Всё слишком сложно… — окинув ночную Коноху обеспокоенным взглядом, он тяжко вздохнул:
— Белый Клык, Цунаде, Дан и последние остатки Сенджу… Только тройки мои учеников было достаточно, чтобы сдерживать армию. Белый Клык в одиночку перебил целый авангард Суно. Но, времена изменились, нам придётся полагаться на количество. Вот только именно в этом наша главная слабость. Нас мало, мы окружены, а территории огромные, — хоть Хирузен и вздыхал, но в его глаза всё ещё теплилась надежда:
— Теперь у нас есть Минато, но это и всё, потерь куда больше… Нужно выждать, хотя бы тройку лет, чтобы дети подросли. Там и сын Белого Клыка, я лично проверял его навыки, и могу с уверенностью сказать, что он вполне способен превзойти отца, — обернувшись, старик вымученно улыбнулся: — Этого тебе достаточно?
— Хм…. — Данзо откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и поджал губы:
— Ясно… Сакумо… Ты так и не смог смириться с этим?
Хирузен нахмурился и мрачно прохрипел:
— Не думай, что я не знаю… Это ещё и твоя вина.
— Я не отрицаю… — Данзо беспомощно вздохнул: — Но, кто мог знать, что он покончит с собой?
Хокаге ничего не ответил. Он отвернулся, и вглядываясь в небо, продолжил дымить трубкой, до тех пор, пока Данзо не прервал его размышления:
— Как насчёт его сына? Если отдаешь его мне, я воспитаю из него достойного шиноби. После случившегося с его отцом, он более чем склонен к…
— Нет. — Хирузен холодно и резко отказал:
— Повлиять на Какаши я тебе не позволю. С него и смерти отца достаточно. Я уже выбрал ему учителя.
Данзо нахмурился. Он уже ожидал отказа, но не смог сдержать своего раздражения:
— И кто же это?
— Минато. — Хокаге не скрывал своего решения.
— Опять он… Уж лучше Сакумо. Этот ещё более глуп и наивен. И чему он его научит? Жертвовать всем ради друзей? — Шимура не скрывал своего разочарования: — Хирузен, чем старее ты становишься, тем слабее твои решения!
Старик отмахнулся:
— Ты его не знаешь. Довольно об этом. Я уже сделал свой выбор.
— Выбор, говоришь? — Данзо поднялся и мрачно прохрипел:
— Я всегда тебя предупреждаю, но ты не слушаешь. Ладно… Тебе лучше знать, ты ведь у нас Хокаге. Хм… Но потом не обвиняй меня, когда я начну разгребать твои проблемы по-своему. Случай Сакумо полностью на твоей совести, как и Цунаде… — Данзо фыркнул: — Хмпф! Взял и отпустил эту девчонку… Вечно у тебя находятся причины гладить их по головке, а потом они превращаются в трусов. Убить себя или бояться крови — позор для шиноби!
Хирузен ничего не ответил, продолжая молча смотреть в темноту. Этот разговор его начал утомлять.
— Можешь сколько угодно молчать, мы оба знаем правду, — Данзо отвернулся и с насмешкой бросил:
— Надеюсь, твой сын унаследует от тебя только талант. — Оставив эти холодные слова, он скрылся в тенях.
Всё закончилось…
Мир будто погрузился в тишину.
Шло время. Хирузен курил в одиночестве…
Тусклым взглядом всматриваясь в яркие звёзды, он горько вздыхал:
— Я тоже на это надеюсь…
* * *
Близился выпускной экзамен, и не взирая ни на что, Асума продолжал тренироваться. Больше он не опускал руки и двигался к своей цели с невиданным прежде упорством. Он и сам удивлялся тому, каким стал усердным, после попадания в этот мир. В прошлом ему даже было сложно подняться с постели по утрам, а теперь, словно другой человек…
Обливаясь потом, продолжая терпеть страдания от боли в мышцах — он ежедневно надевал утяжелители и выполнял серию тяжелейших тренировок. Возможно, именно эти испытания и стимулировали его продолжать. Ведь эффект хоть и не был особо заметен, но отдавшись делу с головой — он больше не чувствовал разочарования в жизни.
Теперь Асума начал осознавать, почему Дай и его сын всегда находились в таком приподнятом настроении. Если у тебя есть любимое дело, которому ты отдаешь всего себя, то и жизнь кажется не такой бессмысленной. Вот бы ещё и результат у этих тренировок был соответствующий…
Сегодня Асума не пошёл в Академию — наступили долгожданные выходные. Поэтому, в этот чудесный, ветреный, осенний день, он сидел на заднем дворе своего дома и изучал странный, голубоватый плод в руке. Одновременно с этим, Асума потягивая горячий кофе.
— Ху-у…
Слабые клубы пара поднимались вверх, завораживая своим горьким ароматом…
После утренней тренировки, новый напиток стал привычным делом. Но, даже он не
