он не послушает приказа и продолжить месить меня ногами, пока не забьёт насмерть. Но ублюдок всё же отступает назад. Его "командир" разворачивается, делая шаг назад, а один из его подручных издевательским тоном напоминает.
— Пять штук, Карт. Ровно пять тысяч лир. До вечера. Или мы натянем тебя. Наглухо.
Смотрю вслед удаляющейся компании, пытаясь не погрузиться в панику. Спокойно, Яр. Воспринимай всё, как шахматную партию. Правда, шахматисту надо для начала разобраться, кто он такой, а из всего комплекта фигур у него только маленький осколок пешки. Но шансы ведь всё равно есть. Правда?
Перевалившись, на четвереньках добираюсь до валяющейся на полу карты, которую выбросил Лайс. Придерживаясь за стену, поднимаюсь на ноги. Оглядываюсь по сторонам, фиксируя номера ближайших комнат. Один выход начинается с цифры один, на других числа куда более серьёзного порядка. Значит, мне в первый.
Путь до нужной двери занимает ещё несколько минут, за которые я собираю массу взглядов. Они разные — от презрительных до сочувствующих. И это нормально. Наверное. Странно, что никого не смущает залитая кровью футболка и мой общий вид. По идее, тут уже давно должна быть полиция. Но на меня даже не обращают внимания.
Оказавшись около входа, прикладываю карту к сканеру и дверь с лёгким щелчком разблокируется. Забавно — замусоренные коридоры, где на полу валяется что угодно, вплоть до использованных контрацептивов. Но при этом работающие электронные замки.
Внутри совсем немного пространства — узкое помещение, вытянутое в длину. Справа и слева по кровати, к которым прилагаются тумбочки. С правой стороны умывальник, смотрящий на меня сколом и зеркало. Слева покосившийся шкаф. А судя по тому, что одна кровать ничем не застелена, живу я тут один.
Щёлкнув пальцами, сворачиваю направо, остановившись перед зеркалом. Оно, мягко говоря, не в самом лучшем состоянии. Но рассмотреть "своё" отражение получается. Вытянутое лицо, худое тело, тонкие руки. Мышечной массы совсем немного. Единственный плюс — тело жилистое и как я предполагаю, выносливое.
На голове — короткий ёжик русых волос, щёки поросли коротким пушком, мягким на ощупь. Похоже я оказался в теле парня, который не так давно стал совершеннолетним.
До скрипа стискиваю зубы и хватаюсь правой рукой за умывальник. Жду, пока накатившая волна нервной истерики пройдёт и стягиваю с себя футболку, после чего шагаю к шкафу. Разнообразия тут, само собой нет, но две пары носков, запасные трусы и одна футболка с штанами находятся. Уже неплохо.
Раздевшись, кручу кран и отмываюсь, используя тонкую струйку тёплой воды, что льётся в раковину. На животе и ногах наливаются синим следы ударов, а на лице рассечение. Других визуальных повреждений я не фиксирую. Вот и отлично.
Добившись относительной чистоты тела, натягиваю чистые вещи и опускаюсь на кровать. Теперь начнём. Экспресс-анализ. Факты.
Я в чужом теле. Этот мир не похож на мой. Совсем. При этом алфавит напоминает латиницу. А денежной единицей служит лира. Совпадение с Италией.
У старого обладателя тела есть долг. Пять тысяч, которые нужно вернуть до вечера. Иначе убьют. С технической точки зрения — сломают конечность, но разница невелика. Ещё один момент — я нахожусь в каком-то учреждении. Возможно частном, возможно государственном. Где весьма лояльно относятся к насилию.
Выдохнув, укладываюсь на кровать, закинув руки себе за голову. По фактуре скудно. Теперь предположения. Первое — я оказался тут из-за золотой пыли, что убила всех в ресторане. Не знаю, почему я выжил, но видимо в моём случае что-то пошло не так и моё сознание переместилось сюда. Второе — предыдущий обладатель этого тела мёртв. Либо окончательно, либо превратился в мой "внутренний голос", который за это время уже несколько раз напомнил о себе.
Третье — назад я уже не вернусь. По той простой причине, что моё тело превратилось в мелко измельчённый фарш. А ещё мне нужно найти способ выжить. Для чего требуется информация.
Ещё пять минут лежу на кровати, прокручивая варианты развития событий. Данных слишком мало, чтобы просчитать всё с высокой долей достоверности. Но достаточно для отсечения основных концепций, которые позволяют выбраться из расклада без риска для жизни. Мой социальный статус слишком низок, чтобы надеяться пробиться к кому-то с нужными полномочиями и рассказать правду. Никто не поверит. Буду настаивать — отправят в психушку. Или, что более вероятно — отвесят хорошего пинка, отправив обратно в эту комнатушку.
Тогда остаётся лишь два потенциальных решения. Вариант номер один — отдать деньги. Вариант номер два — устранить угрозу.
Поморщившись от боли в мышцах, поднимаюсь с кровати и принимаюсь детально обшаривать комнату. Жалко нет доступа в интернет. Сейчас хотя бы телефон, чтобы можно было поискать информацию об окружающем меня мире. Хотя, может тут и интернета нет. Качнув головой, вздыхаю. Сложно выстраивать какие-то концепты без базовых знаний о мире.
Закончив с обыском, приваливаюсь к стене. Ничего интересного. Кусок мыла в тумбочке, приклеенная к ней снизу фотография полуголой девушки и запрятанный глубоко в матрас кусок заточенного прута, который насажен на самодельную деревянную рукоять. Интересно, он прятал его от местных "мундиров" или хотел укрыть от гопников, с которыми я столкнулся в коридоре. Как бы там ни было, оружие крайне сомнительное. В том плане, что его невозможно нормально переносить. Положить в карман не выйдет. Засунуть за пояс тоже. Одно неудачное падение и сам станешь жертвой. Остаётся только вариант открытого ношения в руке, что мне точно не подходит. Поэтому подцепляю эту штуку снизу к кровати, подсунув под панцирную сетку. На случай, если понадобится быстро достать.
А с собой беру осколок умывальника. Он не настолько острый, чтобы прорезать карман штанов, но при этом подойдёт для использования в рукопашной схватке.
Покрутив его в руке, бросаю взгляд в сторону двери. Вот уж не думал, что после всех прожитых лет, придётся возвращаться к насилию. Да, внутри есть надежда, что в итоге убивать не будет нужды. Но что-то мне подсказывает, вероятность этого крайне невелика. И на этом поле я могу уступить многим. Весь опыт исчерпывается уличными схватками, да коротким периодом вынужденной службы в Африке — заключил годовой контракт сразу после личного банкротства ещё в самом начале карьеры. К тому же основную массу времени я провёл весьма мирно — линия фронта тогда надолго
