Фарди, вы остаётесь.
Собравшиеся явно не желали покидать место, где разыгрывался столь увлекательный спектакль, но спорить с церковниками никто не желал. Ибо совершенно внезапно в зале появилось сразу десять облачённых в красные мантии служителей Света. Я даже не знал, что в Кострище так много дознавателей. Дождавшись, когда в зале никого лишнего не останется, брат Лу повернулся к герцогу Одоевскому.
— Граф Фарди, как официальный представитель Папы в Западных землях, я предлагаю вам покаяться в содеянном. Чистосердечное признание будет являться облегчающим фактором и может уберечь вас от костра. Карина Фарди является совершеннолетним человеком и за свои деяния будет отвечать сама. Церковь Света желает знать, каким образом она стала тёмной. В какой момент? Какие знания она могла вынести из Цитадели? Что могла натворить или подстроить? Цитадель до сих пор разгребает последствия открытия Волны в своём жилище. Погибло много доблестных служителей Света, простых граждан. Папа желает разобраться с тем, почему всё произошло именно таким образом. Мы проверим показания Кималя Саренто, удостоверимся в том, что стенография разговоров является подлинной, так что рано или поздно мы всё равно докопаемся до правды. С одним отличием. Если вы действительно приняли участие в превращении дочери в тёмную, потом вы будете сожжены. Сейчас наказание будет строгим, но не думаю, что столь радикальным.
— Я не буду говорить в присутствии этого человека, — после паузы произнёс граф Фарди. Смотрел он, конечно же, на меня. — Карина Стала решила стать тёмной из-за него!
— И это мы тоже хотели бы выяснить, — брат Лу подарил мне недобрый взгляд, после чего повернулся к своей команде. — Обеспечить трансфер герцогу Одоевскому в Цитадель под усиленной охраной. В случае нападения объект уничтожить. Проинформировать Зургана Первого, что Цитадель арестовала графа Фарди. Отправить дознавателей в имение рода Фарди. Прошерстить там всё. Выполнять!
Представителя его императорского величества увели, причём не через парадную дверь. Брал Лу не желал, чтобы толпа прихлебателей, что явилась вместе с графом Фарди, случайно его отбила или увидела своего покровителя в столь нелицеприятном виде. Не каждый день церковь Света кого-то арестовывает. Тем более человека такого уровня.
— Мне нужны бумаги и ваш человек, — брат Лу повернулся к Кималю Саренто.
— Как я сказал, для этого нужно отправиться в Турб. Полагаю, уже сегодня мы с моим наставником это сделаем. Личное приглашение его императорского величества игнорировать нельзя.
— Я еду с вами, — безапелляционно заявил церковник. — Сколько вам нужно времени, чтобы собраться?
— Мы будем готовы сразу после встречи с представителем Калиманского императора, — произнёс я, посмотрев на подсунутый список гостей, что ожидали со мной встречи. Всеми остальными присутствующими может заняться Элеонора, но этого придётся принять мне. К слову сказать, с калиманцами я, кажется, ещё не встречался. Даже интересно будет на них посмотреть.
— Надеюсь, этого человека в связях с тёмными вы обвинять не будете, — произнёс церковник и отошёл к стене. Мне не понравилась его реплика, но реагировать на неё я не стал. Один из церковников открыл двери, и гости вновь заполнили зал. Они начали озираться, пытаясь найти герцога Одоевского, но того уже не было во дворце. Полагаю, церковники уже во всю скачут к главным воротам, стараясь как можно скорей выполнить приказ своего начальства. В какой-то момент даже начали раздаваться робкие вопросы о том, куда подевался герцог Одоевский, как глашатай представил нового гостя:
— Уполномоченный представитель его императорского величества Калиманской империи, эмир Хаджи!
Эмир? Я переглянулся с Элеонорой. Император в Калиманской империи ещё назывался султаном, эмиров у него было всего четверо, и они управляли четырьмя регионами, на которые была поделена юго-восточная империя. То, что мне в Кострищ отправили герцога Одоевского, одного из девяти руководителей регионов Заракской империи, не говорит ровным счётом ничего — граф Фарди явился сюда с целью провокации. Стоит сказать, что он своего добился — о том, что произошло, судачить будут долго. Но ко мне претензий быть не может. Все вопросы к церковникам. Что касается эмира Хаджи, то это уже сильно.
В зал величаво вплыл темнокожий великан, что на голову превосходил в росте всех собравшихся. Одет эмир был в странную яркую одежду. Я даже не понял, что это — что-то вроде огромного куска материи, обмотанного вокруг тела. Конец ткани эмир Хаджи величаво держал в руке, словно это была наивысшая ценность. У калиманца оказался примечательным не только рост, но и объёмы — эмир явно любил поесть. Однако при этом он не походил на нашего императора — не было отвисших щёк, тройных подбородков, толстых мясистых пальцев. Всё было достаточно гармонично, аккуратно, но толсто.
— Да прибудет Свет в твоём доме, эмир Хаджи, — произнёс я приветственную фразу. Элеонора научила.
— Пусть никогда не погаснет Свет и в твоей груди, эрцгерцог Валевский, — ответил посол, умудрившись поклониться таким образом, что и спину не гнул, и почтение выказал. — Великий султан Калиманской империи, император Боро, шлёт тебе поклон и эти скромные дары.
Эмир поднял руку и щёлкнул пальцами. Двери вновь открылись, и темнокожие слуги эмира внесли несколько десятков огромных сундуков. Установив их рядом с эмиром, они открыли крышки и по залу прокатился приглушённое перешёптывание — сундуки оказались забиты золотом, драгоценными камнями, ювелирными изделиями, а также среди этого богатства затесался небольшой сундук с тремя артефактами. Магическими, весьма простенькими, но, учитывая количество артефактов в светлых землях, подарок был поистине императорским. Император Калиманской империи покупал меня, причём открыто и при свидетелях. И, чего греха таить, я прекрасно знал, зачем он это делает. Два разлома с метаморфами сами себя не уничтожат. Один из разломов имел всего девятнадцатый уровень, зато второй добрался до двадцать шестого и уверенно двигался дальше, формируя гнилостные уровни. Клан Гурфанов, полагаю, с лёгкостью справился бы с такой напастью, но кто же пустит в свои земли тёмных?
— Благодарю великого султана Боро за столь щедрый дар, однако грусть и печаль омрачает мою душу, что я не могу столь щедро ответить на такое подношение. Эмир Хаджи своими глазами видел стройку, в которой погряз мой город. Все ресурсы уходят на превращение Кострища в жемчужину Заракской империи. Могу лишь сказать, что калиманские купцы всегда будут желанными гостями в моём городе.
— Мудрость эрцгерцога Валевского приятно удивляет. Я вижу юного, но слышу мудрого правителя, — кивнул эмир. — Калиманской империи интересна торговля, представленная в автономном городе Кострищ. По пути сюда мы видели много строительных бригад, работники которых являлись истинными тёмными. При этом я вижу дознавателя Света, скромно стоящего у стены и не отправляющего тёмных на праведный костёр. Людская
