ведя свои полчища в одно место, дабы объединить усилия против угрожающего им всем врага.
Да и чего было таить греха. Оставшиеся семь властителей являлись сильнейшими представителями столпов силы хаоса. Да к тому же у них было время собрать войска и объединить собранную у каждого из них по отдельности мощь. При этом же врасплох вестников теперь было не застать, что явно усложняло нашу миссию.
Я это понимал, как понимала это и тёмная эльфийка. Но с этим уже ничего нельзя было поделать. Карты были розданы и открыты. Теперь нам оставалось встретиться в решающей битве лицом к лицу, и закончить всё там, где это получило своё триумфальное начало.
На фоне всего этого, я не стал поспешно рваться на место решающего сражения, а решил в разы увеличить свою армию. Благо теперь мои возможности это позволяли.
А поскольку я теперь ощущал мир совсем по иному, то чётко мог определять, где обитали самые сильные монстры этих территорий, и выбирал маршрут так, чтобы встречаться с ними, дабы уничтожив их, а потом призывать в свой легион, который стал куда сильнее и свирепей, приобретя силу огня.
Однако я не мог отклоняться далеко от заданного пути, от чего посылал своих легионеров в бой за десятки километров от нашего маршрута, а когда они уничтожали нужного врага, то тащили его ко мне, где я уже поднимал его под свои знамёна.
За неделю пути моя армия возросла практически на тысячу голов самых разнообразных монстров, что могли по своей силе соперничать с обитателями высоко ранговых подземелий или даже быть их боссами.
Теперь в моих рядах стояли призрака подобные существа, походящие на высохших эльфов, чей крик мог заставить лопаться массивные стволы деревьев, или тела врагов.
Великано неподобные монстры с окаменелой шкурой, чьи шаги сотрясали землю от их походки, а удары их каменными дубинами могли разрывать землю не хуже бомб.
Существа, которые выгладили как скрюченные сплетённые деревья, которые обладали силами управлять и атаковать десятками растительных древесных плетей, что вырывались из их тел, опутывая свою жертвы душа и ломая её тело.
И многие другие порождения этого мира и глубин хаоса, что обладали самыми разнообразными умениями убийства своих жертв.
С каждым новым солдатом я и легион становились сильнее, и это внушало позитивный настрой на грядущее сражение на поле скорби с врагом.
Вот только с каждым новым днём, Талила становилась всё задумчивей и неразговорчивей, а изначальная улыбка, которая не сходила с её лица и вовсе перестала появляться, заменив себя напряженным каменным лицом.
В редкие моменты отдыха, которые в основном наступали перед тьмой ночи, мы разговаривали у костра. Но разговоры были словно отчуждёнными, словно Талила старалась отдалить себя от меня. Не было больше шуток и подколов ниже пояса, или заигрываний. Даже голос тёмной эльфийки с каждым днём становился всё холодней, а разговоры всё суше и суше.
Для меня это поведение девушки не стало чем-то удивительным и неожиданным. Я прекрасно понимал, что всё идёт к своему завершению. Всё имело своё начало и конец, и наше с ней окончание пути ждало нас на том самом поле боя, где сейчас собирались оставшиеся властители хаоса со своими в спешке собранными ариями.
Также, словно сотню лет назад, принимая условия этого спасительного похода предложенного мне мистером Ло, я уже осознавал его финал, и он был практически одинаковый в любом из стечений обстоятельств.
Как я думал, это понимала и Талила, которая сейчас пыталась отстраниться от меня, дабы не сделать себе ещё больнее в конце нашего пути. Поэтому я делал вид, что ничего не произошло и не поменялось в наших отношениях. Ведь зачем бередить раны, которые сейчас хотели убрать от раздражающих факторов и, вспарывать их снова ведя по живому.
Сеул.
Пожилой мужчина неспешно шел, словно по поставленному на паузу миру, на картинку которого, то и дело накладывалось совершенно иное изображение, меняя облики людей и улиц.
Мистер Ло и сам, постоянно мимолётно менялся в своём обличии, то и дело, представая перед застывшим в секундном непонимании, что происходит мире с его обитателями.
То мужчина выглядел обычно, как привыкли его видеть в этом огромном городе, в образе элегантного старика с тростью и добродушной улыбкой и любопытными живыми глазами. То его образ с рябью мира и изменением всего тут сущего приобретал совершенно иной вид.
Вид высокой фигуры с длинными белыми волосами в белоснежных одеяниях с десятью крыльями, которые были наполовину расправлены, словно робко ожидая полёта.
Трость мужчины с глухим стуком касалась разбитой мостовой, пока мистер Ло шёл в сторону огромной стены, которая то и дело пропадала из виду, заменяя себя высотными небоскрёбами, которых тут отродясь не было.
Он проходил вдоль разорванных тел монстров и людей, что, то исчезали со всеми следами жестокой трагедии, то вновь появлялись во всей своей кровавой красе.
Покинув очередную улицу, которая секунду назад при очередной волне ряби мира была огромной проковкой с сотней разнообразных машин, припаркованных перед развлекательным центром в десяток этажей, он неспешно двигался вперёд, пока не увидел вдали небольшую группу людей, что была зажата монстрами со всех сторон.
Картина была поистине захватывающая и в то же время ужасная, что несла отзвуки последних обречённых минут жизни загнанных в угол воинов Арканов.
Горстка людей в броне и оружием, что явно не вписывалось в это столетие, принимали свой последний бой с огромным количеством ужасных тварей хаоса, которые вторглись в их родной мир.
Среди них с гримасой усталости и злобы, а так же тоски, в яростной позе находилась женщина с растрёпанными волосами, вокруг тела которой, десятками плетей в немыслимых завихрениях застыли смертоносные цепи.
Первый и последний в своём роде вестник древа бога неспешно двигался к ним, смотря на жемчужину этой ужасающей картины, что была словно мифическая богиня войны.
Трость била окованным наконечником по разбитому и усеянному глубокими бороздами асфальту, пока он приближался к ней, смотря, как то и дело менялся её мир, словно показывая старику, каков он мог быть, если бы не эти подземелья изменившие ход истории.
Огибая могучие тела врагов всего человечества, застывших в нелепых и устрашающих позах, он непринуждённо пробирался к зажатым в угол воинам, начиная уже через минуту огибать и их тела.
И вот мистер Ло стоял, опираясь на трость перед Лисой Вайг, которая стала одной из самых значимых людей этого мира.
Секундное молчаливое созерцание молодой женщины, и вот его рука коснулась её головы, после чего постояв так чуть меньше минуты, словно молчаливо рассказывая страшную, но правдивую историю, он сделал шаг в сторону.
Отстранившись, мистер Ло пошёл прочь от маленького израненного и застывшего в последних мгновениях своей жизни отряда, начиная напевать недавний хит известной Сеульской музыкальной группы, который вышел только неделю назад и попал во все музыкальные топ чарты.
Мир дрожал и менялся на глазах мистера Ло, а он, оказавшись за спасительной стеной как думали жители этого города, пошёл дальше, наблюдая как кофейни на краткий миг превращались в караоке, или дорогие бутики, дома изрезали заменяя себя парковками или скверами, а где и вовсе пустырями на которых только начиналась масштабная застройка, и виднелась строительная техника сквозь дыры в строительных заборах и сетях.
Огибая в неподвижном беге людей, что создавая давку, спокойно могли затоптать упавшего под их ноги человека, он шёл прямо по широкой дороге с брошенными автомобилями с открытыми дверями.
Вскоре в дали широкой проезжей части показалось массивное стеклянное здание, к которому он неспешно и направился, все, более любопытно рассматривая краткие изменения Сеула, то и дело, кидая взгляды на быстро появляющиеся и исчезающие информационные и рекламные щиты с неизвестными ему по этому миру лицами кинозвёзд и музыкантов.
Когда мистер Ло наконец-то добрался до нужного ему места, он тростью разнёс в дребезги стеклянную дверь, и скрепя подошвой по битым осколкам, прошёл внутрь, продолжая свой путь по белому кафелю в сторону лестничного пролёта. К сожалению, лифтом в данной ситуации воспользоваться было нереально.
Поднимаясь по ступеням лестничных пролётов, мистер Ло огибал застывших на бегу людей в белых халатах и больничной одежде, что в суете и страхе бежали вниз босиком, и частично одетыми.
Пройдя путь в несколько этажей, служитель
