— Кто здесь Добрыня?.. — Не откладывая в долгий ящик, вопросил я. Секундное сомнение и змашательство прошло. В конце концов, я же бессмертен, и за моей спиной отряд, который при надобности всё тут разнесёт по кирпичику! Надо избавляться от привычек прошлой жизни. Здесь я — хозяин, и это — моя земля!
— Ну, я Добрыня, — Ответил мне вышедший, по — видимому, из кухни, дородный бородатый мужик, словно невзначай, сжимавший здоровенный окровавленный тесак, — а ты кто будешь? И зачем меня ищешь?..
— Я — новый властелин этих земель. Мне сказали, ты тут староста. Вот, пришёл сказать — теперь эта деревня моя, надо обсудить все подробности, договориться о размере налогов, сколько работников могу с собой взять, и так далее…
Ответом мне было гробовое молчание. Казалось, если какая‑нибудь мышь сейчас вылезет из своей норки и решится пробежаться по полу в поисках съестного, всем будут слышны её шаги. Чтобы придать своим словам какой‑то вес, дал команду Лунной Птице подойти поближе и заглянуть в окно. Вид здоровенной драконьей башки и любопытных жёлтых глаз с вертикальными зрачками был, наверняка, весьма убедителен — увидь я такое в своём окне, точно бы задумался о сотрудничестве с хозяином подобной твари…
Добрыня, тем временем, нарушил молчание, сделав несколько шагов навстречу и замерев, всё так же с ножом в руке.
— Должен заметить, что мы — свободное поселение. Я был выбран старшим свободными и равными людьми. Мы были свободны во времена моего отца, и деда, и прадеда, который когда‑то бежал сюда со своего старого места жительства… Для нас свобода — величайшая ценность! И потому — вопрос, чья эта деревня, не стоит. Если хочешь её взять, мы будем драться, но тогда тебе достанутся сгоревшие руины без единой живой души…
Я, сказать по правде, слегка опешил от такого напора, и от той уверенности и решимости, с какой трактирщик смотрел на меня. Одобрительный ропот лишь подтвердил подозрение, что я попал в какое‑то неправильное селение, где всё не как у людей, где благодарные вилланы не спешат принести присягу верности новому господину. Обвёл глазами присутствующих — давешние полурослики тоже обнаружились, сидели за столом в сторонке, молча и внимательно наблюдая за происходящим. И как только успели добраться сюда так быстро, пока мы летали туда — сюда и дрались с призраками, они немалый путь проделали своими короткими ножками… А судя по карте, к зданию таверны медленно приближалась толпа народу. Те, кто, как я думал, разбегались в ужасе, на самом деле вооружались…
Собравшись с мыслями, ответил:
— Скажи, Добрыня, готов ли ты пожертвовать всеми здесь ради гордыни?.. Обречь ваших жён и детей на смерть или неволю? Подумай хорошо.
— Это было думано и решено уже давно, ещё нашими отцами и дедами. Или мы остаёмся независимыми, или умираем с оружием в руках… Здесь — зона свободной торговли, где может почувствовать себя в безопасности любой путник и беглец, где нет места войнам и сварам. Так заведено издревле, и я не вправе и не хочу что‑то менять…
Вот значит как… Всё встало на свои места. Деревня — из нейтральных, то есть не просто нейтральных, а тех, которые никому и никогда не подчиняются. Вроде рынка или таверны на картах старых игр вроде «героев», только здесь — всё сразу, и в большом количестве. Конечно, я могу тутошнее население извести под корень, но тогда просядет репутация, а проку от бойни, кроме крох опыта и скромных трофеев, мне не будет… Ладно, чёрт с ними, пусть живут. Но сразу сдавать назад — не к лицу феодалу и владетелю, тем более, с такими силами за спиной.
— Я могу приказать, и всё здесь предадут огню. Мы получим за ваши смерти опыт и то, что накопилось в погребах. Есть ли мне смысл оставлять вам свободу? Я получу за это что‑нибудь?
— Повторюсь — здесь зона свободной торговли, где можно купить много редкостей, которые в других местах не найдёшь. В таверне всегда можно узнать последние новости из большого мира. Я уж молчу про то, что часто здесь ищут и находят работника или нанимателя… Так что — смотри сам, незнакомец. Нужно оно тебе, или лучше выжженная мёртвая земля и жалкие трофеи…
— Ладно, хрен с вами, живите… Но — с одним условием. Тащи мне поесть и выпить! И моим подчинённым, что на улице остались, сырого мяса!
Суровое лицо трактирщика расплылось в широкой улыбке, обнажившей прореженные местами зубы.
— Ты сделал правильный выбор, я рад. Хоть без малейших сомнений вступил бы в схватку с вами, окажись ты не так разумен, но всё равно — куда приятнее решать дела по — доброму, с обоюдной выгодой… Готов в честь этого выставить лучшее угощение и напитки из того, что у меня есть!
— Давай! — Согласился я. А затем, повинуясь внезапному порыву, добавил: — Давай на всех, я угощаю!..
И, чёрт возьми, я ни капли не пожалел о своём поступке. Всё‑таки, постоянная война, хоть и понарошку, утомляет. А тут, хоть и ненадолго, можно было почувствовать себя в тёплой и почти домашней обстановке, чокнуться литровыми кружками с гномом, посидеть с полуросликом, поделиться мясом с огром… Очень быстро я захмелел и почувствовал себя наравне со всеми теми, кого ещё недавно рассматривал только как какое‑то количество единичек опыта и золота…
Конечно же, я расспрашивал про Треугольник Инта и старого лорда Дета, да и, на всякий случай, про вора Маусглова, мало ли вдруг, но никто ничего на эту тему сказать не мог. Зато, выяснилось — полурослики ищут себе нанимателя и не прочь пойти послужить под моим началом, особенно, после щедрого угощения и нескольких тостов, за здоровье родственников, волосатость лап и за сухость норок. Также, несколько гномов обрадовались возможности поработать на шахтах, пообещав выжать с них по полной, разумеется, за какой‑то процент. Выработка у низкорослых крепышей всё равно всегда выше, чем у всех остальных рас, потому — согласился не думая. Конечно, все месторождения рано или поздно истощаются, но до тех времён можно просто не дожить, так что — пусть уж лучше как можно скорее добудут всё, что возможно. Тем более, я планировал отправить их добывать кристаллы и драгоценные камни, которые рассматривал только как товар на продажу.
Побратались и с Добрыней, заставил его выпить вместе. Как тот ни сопротивлялся и не убеждал, что если будет это делать с каждым посетителем, то скоро такая прекрасная таверна придёт в полное запустение по причине алкоголизма хозяина, в конце концов, всё‑таки уступил. Ну хоть в чём‑то удалось дожать негодника… Кроме того, его дочки, прислуживавшие нам, очень красноречиво поглядывали из‑под длинных ресниц, проплывая мимо стола, а накрывая на стол какое‑нибудь очередное изысканное яство, старались наклониться возможно ниже, обнажая свои прелести. Даже в какой‑то момент подумалось, а не сходить ли на сеновал, но перехватил слегка встревоженный взгляд хозяина таверны, и решил не рисковать только — только налаженными отношениями. «Зачем нам кузнец? Нам кузнец не нужен…» А то ещё и жениться заставит…
В общем, выходил на свежий воздух я уже в весьма приподнятом настроении, день вышел чрезвычайно насыщенным и плодотворным, хоть и ударил по мошне. Даже ветер и дождь со снегом в лицо теперь воспринимались совсем по — другому. В последний раз, уже из дверей, попрощавшись со всеми, и своими будущими вассалами, и просто посетителями и собутыльниками, хотел было забраться на Птицу и взлететь, но вспомнил про купцов. Они всё так же сидели за нагромождениями всяческого полезного и бесполезного хлама. Интересно вот, в отсутствие игроков, идёт у этих товарищей какая‑то торговля, или они просто бесполезно сидят, отдавая дань игровым алгоритмам и скриптам, прописывающим поведение?..
Не слушая зазываний и расхваливаний, посыпавшихся со всех сторон от оказавшихся наконец востребованными и раздухарившихся купцов, я так и шёл, погружённый в свои мысли, невидящим взглядом скользя по тюкам, по всяческой разложенной полезной мелочи, по составленному на козлы оружию, пытаясь сообразить, нужно мне что‑то из этого или нет.
Из дум меня вырвала осевшая на задворках сознания фраза «…пакупай великалепный красавиц!». Я сначала пропустил её мимо ушей, как и всё остальное, но потом вдруг вскинулся: мол, что, простите? Остановился и завертел головой, пытаясь понять, что же это было и от кого я такие странные и кажущиеся нереальными слова услышал.
Но ошибки не было. Рядом с одним из купцов, кстати, у которого присутствовала охрана в виде двух здоровенных мускулистых амбалов, стояла поникшая женская фигура, вся закутанная в ткань, так, что лица разглядеть было нельзя.
— Пакупай, ни пажалееш! — Тем временем, заметив мой интерес, зачастил торговец явно восточного вида, — Из дальний зимля привёз! Диковинка! Прекрасный женщин! Спелый роза! Пэрсик! Сладострастный цвиток! Украшений для любой сад! Сматри какой красивый!
