Лучший друг кинул. Девушка, которую я любил, предала, причем не один раз. Старый клан объявил меня предателем. Ну, эти хотя бы все справились при моем минимальном участии…
Новые друзья — в тюрьме. Новые соклане — разбиты, рассеяны. Причем к их положению я приложил посильное участие, ведь «ответка» пришла именно за мои проекты. Новое место учебы и новое место работы подкинуло таких проблем, что я… Я чувствовал себя способным убить кого-нибудь. Просто за то, что он пытается помешать моим планам. И убью, да. Если будет так уж необходимо.
Ну, слава Богу, хотя бы с девушкой пока все в порядке. Уже достижение.
О себе лучше не вспоминать, а то так можно и разбежавшись, прыгнуть со скалы.
Я оскалился и поймал зубами хвост, так вовремя выплывший в поле зрения.
Не дождутся!
Выплюнув бронированный набалдашник на конце хвоста, так некстати попавший на зуб (кстати, появился не так давно, все благодаря тренировкам с Занозой), я зло уставился на список контактов.
Самым устойчивым чувством у меня было желание послать все к черту и пропасть на пару-тройку недель, но не сейчас! Все это добро разгрести не получится ни у соклан, ни у Соколова, ни у Занозы. Ни у меня, если я буду действовать один.
Итак, Аксенова. Выслушаем ее, раз она просила обратиться к ней первой.
«Вероника, я тут! Где ты, готов встретиться!»
«Наконец-то!!! Ты где был?! Мы тебя второй день ищем!»
«Я только сейчас зашел!»
«Мммм… Ну, ладно, допустим… Тебя ввели тебя в управляемые сновидения одновременно со мной, но я уже два дня тут всякой херней маюсь».
«Не знаю, я вошел сразу, как увидел „ВХОД“».
«Хорошо, давай, на нашем месте?»
«Ок. Сейчас буду».
Я телепортировался к столице и через пятнадцать минут был на нашей полянке.
Заноза нарезала по ней круги вокруг палатки, и зло посматривала по сторонам.
— О! — она пристально осмотрел меня. — Действительно что ли только появился?!
— Нет, блять, смотался в Картос и вернулся без плюшек.
— Шутник, это я помню… — она испытующе посмотрела на меня. — Ладно, не дергайся, я думаю, это все твой ПРОЦ. Он и с Соколовым заглючил. То ли он поврежден, то ли с ним что-то не то…
— Ты кота за яйца не тяни, рассказывай, что там приключилось, и почему мы с тобой тут кукуем. Все плохо?
Заноза кивнула:
— Если коротко — то да, — она пригласила меня в палатку. Мы уселись на походных стульях друг напротив друга. — Как я уже написала, в реале не получается приступить к работе с твоими ранами, ты в коконе, мы просто наблюдаем за твоим состоянием. ПРОЦ не дает начинать реабилитацию после полученных ран, нейтрализуя наши усилия.
— Вот как? Со мной все так плохо? Я дал достаточно четкие инструкции — разбудить меня, если вокруг будут друзья.
— Возможно, проблема в том, что после того, как ты дал команду ввести себя в кому, Ремизов приказал извлечь ПРОЦ из тебя, и… тебя очень сильно покромсали. Мне повезло, что я успела до того, как он повредил жизненно важные органы, но ты прошел по самому краю. И то, что после оказания первой помощи мне пришлось тебя оставить, тоже ничего хорошего не принесло.
— Что говорит Милорадова?
— Она уже ничего не скажет.
— Почему? — удивился я, и Аксенова посмотрела на меня строгим взглядом, от которого меня передернуло. — Черт… Они ее?.. Бляяяя…
— А что такое?
— Да так, просто… — я прикусил хвост, тут же выплюнул и вскочил. — Черт… Я… вот же она, буквально вчера живая была! Черт! Как?
— Ее охраняли спецназовцы, они оказали сопротивление, их подорвали гранатой, когда они забаррикадировались в помещении. Доктор не выжила.
— То есть свои же?
— Мы и так потеряли троих ранеными, пока их брали.
— Потрясающе, — выдавил я. То, что девушка, с которой я недавно… нет, лучше об это не думать.
— Ну, извини!
— Кто-то еще?
— Смотря про кого ты хочешь услышать. Могу скинуть список пострадавших. Двести сорок шесть человек.
— Не надо. Что с инструктором по стрельбе?
— Живой, — она улыбнулась. — Сразу сдался, его закрыли в камеру. Даже выспался, пока мы воевали. Когда ему показали, что осталось от бункера, он… немножко удивился.
— Ну, хоть кому-то повезло. Что с тобой, Жлобом и Олли?
— Мы со Жлобом — в чуть лучшем состоянии, чем ты. Меня расстреляли, пока я брала Ремизова и защищала его. Восемь попаданий, ни одна машина столько не выдержит. В конце боя отказали даже сервоприводы левой руки, хотя на них управляющие схемы были продублированы четыре раза.
— Короче, тебя нашпиговали свинцом, и теперь у тебя отпуск, пока восстанавливают механику?
— Не совсем так, но близко. Органическая часть тоже пострадала, большая потеря крови и все такое. Жлоба пытали, но вроде ничего не повредили так уж сильно. Больше психологически поломали. Хотя он и так был не самы здоровый из нас.
Последнее утверждение я бы назвал спорным — сидеть, бухтеть на окружающих — не самое адекватное занятие. По мне, самым здоровым из всех нас был Буч… Кстати:
— А что с Батлером?
Она пожала плечами:
— Пока не известно. Мне ничего про него не докладывали. Пока я не увижу его труп, не поверю, что он мертв… Олли пострадала меньше всех. Пару ранений по касательной, и все. Она сейчас помогает Соколову, Миркову и Аксенову отжать «Немезиду». Была инициирована проверка всей СБ, в том числе и внутренней. Есть ожидание, что вот-вот полетят звезды. Ремизов в реанимации, после того, как придет в себя, ему будут предъявлены обвинения, но званий и постов его уже лишили. Ларс Паульссен тоже задержан, идут допросы. Судебный процесс будет громким и объемным. Что, в общем-то ожидаемо, при таких потерях СБ.
— Что с Соколовым?
— Твой будущий тесть пока что отделался легким испугом. Миркову и Аксенову досталось гораздо сильнее. Не в физическом плане, я про должностные обязанности. Миркова вообще закрыли, оперативное управление передали его заму, которого подчинили как раз Соколову. И он не растерялся, сейчас усиленно агитирует Олли перейти в его ведомство. Со мной еще не говорил, но видимо, скоро и я на очереди.
— Что думаете?
— Я склоняюсь к тому, что под Аксеновым было бы надежней, его, судя по всему, заставят уйти в отставку. Он слишком сильно наследил во время нашего освобождения, да и родственные связи очень четко прослеживаются… — она поморщилась. — Да и возраст у него такой, что пора не в войнушку играться, а с внуками возиться. В общем, подвинут его. Так что Соколов — неплохой вариант, про него рассказывают, в основном, хорошее. Хотя и про Ремизова ничего такого не было слышно до определенного момента…
Лично я ничего не понял кроме того, что Соколов — неплохой вариант, и лишь кивнул:
— В любом случае, у него в ведомстве уже есть один человек «Немезиды», так что объединение всех сил и средств проекта под одной крышей будет логичной.
— Пф… — фыркнула Вероника. — Логика и спецструктуры? Ты правда в это веришь? Посмотри на предыдущую структуру подчинения, и ты удивишься тому, что Ремизов, по факту, вообще никаким образом не имел права использовать армейский спецназ! Однако он не просто привлек батальон, так он еще и умудрился его использовать против СБ, которых те по своему определению должны были охранять и поддерживать!!! В итоге армейское командование тоже запустило внутреннюю проверку!
— Ясно… И все же — почему Олли медлит с ответом Соколову? Вы бы уже могли создать новый отряд…
— Ха! Новый отряд… Пока что из нас четверых относительно функциональна только Олли. Но и она ранена, ей необходима и передышка, и восстановление. То, что она не с нами, только ее собственное желание.
— Понятно… То есть желания возвращаться к оперативной работе у тебя нет?
— Ни желания, ни возможности. Я бы сходила в Картос, как мы планировали. Ну, и вообще, отдохнуть хочу. Я… — она смутилась и опустила взгляд. — Я… Когда очнулась в Барлионе, вдруг поняла, что не хочу умирать.
— Никто не хочет! — поддержал её я. — Я тоже обрадовался. Но я и до этого умирать не планировал.
