В Тимусе новых Инков держали на «голодном пайке», тщательно контролируя получаемый ими Азур. Развитие намеренно запускалось другим путем, чтобы за счет нового Фенотипа уменьшить шансы негативных рецидивов. Но мы не могли держать их взаперти вечно — первые шесть месяцев подошли к концу, тем, кто выдержал все испытания и проверки, пора выходить в открытый мир. Пройти боевую практику в Первом Легионе. Они должны набраться опыта, Азур и необходимых Геномов в сражениях с настоящими А-существами, и тут никак нельзя будет проконтролировать их анимафикацию. Рано или поздно все обнуленные превратятся в самих себя.
Новых Инков в Тимусе семь с половиной сотен — в пять раз больше, чем Инков Первого Легиона. Получив силу, эта волна способна смести и нас, и Город. Не все с ними шло гладко — больше сотни не самых безобидных инцидентов за полгода, тринадцать попыток завладеть оружием, семь попыток побега, четыре драки со смертельным исходом, три нападения на персонал… На этом фоне подлог с гранатой (его, естественно, зафиксировали, но не стали трогать Кота раньше времени, чтобы не спугнуть фактом скрытого наблюдения), выглядел детской шалостью. Большинство зачинщиков и особо агрессивных было «отчислено», сейчас здесь оставались более-менее нормальные. Но это не давало никакой гарантии.
Я знал, что Кота по-прежнему разыскивают его Котята. Появление новых Инков не останется ими незамеченным, всех изучат под микроскопом, и когда сходство Ожога будет вычислено, а оно будет вычислено, они найдут способ связаться с ним. То же самое касается его подруги.
Выпускать сладкую парочку в открытый мир наравне со всеми остальными означало их потерять. И, возможно, породить нарастающую лавину «разоблачений» — потому что Кот, вернувший память, наверняка захочет отомстить. Он вполне способен испортить наши планы, он видел новый Тимус изнутри, он станет невероятно опасным врагом.
Я обещал, что верну торговцу его подругу. И формально сдержал свое обещание. Да, их пришлось обнулить сразу после встречи, но новое возрождения не стало преградой: они опять нашли друг друга. Как после этого не поверить в судьбу? Снова разделять их, изолировать от внешнего мира или ликвидировать во избежание было бы страшной несправедливостью — в новой жизни они не совершили никаких преступлений.
Им стоило дать шанс.
На Земле нет мест, которые недоступны клану Кошек. Значит, их практика, их взросление, их испытание пройдет там, где меркаторов нет и быть не может. В открытом космосе, в цитаделях Мира-Кольца, в поисках ковчегов проекта «Космо». Возможно, там они поймут, что значит быть Инкарнаторами и как важна наша миссия для человечества. И — я ни капли ни лгал, когда сказал, что они особенные. Кот делал вещи, которые были не по плечу другим Инкам. Говорили, что вместе с Ткачихой они представляли мощный тандем. Пусть поработают для благого дела. Если кто и способен выполнить это задание, так это они.
А потом, когда они вернутся… Если они вернутся и найдут ковчеги, это будет означать, что мы сможем возродить «Аврору» и самостоятельно выпускать новых Инкарнаторов. Перед этим фактом все прочее потеряет смысл — потому что начнется заря нового мира. Что будет с нами тогда — уже совершенно неважно, Первый Легион отправится в последний поход.
Однако до всего этого — еще далеко. Сейчас в нашем распоряжении имелась «живая материя» из логова Прайма, доступ к Ядру Стеллара, старое оборудование для «Инкарнации» на Звезде и двести пятьдесят пять свободных онтоприонов. Те, что я собрал с помощью Десницы, приводя в исполнение приговоры и расщепляя тех заключенных Куба, чье исправление оказалось невозможно. Не использовать такой ресурс было бы преступлением. Арахна уже начала производство «виртуальных когиторов» для новой, свежей, последней партии Инков, которые уже не будут выходцами из Куба.
Мы планировали проводить «управляемую инкарнацию» на Звезде — то есть оживлять Инков небольшими партиями, по количеству имеющихся древних капсул. Единственный вопрос, который встал перед нами — это количество душ необходимых для запуска процесса. Речь шла о двухсот пятидесяти людях, готовых пожертвовать собой, своей жизнью и личностью, чтобы стать новыми бессмертными. И вот тут я, да и все мы в полной мере осознали сложную дилемму, стоявшую перед создателями проекта «Стеллар» — ведь речь шла о сознательном и хладнокровном убийстве. Чтобы на свет появился Инкарнатор, обычный человек должен умереть. Как они вышли из ситуации — я знал, но поступать также — означало пойти против своей натуры.
В Городе был собран тайный Совет. Мне пришлось рассказать верхушке Инков — Кастору, Ракше, Гнозису и прочим об оборудовании, найденном на Звезде. Оно оказалось и к лучшему — после долгих и яростных обсуждений было решено использовать только добровольцев из числа ветеранов Легиона. В первую очередь тех, кого не могли спасти медкомы, кто пострадал, навсегда став инвалидом и тех, чей жизненный срок подходил к концу. Безнадежных. А во-вторую, самых верных и самых лучших, из тех смертных офицеров Легиона, в чьих способностях и верности Инкарнаторы были уверены до конца. Все предложения о вступление в ряды бессмертных делались тайно, и, что совершенно неожиданно, процент предварительно согласившихся оказался очень высок.
Этот новый набор сменит Инков, уходивших из Тимуса на практику. И, в отличие от них, он будет выпущен по ускоренной программе подготовки, ибо здесь не требовалась длительная проверка и постоянная прочистка мозгов. Я очень надеялся, что такое смешанное подкрепление здорово омолодит Первый Легион, даст ему целую реку свежих, энергичных, еще не успевших устать от жизни бессмертных бойцов. А «старики» уверенной рукой направят новую кровь по жилам и предостерегут от собственных ошибок. Инкарнаторы Легиона, из числа тех, с кем я разговаривал, прекрасно понимали, что второго такого шанса не представится.
За всеми этими проблемами на второй план отодвинулась моя собственная — изменение азурической структуры анимы после имплантации Генома Ахримана. Новое и странное Средоточие. Я осторожно искал знающего Заклинателя-аниматурга, но злая усмешка судьбы заключалась в том, что помочь мне могли только уже мертвые (не без моего участия) — как например, Эор, Хирувим или Тирея Мун, либо те, кому я не мог полностью довериться. В Городе вообще было немного Инкарнаторов с подобной специализацией, зато очень серьезных достижений в аниматургии добились Святые. Само собой, что к остаткам фанатиков путь мне был заказан.
Очень ценным советчиком оказалась Цирцея. Она вступила в Первый Легион и помогла с отбором новых трибутов, какое-то время жила в Городе, но так и не стала там своей. Опытная Заклинательница, с которой нас многое связывало, оказалась единственной, с кем можно поговорить откровенно. У нас состоялся очень любопытный разговор.
— Развитие Средоточий, — задумчиво произнесла она, — А-структура Инкарнатора и ее изменения… Интересные темы, Грэй. Я постараюсь помочь, хоть это и не моя специализация. Давай начнем с азов…
Достав стек центуриона, Цирцея создала голограмму. Полупрозрачная проекция человеческого тела, в глубине которого проявился разветвленный Источник, линии Меридианов и звезды Средоточий.
— В азурической структуре человека семь Средоточий. На уровне третьей эволюции формируются три основных. Средоточие Сердца, Души и Разума. Какую роль они выполняют, помимо общего укрепления и усложнения азур-энергетического контура Инкарнатора?
Она взглянула на меня, как строгая учительница — на студента Тимуса, ожидая ответа.
— Позволяют дополнительно усилить А-способности. Но не выше двенадцатого ранга.
— Все верно, — кивнула Цирцея, — Развитие Средоточий на третьей эволюции дает Заклинателю огромные возможности для расширения спектра А-способностей. Пятнадцать условных «очков развития», по пять на каждое Средоточие.
— Я это знаю, Цирцея. Что насчет следующих Средоточий? Как они образуются и за что отвечают?
— После четвертой эволюции формируются еще три Средоточия. Но выбрать и развивать ты сможешь только одно. Это специализация, выбор пути Заклинателя. После пятой — появляется седьмое, самое мощное…
